О силе и бессилии молитв

black_i_alex — 05.02.2025

К дню памяти жертв политических репрессий

Мы не выбираем время, в которое рождаемся и в котором нам предстоит жить. Кому-то достаются времена тучные и мирные, другие проходят через то, что диву даешься, откуда они брали силы выдержать им предначертанное. Мы не знаем, что ждет нас завтра, может и их временам позавидуем. Но надежда всегда с нами. 

Много замечательных людей давно или недавно покинули наш мир, об одних написаны книги, других почти забыли. Об одном из таких полузабытых исповедников хотелось бы сегодня напомнить. Атеисты и скептики сейчас захотели закрыть страницу, мол опять сказки про святых… 

Не торопитесь, это реальная история, без видимых чудес. А опыт его жизни пригодится всем. Желающие же могут прикоснуться к застывшей в камне благодати оставленных им на земле плодов его трудов и молитв, человека, пронесшего веру и верность через лишения и лихолетья.

 Скорее всего, вы не слышали о нем. Прошло более полувека, как он отправился отдыхать в небесные обители, хотя слово «отдых» ему и там вряд ли знакомо. Слишком сильно он любил людей. Всех, праведных и погибающих в пороке, стойких в истине и заблуждающихся. Слово «истина» ныне девальвировано не меньше слов «любовь», «вера» и многих других замечательных слов. Для о.Евгения они все были настолько понятны, что он вряд ли даже задумывался: «Что есть истина?», как мы не задумываемся о воздухе, которым мы дышим. Про него трудно сказать, что он «плоть от плоти земли русской», но он точно ее душа и дух.

Корни рода Бобовских уходят в Литву и Польшу, но, приняв однажды православие, верой и правдой служили Царю и Отечеству, и это были не громкие слова, а тот самый воздух. С историей России жизнь о.Евгения так связана зримыми и незримыми нитями, что вопросы о плоти бессмысленны.

В последние годы, которые можно было назвать относительно спокойными и благодатными для России, в царствование Александра III, вошедшем в историю как Миротворец, 17 августа 1890 года в Гродно в семье Адама Бобовского родился долгожданный сын. Была дочь, которую любили очень, но в Евгении отец видел свое продолжение. Так что вопрос о выборе профессии перед ним не стоял. В положенное время, отправляясь на учебу в Духовную семинарию, Евгений был уверен, что родителям не будет пусто в доме, ведь на десять лет позже у них родился братишка Георгий .

К карьере, даже духовной, Евгений был равнодушен, оставаясь псаломщиком в петербургской Церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы до тридцати лет. За это время все вокруг внезапно изменилось, и настали совершенно другие времена. Не стало Царя, не стало Империи, а молодая республика провозгласила целью построить царство всеобщего счастья. Но такое великое дело без серьезных денег не построишь, а где их взять, если вокруг бушует гражданская война и царят разруха, голод и вражда?

Война любая не жалеет ни людей, ни их творений, а гражданская стократно. С любовью выстроенные храмы лишились своего великолепия, а многие и вовсе стояли израненные, без привычного злата куполов, иные же вовсе их лишились. С почитаемых икон снимались дорогие оклады, во дворах церквей запылали костры из икон, отправленных в огонь в пылу богоборчества.

Изъятие церковных ценностей не было первым в российской истории. За два с небольшим столетия до этого, при Петре I, колокола переливали в пушки, а на вырученные от продажи церковной утвари средства строился флот. Многие считали безбородого царя антихристом, но вряд ли кому-то в здравом уме пришло бы в голову жечь иконы, к которым царь Петр относился с благоговением. Особенно почитал первый император Казанскую, образ которой он возил с собой повсюду. Ее заступничеству он считал и победу в Полтавской битве, и чудесное спасение из едва не кончившегося катастрофой Прутского похода, когда избежать пленения Петру удалось ценой потери с таким трудом добытого выхода к Азовскому морю. Суровый царь с любым святотатцем расправился бы жестко и безжалостно, как не пожалел затем собственного сына Алексея.

