О спивающихся русских мужиках и бесплодных русских бабах

zhu_s — 19.01.2011 Подсмотрел у schegloff интересную запись с графиком об алкогольной чуме, которая резко взрастила мужскую смертность русских* после 1965 года. Ну и грустный вывод - начиная примерно с 50 лет, жить мужчине в современной России становится хуже, чем в 19 веке. Что подвигло автора, подобно Венечке (Ерофееву) на перегоне Серп и Молот – Карачарово, «немедленно выпить». У меня как раз тоже пылятся кое-какие графики в тему, не продаваемые никуда в силу своей «неформатности», так что – спасибо за повод выложить их тут. Ну, а заодно можно глянуть и на другой конец жизненного цикла – рождаемость, имеющую больше отношения к той части населения, которая вовсе и не мужчины (для уравновешивающей гендерной политкорректности). Благо о пропавшей - с утратой завоеваний социализма - тяге женщин к деторождению уши прожужжали не меньше, чем об охватившем население в результате рыночных реформ нежелании дальше продолжать существование – очевидно, тоже с тоски по этим завоеваниям. Поскольку много писать мне особенно некогда, да и незачем – просто картинки.

Смертность и продолжительность жизни

На сайте Росстата есть данные о половозрастной структуре населения, начиная с 1990 года, я взял группировку в пятилетние когорты - назовем их так (пример есть на графике ниже), чтобы поменьше считать, откуда можно подсчитать, сколько народу в возрасте, скажем, 40-44 лет в 2000 году переходят в возраст 45-49 в 2005-ом. Иными словами, вероятность не умереть в течение следующих 5 лет). На самом деле, это не совсем так, поскольку дело искажается миграций, но судя по тем возрастным группам, где априори смертность близка к нулю, вклад миграции не слишком велик. Перемножение этих вероятностей дает график слева, а расчет средневзвешенного – ожидаемую продолжительность остатка жизни в разном возрасте. (По горизонтали – сколько есть, по вертикали – сколько осталось). Росстат считает поточнее, оперируя погодовыми ПВ-пирамидами и поправочными к-тами, учитывающими половинки лет. Но, в общем-то, разница в пределах погрешности демографической статистики – единицы, если не доли процентов.

Как видим, смертная тоска по социализму была не особенно сильной – все 15 кривых, характеризующих длину жизни в 1990-2004 годах, практически одинаковы (почему тут последний 2004-ый, понятно - последняя ПВ-пирамида есть пока что за 2009-ый, и, стало быть, последний год, для которого считаются вероятности прожить следующие 5 лет, на которых мы базируемся, оперируя 5-летними возрастными когортами, это 2004-ый). Лучшим с точки зрения смертности для мужчин почему-то оказывается 1993 год, худшим 2000-ый, для женщин вообще никаких тенденций не просматривается, все очень стабильно. В отношении того, почему двигалась продолжительность жизни для мужчин, возможны 2 гипотезы. Это либо «старящая» миграция – уехали более молодые, приезжали более «старые». Либо – лихие 90-е, перешедшие в не менее лихие нулевые, т.е. смертность от «внешних» причин, пошедшая на убыль только с середины 00-х. Последнее более вероятно – к-ты перехода из возраста в возраст говорят о некотором росте молодежной смертности в 90-е. А обиженные Гайдаром старики в знак протеста, наоборот, начиная с 65 лет, стали жить в постсоветский период дольше.

Может показаться, что эта стабильность времннЫх характеристик жизни касалась только последних 20 лет. Но нет. Смотрим исторические данные, припасенные Росстатом. И видим, что нечего, по сути, не менялось уже лет 50 – ожидаемая продолжительность жизни 1961-62 годов ничем не отличается от нынешней, мужская чуть сократилась, женская чуть выросла, все это лежит в пределах точности модели, на которой основан такой расчет (предполагающей стационарность процесса, который на самом деле, если верить тем же характеристикам, слегка нестационарен). Короче говоря, если, что-то выглядит как константа, и ведет себя как константа, то это и есть константа. Люди не адаптируют продолжительность своей жизни к происходящим социально-политическим переменам, бузотёрствам и перестройкам - это несоизмеримые вещи.

Кстати, о перестройке – широко разрекламированного сокращения смертности за счет антиалкогольной компании также не удается углядеть. В 90-ом ожидаемая продолжительность жизни ровно такая же, как в 70-х и начале 60-х. Если снижение смертности и было, то за счет структурных изменений – малой численности поколения «рожденных ПМВ и революцией», пик смертности падает на перестроечные годы, а это уже совсем другой коленкор. Правда, есть некоторый рост продолжительности жизни по сравнению с началом 80-х – но там уж царил полный расслабон, так что и не мудрено. В то же время тягаться с замечательным дореволюционным временем, которое мы потеряли, с его 29 годами ожидаемой мужской жизни, просто смешно. Желающие и имеющие время поэкспериментировать с подобными расчетами на более дальнюю ретроспективу, могут сделать это с помощью [1], где есть нужные данные.

