Оперативное планирование и разведывательная деятельность ВМФ Японии против СССР

palestinets1977 — 22.04.2025

Опубликовано в Специальном выпуске (Том 16) ЭНОЖ «История» за 2025 год:

«В годы Великой Отечественной войны существенным фактором, влиявшим на ход боевых действий на советско-германском фронте, оставалась позиция Японии в отношении СССР. Начиная с 1931 г. советское руководство рассматривало Вооружённые силы этой страны в качества одной из главных угроз для безопасности на Дальнем Востоке, а планы стратегического развёртывания Красной армии свёрстывались с учётом возможного японского нападения.

Несмотря на заключение 13 апреля 1941 г. советско-японского пакта о нейтралитете, Москва небеспочвенно опасалась, что в случае германской агрессии Токио не останется в стороне и также попытается захватить часть Дальнего Востока и Забайкалья. Если в отношении японской армии эти опасения подтвердились – летом 1941 г. она стояла на пороге реализации плана «Кантокуэн» – то относительно позиции флота империи в отечественной исторической науке существует лакуна. Даже в специализированных монографиях, посвящённых истории советского Тихоокеанского флота (ТОФ) и отечественных органов государственной безопасности, оперативное планирование и разведывательное обеспечение деятельности японского флота против СССР практически не освещается. Исключением стали коллективные монографии о работе советской морской контрразведки в годы Великой Отечественной войны, в которых достаточно лаконично описывается работа резидентура военно-морской разведки Японии в г. Сэйсин (Чхончжин). В японской историографии также нет отдельного исследования о деятельности оперативных и разведывательных органов ВМФ Японии на советском направлении, эти вопросы рассматриваются в нескольких томах «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии», которые были изданы Управлением национальной обороны в 1960 – 1980-х гг. Пожалуй, единственными, кто озадачился изучением японского военно-морского планирования против СССР, стали сотрудники американской разведки, издавшие в 1952 г. по результатам опросов бывших военнослужащих императорского флота монографию «Военно-морские операции против Советской России». Ставшие сегодня доступными документы из архивохранилищ Японии позволяют восполнить пробел в изучении заявленной темы.

Начиная с 1923 г. военно-морской флот Японии традиционно рассматривал в качестве главного противника Соединённые Штаты Америки. В отношении советского Тихоокеанского флота (ТОФ), который в 1922 – 1935 гг. именовался Морскими силами Дальнего Востока (МСДВ), командование японского ВМФ исходило из своего однозначного превосходства и планировало в случае войны в кратчайшие сроки завоевать господство на Тихом океане, обеспечить транспортные перевозки армии на континент и во взаимодействии с ней захватить Владивосток и другие важнейшие районы. Если же СССР собирался перебросить свои военно-морские силы из европейской части страны на Дальний Восток, японский флот должен был разгромить их во встречном сражении.

Действительно, после русско-японской войны 1904 – 1905 гг., Гражданской войны и интервенции 1918 – 1922 гг. МСДВ находились в плачевном состоянии: к началу 1932 г. Советский Союз располагал на Дальнем Востоке всего лишь 2 сторожевыми кораблями, 4 мониторами, 4 канонерскими лодками, 1 гидроавиатранспортом, 1 минным заградителем и 3 бронекатерами, тогда как ВМФ Японии имел 10 линкоров, 3 авианосца, 27 тяжёлых и лёгких крейсеров, 108 эсминцев и 67 подводных лодок (ПЛ), что было даже несколько меньше закреплённого в «Курсе национальной обороны империи» 1923 г. стандарта боевого состава флота на случай войны: 9 линкоров, 3 авианосца, 40 тяжёлых и лёгких крейсеров, 16 флагманов дивизионов эсминцев и ПЛ, 144 эсминца, 80 субмарин.