Но вернемся из тех бурных и неоднозначных времен в послереволюционный Питер. Так же, как и по всей стране, в бывшей северной столице бушевали кровавые страсти. Сын шел против отца, а брат на брата. И оба при этом считали себя правыми. Войны всегда ведут между собой правые. Разве можно найти в истории войну, объявленную ради плохой цели? Воюют за веру, воюют ради справедливости, за все хорошее и против всего плохого. Красные мечтали о светлом будущем, белые пытались отстоять светлое прошлое. Многим во всем виделся предсказанный Иоанном Богословом апокалипсис.
Война расколола Россию пополам, трещина проходила через многие семьи, вот и у Бобовских младший брат Георгий всей душой поверил в грядущие перемены и отправился оберегать вновь возникшую финскую границу. Здесь он и погибнет в 1929 году, оставив на земле красавицу-жену Валентину и чудесных детишек.

К имени же старшего брата Евгения в августе 1920 года добавилась буква О, 27-го числа его рукоположили в дьяконы, а уже на следующий день, в праздник Успения, – в иереи. Последней хиротонией руководил будущий священномученик, митрополит Петербургский Вениамин. Священников не хватало, одни уехали за границу, другие решили сменить профессию на менее опасную, поэтому такая спешка вполне объяснима.

Так в Питер ре в самые мрачные годы появился молодой, в совершенстве знающий каноны и горящий верой священник, на проповеди которого стекалось множество народа, старушек и интеллигентов, бывших дворян и вернувшихся с фронта инвалидов, ямщиков и студентов. И всем казалось, что проникновенные слова обращены к нему лично.

Популярность нового батюшки вызывала недовольство властей, но сделать они ничего не могли, ведь пришлось бы стрелять в чьих-то матерей, вызывая ненужные ассоциации с Кровавым воскресеньем, пошатнувшим веру в царя. Бабушки – страшная сила, и чекисты это понимали. Не лезли на рожон и священники. Ради сохранения служб в храмах приходилось идти на компромиссы. И если раньше им довелось получать от жизни жестокие уроки смирения при виде оскудевшего благолепия храмов, то теперь пришлось терпеть в храмах обновленцев.

Расколовшая страну пропасть прошла и сквозь церковь. Идею «живой церкви» принес в мир Красильников, горячо убежденный в своей правоте, а вот последователи чаще всего разделяли новые течения из страха или в надежде получить плюшки от советской власти. Указание сослужить с ними пришло от самого непримиримого митрополита Вениамина. Пойти на это его вынудил не страх за собственную жизнь, которой он вскоре пожертвует. Его пугало прекращение ежедневной жертвы и надвигающаяся мерзость запустения.

Особое беспокойство вызывал колкий на язык и ревностный к канонам о.Евгений. И действительно, после службы с попами-обновленцами он заявил прихожанам, что на следующий раз расскажет, зачем его вызывают в ЧК. Последовал арест, но следствию предъявить больше было нечего. Вскоре о.Евгения выпустили из темницы, и он начинает служить в церкви *** уже не в центре ставшего теперь Ленинградом города. Восторгу прихожан, которые приезжали в храм и из центра, и с самых окраин, не было предела, и это привело к решению избавиться от ревнителя веры, отправив о.Евгения Бобовского в Сибирь.

Последовали двадцать восемь лет «ссылок и лагерей», как выражался об этом периоде своей жизни сам о.Евгений. Канск, пос. Маковское, Енисейск. В последнем осужденного за веру ждало неожиданное утешение. Гонения на церковь прекратились в годы новой и еще более жестокой войны, вновь открывались храмы.

В 1946 году пришло указание открыть Успенский собор и в далекий Енисейск. Двери отворить не сложно, вот только где найти знающих канон священников, ведь последнего из таких в городе расстреляли в 1938 году.

