О защитном пессимизме

И стало легко.
Война была страшна (очень, до умопомрачения страшна), когда она только приближалась. Теперь уже всё сбылось – и сбывается всё больше и больше.
И можно, можно, можно быть в такой ситуации счастливой, потому что мы живы здесь-и-сейчас, и в каждое из наших мгновений вмещается вся наша жизнь вместе со сбывшимся, несбывшимся и воображаемым, и каждое мгновение неисчерпаемо, и вообще, как сказал не помню уж кто у Борхеса (уж не Яромир ли Хладик, эпоним одного из любимых издательств?), «пока я жив, я неуязвим и бессмертен».
(И, может быть, куда ещё более возможно быть счастливой, чем в молодости и вообще тогда, когда будущее реально было, надо было как-то его устраивать и было сколько угодно возможностей потерпеть в этом неудачу, а то даже и само поражение.
А теперь уж точно никаких неудач и поражений не будет.
Да и вообще – не верит человек в собственную смерть и смертность, не вмещается она ему в воображение, не сообразуется с его внутренними логиками.
Так и будем бессмертными до самого конца.
…работать же нужно по крайней мере (да хотя бы и единственно) затем, чтобы не потерять человеческий облик. Это не о будущем, о котором мы ничего не знаем. Это о здесь-и-сейчас.
|
</> |