Ну и, кстати, напомню, что из 60-летней предстоящей продолжительности жизни мужчин не вытекает, что дожить до пенсии удается лишь случайно редким счастливцам. Нет, из левого графика видим, что вполне благополучно доживают до нее 2-е мужчин из 3-х, а дожив, живут на пенсии еще в среднем 13 лет (женщины – 23). Представление о том, что более короткая мужская жизнь связана с разными излишествами и повышенной смертностью в цветущем возрасте, также не подтверждается. Разрыв между вероятностями умереть в предстоящие 5 лет между женщинами и мужчинами становится по-настоящему заметен после 45, и достигает максимума в возрасте 70-74 года. Из этого возраста через 4 года останутся примерно 4 женщины из 5, и 2 мужчин из 3. Проще говоря, у женщин не дольше жизнь - у них длиннее старость. И причина этого, скорее всего – физиология, прошитый в BIOSe код, а не какая-то повышенная брутальность мужчин в нежном возрасте.

Рождаемость и плодовитость

Одной из причин шокирующей депопуляции в России 90-х, которой кто только не пинал «правящий режим», стал не только рост смертности (как мы выясняли выше, объяснявшийся не столько тоской по утраченной советской нирване, сколько ПВ-структурой – пришло время умирать многочисленному поколению рожденных между революцией и коллективизацией), но и резкое падение рождаемости, наблюдавшееся с двумя паузами вплоть до 2000-го года. В дальнейшем к-т рождаемости рос, в 2009 в первый и последний раз был зафиксирован прирост населения России (правда - миграционный, но в 2010 и в последующие годы его снова не будет). Весьма популярное объяснение причин роста рождаемости в последнее годы структурное – вот пример, по сути, сейчас рожает последнее поколение перед распадом СССР. В начале 90х сильный демографический провал, девочек мало, вот и получите такой же провал в ближайшие годы. Действительно, волнообразность нашей ПВ-пирамиды в детородном возрасте из-за войн и иных демографических шоков общеизвестна (левый график). С годами она размывается и, скажем, коллективизационный провал сейчас уже незаметен, а через 10 лет почти незаметна будет, и сотрется из памяти, война.

Но на 2-х правых графиках видим, что процессы, вызывавшие изменение к-та рождаемости сложнее. С переходом к рынку произошел и своего рода «демографический переход» (общепринятое значение этого термина – иное, но мне кажется уместным употребить его и здесь). В неопределенной ситуации 1990-92 годов женщины всех фертильных возрастов (не считая «залетных» 15-19-летних, которым все равно) проявили сдержанность, а затем началось интересное – отодвигание возраста, в котором происходит деторождение. Иными словами, новый хозяйственный уклад удлинил период подготовки к деторождению – то ли добавив время на почти обязательное теперь высшее образование, то ли повысив требования к условиям, при которых женщина считает возможным заводить ребенка (скажем, в советское время ребенок позволял встать на учет по получению квартиры, теперь последовательность «жилье-ребенок» скорее обратная). И этот переходный процесс, пришедшийся на 90-е годы, и стал главной причиной падения рождаемости.

Структурный же фактор** (вступление в детородный возраст более многочисленных поколений девушек рождения 70-х и затем особенно – 80-х) наоборот, с 1994 по 2007 год увеличивал рождаемость. Затем он поменял знак, но с 2007 года «бурю эмоций», особенно в старших детородных возрастах, вызвало введение «материнского капитала». В 10-х фактор падения рождаемости в 90-х, конечно, отзовется структурным «эхом». Но не так сильно, как можно предполагать – плодовитость «размазалась» по более широкому спектру детородных возрастов и не концентрируется в группе 20-24, как было в советское время.

Как бы то ни было, мы видим, что на движение населения в последние 20-лет влиял довольно сложный набор структурных и поведенческих факторов. И из их тот, что из окна был виден один и тот же развалившийся родной завод, в телевизоре – одни и те же лица, а в интернете – одни и те же призывы, скорее всего, не играл тут не только решающей, но может быть и вовсе никакой роли.

Ссылки и примечания:

* Я употребляю тут это слово в исконном смысле, т.е. как обозначение подданства (или гражданства, говоря современным языком), чтобы не корежить текст терминами россиянин и россиянка. Прошу простить, если что не так, но отдельных половозрастных пирамид по национальностям у меня нет, и я не очень знаю, что это такое в современном мире.
** Формулы для расчета вклада структурных изменений см. напр., в [2]. Там, кстати, и на мою какую-то давнишнюю заметку в Экономике и мат.методах есть ссылка, а я уж и не помню их. Классик, хуле :)

1. Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский, Т.Л. Харькова. Демографическая история России: 1927-1957. Москва, Информатика. 1998. - 187 с., 25 илл. (тут)
2. О.В.Спасская. Макроэкономические методы исследования и измерения структурных изменений (тут)

Оставить комментарий

Популярные посты: