"Облетаю, облетаю..."
mavka1961 — 11.11.2023
В английском языке есть выражение: autumn years, буквально -
осенние годы.
А по-русски - на склоне лет.
У соседки по улице - старенькая мама, впадающая постепенно в
детство.
Поведением, рассуждениями, даже голосом.
У той же соседки младшая дочь недавно родила, внуку примерно
три года.
Соседка сидит и с мамой, и с внуком.
Не одновременно, а по очереди: днём с внуком, вечером с
мамой.
Или один день с маленьким, второй - со стареньким.
А по выходным едет на дачу и рассказывает про них.
"50 - это так же, как 20!
Ну а 70 - так же, как 10."
80 по возрасту где-то проближается к трём...
Такой маленький ребёнок зациклен на себе.
Собственные мысли, собственные желания, собственные
потребности.
Только своё "надо-могу-хочу".
Вспомни собственное детство!
Что происходит с миром - вообще не важно, и мы этого не
помним.
Вспоминается ведь именно наше отношение к факту, событию,
вещам и людям.
И чем больше что-то принадлежит нам, тем более это ценно, тем
ярче помнится.
Котёнок - рыжий, пронизанный солнцем, смешно скачущий за
ленточкой - он весь твой!
От кончиков белейших усов до бархатных подушечек лап, которые
он так смешно растопыривает, когда чешешь ему пятки.
С ним можно играть, его можно тискать,с ним можно засыпать,
подгребя под бок тёплое тельце.
И ты помнишь навсегда вибрацию под своей ладонью и негромкое
уютное мурлыканье.
А вот тётку, обожавшую тебя до дрожи, не помнишь.
Хотя она и привозила игрушки, и строила с тобой города из
кубиков, и пела тебе песенки.
И ты её ждал, радовался ей когда-то, просто забыл - в отличие
от того же котёнка!
Потому что котёнок был весь твой, в любое время, а она твоей
была лишь изредка.
И не тогда, когда хотелось тебе, а когда у неё было для тебя
время.
Остальное время принадлежало другим людям и другим
делам...
Ты помнишь бабушкины оладьи в смешных пузырях вздувшегося
теста.
Их вкус, их запах, как впитывалась в пружинящий бочок пышная
сметана, как стекали с тестяного одеяла тягучие нити мёда.
И мёд, и сметана, и сам кружок поджаренного теста были
полностью твоими и остались в памяти навсегда.
А вот бабушку, поставившую перед нами тарелку с оладушками, мы
помним много хуже!
У неё был дом, хозяйство, другие люди, и она принадлежала не
только нам.
Она была огородная, и магазинная, и коровья, и всехняя.
А ребёнок ведь делиться не умеет, ему этому приходится
учить.
И мы старательно учимся.
Делиться, отдавать, дарить.
Мы врастаем в людей, отдавая себя.
А потом люди уходят.
Кто-то совсем, без надежды встретиться.
Кто-то просто выскальзывает из нашего пространства, резко или
постепенно.
А кто территориально остаётся рядом, а фактически
исчезает!
Вернее, это мы исчезаем для них...
Они видят и слышат не нас, а кого-то другого, кого называют
нашим именем.
Разницы в этом нет: хоть лбом по стене, хоть стеной по лбу -
тебе одинаково больно.
Да и хрен бы с ними, с ушедшими, но они ведь нас с собой
уносят!
Мы становимся всё меньше, мы постепенно исчезаем.
И откатываемся в детство, где наше было нашим всегда.
Только наше яблоко.
Только наш котёнок.
Не обижайтесь на стариков, откатившихся в детство!
Они мучительно стараются хоть как-то сохранить остатки
себя.
От них просто ушли слишком многие...