После захвата Японией Маньчжурии в 1932 г. и выхода Квантунской армии к советской границе Москва начала ускоренно наращивать оборонный потенциал на Дальнем Востоке. В развитии Тихоокеанского флота упор был сделан на его насыщение подводными лодками, торпедными катерами, морской авиацией, восстановление береговой обороны в Приморье и Нижнем Приамурье, что объяснялось ограниченными возможностями советской судостроительной промышленности и повышенным вниманием правительства к Балтийскому и Черноморскому флотам.

В результате ТОФ к 22 июня 1941 г. продолжал значительно уступать японскому флоту, имея в боевом составе 2 лидера эсминцев, 7 эсминцев, 6 сторожевых кораблей, 6 минных заградителей, 17 тральщиков, 133 торпедных катера, 19 малых охотников и 85 подводных лодок. ВВС ТОФ насчитывали 750 боевых самолётов (бомбардировщиков, истребителей и разведчиков), из которых исправным был 621. Ещё 104 боевых самолёта имелись в составе ВВС Амурской флотилии, однако готовыми к применению были 68. Таким образом, советская морская авиация на Дальнем Востоке располагала только 689 боеготовыми самолётами.

Летом 1941 г. в военно-политическом руководстве Японии разгорелась дискуссия о необходимости нападения на Советский Союз для устранения «угрозы с севера». Фактически речь шла об обеспечении безопасности японского тыла в неизбежной схватке с США и Великобританией за Юго-Восточную Азию. Флот к этому времени вёл активную разработку плана боевых действий против англо-американской коалиции, поэтому был меньше армии заинтересован в нападении на СССР. Позиция ВМФ подкреплялась выводами его разведывательных органов.

Так, уже 22 июня 1941 г. 3-е (разведывательное) управление Морского Генерального штаба (МГШ) представило командованию доклад «Мнение о вероятном развитии германо-советской войны и международной обстановки, и требуемых в связи с этим мерах». По оценке его составителей, хотя Германия не считала выгодным ведением боевых действий сразу на 2 фронта, к началу войны её подтолкнули реорганизация Красной армии, которая началась осенью 1940 г. и ослабила её к лету 1941 г., а также уверенность немецкого руководства в своих силах, проистекавшая из его прежних военных успехов.

Авторы доклада видели 2 варианта развития боевых действий: первый – Германия за короткое время (примерно 2 месяца) добьётся решающих военных успехов, а СССР перейдёт в состояние распада, временной недееспособности и, скорее всего, сохранит за собой территории только до Волги; второй – Советский Союз будет храбро сражаться и упорно обороняться в глубине страны, а Сталин сохранит свою власть. При этом Разведуправление МГШ полагало, что возможны в равной степени оба варианта.

Касаясь действий советской стороны, сотрудники военно-морской разведки считали, что СССР приложит максимум усилий к переброске на запад части своей группировки войск на Дальнем Востоке, особенно боевой авиации. Оставшиеся войска будут сохранять боеспособность на уровне, достаточном для успешного ведения обороны. Тихоокеанский флот, по мнению разведки, останется в том виде, в каком он был на момент начала войны.

Относительно советско-японских отношений в докладе делался вывод, что Москва будет придерживаться политики умиротворения Токио, не станет провоцировать его нейтралитет и, вероятно, прекратит оказание помощи Китаю.

Разведуправление предлагало воздержаться от вступления в войну с Советским Союзом, придерживаться прогерманского нейтралитета и как можно быстрее завершить все необходимые приготовления для адекватного реагирования на изменение обстановки. Впрочем, хотя документ недвусмысленно говорил о необходимости готовиться к боевым действиям на юге, его составители отметили, что «при удачном стечении обстоятельств следует реквизировать Приморье и Северный Сахалин».

В соответствии с рекомендациями разведки командование японского флота заняло сдержанную позицию на состоявшемся 25 – 28 июня координационном совещании правительства и Императорской верховной ставки относительно участия Японии в войне против СССР. Военно-морской министр адмирал Оикава Косиро, в частности, заявил, что флот уверен в своих силах в случае войны только с США и Великобританией, но выразил опасение по поводу одновременных боевых действий против США, Великобритании и СССР. Министр полагал, что развёртывание на советском Дальнем Востоке американских военно-морских и авиационных баз, радиолокационных станций, перевод подводных лодок из Владивостока в Соединённые Штаты поставят под угрозу проведение империей морских операций, поэтому высказался против нанесения удара по СССР и за подготовку к продвижению на юг.

Итогом дискуссии стало принятия 28 июня компромиссной «Программы национальной политики империи в соответствии с изменениями обстановки», которая 2 июля 1941 г. была одобрена императором. В ней первоочередными задачами государства определялись подготовка к продвижению на юг Французского Индокитая и в Таиланд, а также осуществление приготовлений к возможной войне с США и Великобританией. Относительно СССР «Программа» предусматривала следование духу Тройственного пакта, невмешательство в советско-германскую войну, тайную подготовку к военным операциям против Советского Союза и применение силы для окончательного разрешения «северной проблемы» при удачном развитии боевых действий для Третьего рейха.

Хотя флот был всецело поглощён планированием операций против США, Великобритании, Нидерландов и Китая, в связи с решением тайно готовиться к возможному выступлению против СССР ему пришлось присоединиться к развернувшейся с 7 июля 1941 г. подготовке Квантунской армии к войне на севере. В основу её плана боевых действий «Кантокуэн» лег оперативный план Генштаба на 1941 г., в котором перед флотом стояли задачи уничтожения силами морской авиации во взаимодействии с армейскими авиачастями советских ВВС в Уссурийском крае, обеспечения безопасности морских перевозок из метрополии и Китая в Маньчжурию, а после разгрома группировки войск противника в Приморье – совместного с армией захвата Владивостока, Охи, Николаевска-на-Амуре, Советской Гавани и Камчатки.

25 июля 1941 г. был образован 5-й флот, имевший задачу «в начальный период в кратчайшие сроки уничтожить корабельную группировку и военно-воздушные силы противника в Приморье и на юге Уссурийского края, и совместно с сухопутными войсками захватить Владивосток». Уничтожение советского флота и авиации на Северном Сахалине и Камчатке с их последующей оккупацией возлагалось на часть сил Объединённого флота, в то время как охрана морских перевозок через проливы Цугару, Лаперуза и Корейский пролив, а также ПВО метрополии были поручены командованию военно-морских районов.

Для решения поставленных задач в состав 5-го флота вошли 2 лёгких крейсера «Тама» и «Кисо», гидроавиатранспорт «Кимикава–мару», 2 миноносца «Хато» и «Саги». Поскольку его боевой состав был значительно меньше Тихоокеанского флота, при необходимости он усиливался кораблями военно-морских баз (ВМБ) Чинхэ и Оминато военно-морского района Майдзуру (9 эсминцев, 3 сторожевых корабля, 18 тральщиков), а также авиацией 1-го и 11-го воздушных флотов.

Спланированное нападение на Советский Союз прямо противоречило стремительно изменявшейся обстановке на юге и состоянию японо-американских отношений, которые летом 1941 г. последовательно ухудшались. После того как 22 июля было заключено соглашение между Токио и вишистским правительством Франции о совместной обороне Французского Индокитая, позволившее императорской армии начать три дня спустя оккупацию его юга, президент США Ф. Рузвельт 26 июля заморозил японские активы и ввёл эмбарго на экспорт в Японию с 1 августа американских товаров, включая нефть и нефтепродукты. А это означало смертельный удар для практически полностью зависящей от американской нефти японской экономики.

С учётом данного обстоятельства, а также успешного сопротивления СССР нацистской агрессии и сохранявшейся боеспособности советских войск за Байкалом, 3 сентября 1941 г. координационное совещание правительства и Ставки приняло «Программу осуществления национальной политики империи», которая трое суток спустя была одобрена императором. В ней главной задачей империи определялось завершение к концу октября подготовки к войне с Соединёнными Штатами, Великобританией и Нидерландами на случай провала переговоров с американским и английским правительствами о возобновлении поставок Японии нефти, о невмешательстве Вашингтона и Лондона в японо-китайскую войну и об отказе от помощи Чан Кайши. В отношении СССР руководство Японии считало целесообразным придерживаться политики избегания военного конфликта, если Москва будет следовать духу пакта о нейтралитете. При этом в «Программе» особо подчёркивалась необходимость всеми силами препятствовать формированию объединённого фронта США и СССР против Японии.

Эти задачи были закреплены в решениях координационного совещания 23 – 30 октября 1941 г. о необходимости объявления войны США до конца декабря из-за отсутствия перспектив в японо-американских переговорах и о важности избегания столкновения с СССР. При этом совещание исходило из большой вероятности втягивания Вашингтоном Москвы в войну с Японией в открытой форме либо путём предоставления её баз на Дальнем Востоке американской авиации и подводному флоту. Окончательное решение о войне с США было принято на совещаниях правительства и Ставки в присутствии императора 5 ноября и 1 декабря, в ходе которых был утверждён план боевых действий.

С началом Тихоокеанской кампании 7 декабря 1941 г. главная задача 5-го флота была сформулирована Ставкой следующим образом: «Тесно взаимодействуя со всеми разведорганами, всеми методами и средствами собирать максимально подробную информацию об обстановке на советском Дальнем Востоке и принимать строгие меры предосторожности в отношении СССР».

Для её решения разведывательные органы флота задействовали все имевшиеся у них возможности. По линии 3-го управления МГШ основным поставщиком информации была образованная в 1935 г. резидентура в Сэйсине во главе с капитаном 1 ранга Минодзума Дзюндзи. Она собирала данные с помощью постов наблюдением за Владивостоком на близлежащих маньчжурских высотах, капитанов ходивших близ советских территориальных вод японских шхун, подслушивания радиопереговоров боевых кораблей и авиации ТОФ. Большую помощь сэйсинской резидентуре и МГШ оказывало японское генеральное консульство во Владивостоке, с 1892 г. работавшее в интересах флотской разведки против России.

13 декабря 1941 г. Минодзума доложил в МГШ, что советская авиация на Дальнем Востоке не демонстрирует признаков подготовки к нападению на Японию и Маньчжоу-Го и с 12 декабря обстановка постепенно возвращается к той, что была до начала войны с США. 9 января резидент направил начальникам военно-морской разведки, Бюро военно-морских дел Военно-морского министерства и начальнику штаба района морской охраны Чинхэ доклад о том, что находящиеся во Владивостоке английские и американские военные представители так и не получили согласие советской стороны на использование её аэродромов, хотя не преминул добавить, что активно циркулирует информация о готовящемся на март – апрель нападении СССР на Японию, но 18 января 1942 г. сообщил тем же адресатам об оборонительном характере приготовлений ТОФ.

По линии особого (дешифровального) отделения МГШ сбором информации о советском флоте занимались радиоразведывательные пункты в Накаходзё, Сибата и Кайбуне. Они оперативно отслеживали передвижение надводных кораблей, подводных лодок и морской авиации ТОФ на театре, фиксировали объёмы поставок американской военной техники СССР по программе ленд-лиза. Благодаря хорошо поставленной работе радиоразведки, в частности, в феврале 1942 г. командование военно-морского района Майдзуру пришло к заключению, что не было признаков существенной активизации деятельности авиации ТОФ и следования СССР в русле антияпонской политики США и Великобритании.

К вопросу о позиции в отношении СССР японское руководство вернулось в марте 1942 г., когда координационное совещание пришло в своей «Оценке ситуации в мире» к выводу о том, что Советский Союз уделяет самое серьёзное внимание укреплению союза с США и Великобританией и, хотя на тот момент у него не было намерений начинать войну с Японией, но под влиянием Вашингтона и Лондона, особенно в случае благоприятного хода боевых действий на советско-германском фронте весной и ослабления военной мощи империи, Москва выступит против Токио, либо предоставит американцам свои базы на Дальнем Востоке для нанесения внезапного удара по метрополии, если посчитает, что японцы собираются применить силу.

Поэтому в представленном спустя неделю, 13 марта, совместном докладе императору «Об общих принципах дальнейшего руководства войной» премьер-министр, начальники Генерального и Морского Генерального штабов высказались за использование всех мер, чтобы избежать возникновения войны с Советским Союзом в ходе проведения операций на юге, а также за воспрепятствование укреплению советско-британских и советско-американских отношений и приложение усилий к их разрыву. В то же время военно-политическое руководство Японии подчёркивало необходимость продолжать подготовку Вооружённых сил к боевым действиям против СССР с целью достижения быстрой и решительной победы без привязки к конкретной дате.

К этому моменту японские Вооружённые силы успешно решили задачу первого этапа своей наступательной операции на юге – взяли под контроль Британскую Малайю, Голландскую Ост-Индию, Таиланд, острова Гуам и Уэйк, большую часть Бирмы и Филиппин. Главнокомандующий Объединённым флотом адмирал Ямамото Исороку считал, что на втором этапе необходимо как можно быстрее вступить в решающее сражение с ВМФ США, нанести ему поражение, укрепить положение Японии и ждать благоприятного для неё развития международной обстановки. Ещё в январе 1942 г. штабом Объединённого флота был разработан план захвата атолла Мидуэй, островов Джонстон, Пальмира с последующей оккупацией Гавайев и одновременным уничтожением американских ВМС в решающем сражении.

Эта разработка была утверждена начальником МГШ 15 апреля 1942 г. в виде «Оперативного плана императорского военно-морского флота на второй этап войны в Великой Восточной Азии». Его целями определялись уничтожение базирующихся в Тихом и Индийском океанах военно-морских и военно-воздушных сил противника, одновременный захват стратегических территорий, укрепление и утверждение несокрушимого стратегического положения империи дабы принудить Великобританию к капитуляции и сломить волю США к сопротивлению. Для этого планировалось уничтожить английский флот в Индийском океане, в зависимости от обстановки захватить Цейлон (Шри-Ланку), совместно с армией оккупировать острова Фиджи, Самоа и Новую Каледонию, принудить к капитуляции Австралию, внезапными атаками или наступательными операциями против военных баз США на Тихом океане попытаться ослабить ВМС и ВВС противника, а после завершения боевых действий в Индийском океане и на Австралийском континенте спровоцировать главные силы объединённого англо-американского флота на решающее сражение, в котором их разгромить. Ключевыми операциями второго этапа должны были стать захват атолла Мидуэй и Алеутских островов.

На следующий день этот план был доведён до командующих Объединённым и Китайским флотами директивой флотского управления Ставки № 85. В части, касавшейся оперативных приготовлений против СССР, фактически были продублированы положения прошлогоднего приказа главнокомандующего Объединённым флотом № 1. В директиве, в частности, подчёркивалась необходимость избегать возникновения войны с Советским Союзом до момента окончания боевых действий против США.

Разведывательные органы флота строили свою деятельность на советском направлении в строгом соответствии с директивами высшего руководства страны. Поэтому после отказа правительства от нападения на Советский Союз в сентябре 1941 г. и принятия решения о начале войны на юге первоочередное внимание флотской разведки, как уже отмечалось, сосредоточилось на выяснении намерений СССР в отношении Японии, определении его возможностей по сопротивлению нацистской агрессии и отслеживании характера советско-американских и советско-британских отношений. На втором месте стоял сбор информации о боеспособности Тихоокеанского флота, войск Дальневосточного и Забайкальского фронтов. При этом задача на проведение диверсионных акций перед военно-морской разведкой не ставилась.