Искать долго не пришлось, вспомнили, что в подвале самого храма среди спецпоселенцев есть грамотный в порядке служб батюшка. Так осужденный Бобовский становится протоиереем в дивном по красоте соборе, стоящем на горе и видимый издали всем проплывавшим по великой сибирской реке. О.Евгений вначале вел службы один, а затем к нему присоединились двое бывших каторжан, Михаил Гордузя и Анатоний Устьян, сосланные в Сибирь из Молдавии. На них он через пять лет оставит храм.

Пока же закипела работа. Восстанавливалось внутренние убранство жемчужины сибирского барокко и даже перестраивали купола после того, как храм сделали в 30-е конюшней. На стены вернулись старинные иконы, написанные во времена просвещенной царицы Екатерины II, чьим указом и был возведен Успенский собор.

Новый поворот в судьбе о.Евгения произошел в 1953 году. Тем самым холодным летом ему предстояло вернуться в родные места. В Ленинград его не пустили, зато дали возможность жить и служить в Тосно. Город и украшавший его храм Казанской иконы Божьей Матери своим основанием обязаны Петру I. Говорят даже, что на освящении присутствовал сам государь, а икону он подарил лично. Но это, скорее всего, легенда. В 1718 году царь действительно проезжал Тосно, но это был один из самых мрачных лет его жизни, ведь он вез в Москву на дознание своего сына. До храма было ли ему? Вряд ли, хотя…

Связана история храма и с Екатериной II, ведь среди его прихожан она нашла учителя для своих внуков Александра и Константина, первому из которых предстояло стать царем-победителем Наполеона, а второй не стал принимать корону во время восстания декабристов. Таким учителем стал Николай Васильевич Верещагин, полный тезка знаменитого художника и первый российский математик, на книгах которого учились будущие инженеры, строители и архитекторы. Бывал здесь Кутузов, отсюда в Питер отправились кормилицы царей Александра III и Николая II. Об удивительной истории этого храма можно рассказывать долго.

Перед новым 1941 годом в бывшем храме прошел карнавал гордившейся безбожием молодежи. В 1942 году в подвале храма лечили раненых солдат Вермахта, а на кладбище при нем появились могилы умерших от ран завоевателей. Двери храма были открыты, велись службы, а после освобождения города от оккупантов последовало очередное закрытие. В 1947 году службы ненадолго вернулись, но к 1950 году верующих снова выгнали, предоставив для молитв кладбищенскую часовню, настолько тесную, что столик для запивки после причастия внутри разместить было негде.

Удивленным прихожанам довелось увидеть их любимого настоятеля о.Владимира Демичева расчерчивавшим во дворе восьмиугольник. Поверить, что он размечает площадку под новую церковь, было сложно. Вплоть до перестройки он стал первым и почти единственным храмом, заложенным при советской власти. И все же устававшие до предела на работе горожане приходили сюда по вечерам и в выходные, чтобы внести свой вклад в затеянное о.Владимиром строительство.

До войны он в Бога не верил, но попав в неотвратимо смертельную, казалось, ситуацию, обратился к Богородице, а после чудесного спасения пообещал стать священником. Надо ли говорить, что столь убедительно обретенная вера вдохновляла многих новообращенных. Завистников и недоброжелателей тоже хватало. Кто-то написал донос, что материалы для строительства добывались незаконно. Последовало разбирательство, прекращенное за отсутствием состава преступления. Но от греха подальше столь ревностного и самовольного батюшку решили перевести из Тосно, но в это время из ссылки вернулся оправданный о.Евгений Бобовский, которому предстояло определить внутреннее убранство украшенной сверкающим золотом куполом небесно-голубой церкви.

К делу новый протоиерей подошел новаторски. В иконостасе был использован черный цвет, совсем не характерный даже для кладбищенской церкви. Вместе с золотом окладов и утвари и белоснежными стенами черное дерево составляло бело-желто-черную гамму. Для тех, кто не понял намека, в первом ряду иконостаса была размещена икона царицы Александры, покровительницы последних российских цариц.

Пришло время тяжелых трудов. Непосвященному работа у алтаря кажется легче некуда, прочел положенное, помахал кадилом – и до вечера свободен. На самом деле это подвиг, и дело не в том, что настоятелю предстоит решать много забот по поддержанию убранства, платить за свет и воду из скромных подношений, решать множество требующих глубоких знаний вопросов. Священнику приходится быть и психотерапевтом, а порой и психиатром, утешать попавших в беду и искать способы уврачевать душевные раны. А в том, что поведанное на исповеди о.Евгению точно останется втайне, можно было не сомневаться. Наследники чекистов быстро поняли, что подходить к нему с подобными просьбами бессмысленно.

В маленьком храме было множество дивных старинных икон, требовавших особой заботы. Сквозняки, перепады температур и сырость для них губительны. Был и уникальный образ «Взыскание погибших». Даже узнать о том, что это именно он, можно только по надписи и характерному жесту держащей младенца Заступницы. Все знают поясную икону, к которой обращаются с молитвой о погибших и попавших в беду. Здесь же фигура изображалась в полный рост, стоящей на облаке. 

Именно у нее подолгу оставался о.Евгений, притворив двери храма, вымаливая спасение для погибшего брата, для умерших от болезней собратьям по лагерям и ссылкам. Наверное, многие из этих просьб были услышаны, но две оставались без ответа. Исполнится одной из них не пришло время. Через двадцать лет обещали коммунизм, поэтому в центре дворец культуры казался более уместным чем храм, так что старания убедить городские власти вернуть историческое здание верующим были тщетны. 

Другая мольба, о спасении сына Федора от пагубной страсти к вину, также оставалась безответной. Видимо, для того, чтобы вознесенная за других молитва, пусть и самая горячая и слезная, принесла плоды, требуется встречное движение души самого человека. В случае Федора взяться ему было неоткуда. Родился он в 1925 году, когда отец уже был по дороге в Сибирь, одноклассники сторонились поповского сына, а учителя честно объяснили, что все пути к образованию для него закрыты.

Окончив всего шесть классов, пошел работать, успел и повоевать в последнюю весну перед победой. Ничего для него не изменилось и после войны, и, также как многие ее участники, Федор искал утешения в вине. Отца увидел уже совсем взрослым и больным. Страдания родителя, вынужденного двадцать лет наблюдать, как его самый родной человек погружается в погибельную пучину, Федора не трогали, и однажды безутешный о.Евгений не выдержал и сказал слова, о которых молча жалел. Заявив о том, что не хочет даже лежать рядом с ним на погосте, отец отрезал всякую надежду.

Но молитвы все же не остались бесплодными. В 1970-м году 80-летний о.Евгений оставил службу по немощи, а через два года, 27 декабря, завершил земной путь. Сын пережил отца на семь лет, но вопреки тем словам похоронен рядом.

Примирение состоялось, а то, что Федор нарушил волю отца, свидетельствует, что тот ему был вовсе небезразличен. Вторая молитвенная просьба о.Евгения также была услышана, но исполнена лишь через сорок лет после ухода в мир иной просившего. Храм в Тосно вернули в 2009 году верующим, но и небесно-голубую церковь, получившую новое имя в честь иконы «Всех скорбящих Радость», народ не забывает, ведь она связана с именем строгого, но удивительно доброго батюшки Евгения.

Оставить комментарий

Популярные посты:

pertinax

Какие виды бурения выполняются гидравлической установкой?

vitkvv2017

Самая красивая французская актриса и 18 редких снимков с ней

foto_history

Первый накопитель на жестких магнитных дисках. Вес ок. 1000 кг, объем 5

norg_norg

Идёт, грядёт договорняк?

sadalskij

Только очень хороший человек может жить в такой квартире.

el_tolstyh

Фотограф не покажет того что покажет художник

pantv

Бахрейн ● Страна Персидского залива

uctopuockon_pyc

Вспоминая Танафи

aniskin1968

НапоМакрон! Пепел Наполеона стучит в его сердце!

• Архив