Одним из главных источников информации о положении дел на советско-германском фронте для МГШ оставался военно-морской атташат при японском посольстве в СССР. 11 июня 1942 г. военно-морской атташе капитан 1 ранга Ямагути Сутэдзи отправил в Токио свои соображения о ходе боевых действий, в которых следующим образом оценивал темпы немецкого продвижения: «С точки зрения нас, находящихся здесь, успех немецкого наступления довольно сомнителен. В общем, у нас сложилось следующее мнение – в течение года немцы проведут два – три крупных и эффективных наступления, но после этого война примет затяжной характер, а когда она закончится, неизвестно». 15 августа 1942 г. он сообщил в МГШ о том, что «планы германского командования заключаются в следующем: стремительно развернуть операции на Кавказе, в направлении Волги – взять Сталинград, после чего провести заключительный штурм Москвы и Ленинграда, а затем продвинуться до линии Урала». Оценивая их жизнеспособность, атташе писал: «Учитывая ряд факторов, в частности, климатические условия, советские резервы, а также наличие африканского фронта, следует признать, что шансы на возможность осуществления германского стратегического плана в течение этого года ничтожны».

Параллельно с докладами Ямагути информация о ходе боевых действий на советско-германском фронте, состоянии Вооружённых сил противоборствующих сторон и замыслах немецкого командования поступала в Токио из Берлина от глав японской военно-морской миссии вице-адмиралов Номура Наокуни (1940 – 1943) и Абэ Кацуо (1943 – 1944) и военно-морских атташе контр-адмиралов Ёкои Тадао (1940 – 1943) и Кодзима Хидэо (1943 – 1945), которые в 1942 – 1944 гг. регулярно встречались с начальником Штаба оперативного руководства ОКВ генерал-лейтенантом Альфредом Йодлем и начальником Штаба руководства войной на море ОКМ адмиралом Вильгельмом Майзелем.

Информация разведывательных органов флота и армии легла в основу выработанной 7 ноября 1942 г. координационным совещанием обновлённой «Оценки ситуации в мире». Относительно СССР её составители пришли к выводам, что в настоящее время Советский Союз не будет по собственной воле бросать вызов Японии, не предоставит военные базы США, однако в зависимости от хода боевых действий на советско-германском фронте и Тихоокеанском театре, а также состояния военных потенциалов Москвы и Токио может пойти на размещение американских военнослужащих на Дальнем Востоке. Кроме того, координационное совещание придерживалось мнения, что СССР будет по-прежнему оказывать сопротивление Германии, но при определённых условиях может пойти на заключение с ней компромиссного мира. Как и в случае с решениями января, марта и июля 1942 г. совещание полагало уместным придерживаться курса на мирное сосуществование с СССР.

Установка верховного руководства империи на избегание войны с Советским Союзом до завершения боевых действий на юге сохранялась вплоть до 1945 г. Поэтому оперативные планы ВМФ не претерпевали серьёзных изменений. Например, 25 марта 1943 г. была издана директива флотского управления Ставки № 209 «Об оперативных задачах императорского флота на третьем этапе ведения боевых действий». Основной целью ВМФ в ней определялось удержание уже оккупированных территорий на юге без захвата новых.

В случае же возникновения войны с Советским Союзом в ходе боевых действий против США, Великобритании и Китая директива предусматривала на первом этапе скорейшее уничтожение мощным ударом частью сил базовой морской авиации и большей частью палубной авиации советских ВВС на юге Приморья и на Камчатке. Затем предполагалось уничтожить боевые корабли ТОФ. В зависимости от оперативной обстановки к бомбоштурмовым ударам по объектам на Камчатке могла привлекаться авиация сухопутных войск. Кроме того, в самом начале боевых действий 5-й флот во взаимодействии с армией должен была атаковать и захватить Оху, Петропавловск-Камчатский, а также, если это позволяла обстановка, Советскую Гавань. Флот противника в Охотском море и на Алеутских островах планировалось уничтожить. Подводные силы задействовались для нарушения морского сообщения между СССР и США в районе Алеутских островов и у берегов Аляски.

На втором этапе боевых действий планировалось силами корабельной группировки 5-го флота и частью сил морской авиацией наземного базирования удерживать завоёванное господство на море и в воздухе в районе к западу от Алеутской гряды, одновременно усилить оборону оккупированных районов и при благоприятном стечении обстоятельств совместно с сухопутными войсками захватить Владивосток.

Поражение японцев у Марианских островов в июне – июле 1944 г. в попытке дать решающее сражение американскому флоту фактически привело к фатальным потерям в их палубной авиации, усугубившееся уничтожением ядра корабельной группировки в сражении в заливе Лейте в октябре, что в купе с тяжёлым положением нацистской Германии на фронте делало разгром Японии вопросом времени. На этом фоне Высший совет по руководству войной в составе премьер-министра, начальников ГШ и МГШ, военного, военно-морского министров и министра иностранных дел пришёл 19 августа 1944 г. в «Оценке ситуации в мире» к выводу, что «в случае неблагоприятного развития обстановки для стран «оси» в Восточной Азии и Европе, сомнительно, что СССР будет также твёрдо придерживаться прежней нейтральной позиции по отношению к Японии», хотя и посчитал, что речь о предоставлении военных баз США пока не идёт.

Свою лепту в эту оценку внёс вернувшийся из Москвы военно-морской атташе капитан 1 ранга Ямагути Сутэдзи, который 1 августа 1944 г. сделал доклад заместителю начальника МГШ вице-адмиралу Ито Сэйити о СССР. По его наблюдениям, ход боевых действий на советско-германском фронте развивался в благоприятном для Красной армии направлении. Советский Союз преследовал цель свергнуть Гитлера, а успешная высадка союзников в Северной Франции позволяла ему продолжать наступление. Во взаимоотношениях с союзниками Москва после нападения Германии первоначально ориентировалась на Лондон, но постепенно советско-британские связи ослабевали и на момент возвращения Ямагути в Японию всё больше усиливалась её зависимость от Вашингтона, который поставлял СССР продовольствие, самолёты и грузовики, причём поставки последних недавно значительно выросли. На временно оккупированной советской территории чрезвычайно активно и организованно действовали партизанские отряды, а для восполнения убыли мужского населения советское руководство широко использовало в армии и промышленности женщин. Хотя снабжение товарами населения было удовлетворительным, работа транспортных органов вызывала нарекания. Касаясь советско-японских отношений, Ямагути утверждал, что после начала войны с Германией Советский Союз предпринял самые серьёзные меры по укреплению своей обороноспособности на Дальнем Востоке, но в настоящее время не ожидал нападения Японии и не собирался нападать на неё.

Разведывательные органы армии и флота явно не знали о том, что ещё в ходе Тегеранской конференции (28 ноября – 1 декабря 1943 г.) И.В. Сталин уведомил союзников по антигитлеровской коалиции о готовности выступить против Японии после капитуляции рейха. Эти обязательства советский лидер подтвердил в ходе переговоров в Москве с британским премьером У. Черчиллем и послом США А. Гарриманом 14 – 17 октября 1944 г., назвав ориентировочные сроки начала Дальневосточной кампании – через 2 – 3 месяца после разгрома нацистской Германии.

На проходившей с 4 по 11 февраля 1945 г. Ялтинской конференции глав антигитлеровской коалиции И.В. Сталин дал окончательное согласие на выступление против Японии. В соответствии с трёхсторонним соглашением лидеров США, Великобритании и СССР, в обмен на участие в войне против Японии через 2 – 3 месяца после завершения боевых действий в Европе Советский Союз получал Курилы и Южный Сахалин, отторгнутый от него после русско-японской войны; восстанавливал право на аренду Порт-Артура как ВМБ; кроме того, за Монгольской Народной Республикой признавался статус суверенного государства.

В перехваченной радиоразведкой флота на следующий день после окончания Ялтинской конференции телеграмме из Чунцина прямо говорилось о том, что имеются признаки переброски Советским Союзом войск на Дальний Восток и ходят слухи о сосредоточении крупной группировки под Хабаровском. Тем не менее, в подготовленном 21 февраля 7-м отделом 3-го управления МГШ совершенно секретном докладе «Боевой состав и дислокация советских войск, предназначенных для действий против Японии» не содержалось никаких упоминаний о начале военных приготовлений СССР на Дальнем Востоке.

Корректировка оперативных планов японского флота в отношении СССР произошла только в мае 1945 г., когда всеми видами разведки Морской Генштаб вскрыл активную подготовку ТОФ к нападению: ещё 22 апреля его 1-е (оперативное) управление подготовило сводный доклад по информации радиоразведки о приготовлениях СССР к войне против Японии, в котором говорилось, что, «хотя после объявления Советским Союзом о денонсации советско-японского пакта о нейтралитете [5 апреля 1945 г.] не выявлено изменений в Тихоокеанском флоте, подготовка к боевым действиям на Тихоокеанском театре ускорилась».

Поэтому 23 мая 1945 г. управление флота Ставки издало директиву № 41 о ведении боевых действий против СССР на случай его нападения. Согласно ей, флот должен был в тесном взаимодействии с армией организовать прочную, эластичную оборону территорий к югу от Хонсю, Кореи, Маньчжурии, Хоккайдо, Курил и Южного Сахалина, одновременно сохранять контроль за северо-западным проходом Корейского пролива, Сангарским проливом и проливом Лаперуза, воспрепятствуя передвижениям вражеских боевых кораблей и обеспечивая безопасность важнейших морских коммуникаций империи, но так, чтобы это не создавало помехи ведению боевых действий против главного противника – ВМФ США. Воздушная часть операции должна была ограничиться только противовоздушной обороной, но при удобном случае не запрещалось наносить бомбоштурмовые удары. Большое внимание в директиве уделялось воспрепятствованию действий ударных кораблей и катеров советского флота, организации совместной с армией противодесантной обороны и нарушению связи между США и СССР.

Однако исход советско-японской войны 1945 г. определился не на море, а на суше. Трудно сказать, насколько долго японский флот мог бы сопротивляться советскому: к августу 1945 г. он представлял собой бледную тень того могущества, которым обладал к началу Тихоокеанской кампании. Из входивших в боевой состав ВМФ Японии на 7 декабря 1941 г. 10 линкоров условно боеготовым был только «Нагато», получивший многочисленные повреждения в результате налёта американской авиации 18 июля 1945 г.; из 38 тяжёлых и лёгких крейсеров – тяжёлый крейсер «Якумо» постройки 1900 г. и лёгкие крейсера «Касима» и «Сакава»; из 10 авианосцев – легко повреждённый «Хосё» постройки 1922 г.; из 112 эсминцев – 30 вымпелов (ещё 3 имели лёгкие повреждения); из 65 подводных лодок – 55 вымпелов (ещё 2 имели лёгкие повреждения).

Таким образом, в 1941 – 1945 гг. военно-морские силы Японии придерживались установки на избегание столкновения с Советским Союзом, закладывая, однако, в своё оперативное планирование сценарии, когда они во взаимодействии с армией уничтожали боевые корабли и морскую авиацию ТОФ, после чего захватывали Приморье, Нижнее Приамурье, Северный Сахалин и Камчатку. Ставка делалась на количественное и качественное превосходство японского флота над советским. Разведывательное обеспечение этих планов по линии МГШ осуществляли владивостокское генконсульство, резидентура в Сэйсине, радиоразведывательные пункты в Японии, Корее и на Курильских островах. Однако в связи со вскрытой разведкой весной 1945 г. подготовкой ТОФ к войне против Японии императорский флот пересмотрел наступательную доктрину своих планов в сторону обороны, что не смогло предотвратить поражение Токио во Второй мировой войне».

Сохранено