О посевной

hardsign — 09.05.2022

Дед мой с первых дней Великой отечественной войны был командирован в Москву. Командовал зенитной батареей, преподавал на экспресс-курсах зенитчиков. Регулярно писал рапорты об отправке на фронт, но компетентные товарищи сочли, что в Москве дипломированный артиллерист-зенитчик принесёт Родине больше пользы.

В 1944 году, когда сбивать над столицей стало некого, их полк перебросили на Дальний восток, где дед и встретил весну 1945-го.

Полк стоял на боевом дежурстве, но особо активных действий не было. И крестьянская душа деда при виде пустующей земли не выдержала – решено было посадить картошку. Солдаты нашли где-то плуг, но за неимением лошадей впряглись в него сами и быстро распахали поле. После чего деда вызвали в Особый отдел и сделали внушение: пахать на людях недопустимо!

Когда-то дед рассказал эту историю сыну, моему отцу. А тот записал её в стихах.

Рассказ отца

Был я тогда зелёным лейтенантом.
И вдруг приказ: «Прибыть в политотдел».
И хоть по жизни не был я педантом,
Но тут – приказ. Собрался, полетел.
А путь неблизкий – километров двадцать,
К обеду только завершил свой путь.
Устал, конечно, доложу вам, братцы,
Но вовсе не подумал отдохнуть.
Держали крепко молодые ноги.
Поправил гимнастерку под ремнём
И без задержки в штаб, как был с дороги –
Сначала дело, после отдохнём.
Я был здесь раза три или четыре.
Без робости вошёл в штабной барак
И очутился словно как в сортире –
Такой здесь дух стоял и полумрак.
Я быстро отыскал, куда мне надо,
Ещё раз всё оправил и вошёл.
Навстречу политрук не поднял взгляда,
Пытаясь что-то рассмотреть сквозь пол.
На лавке за столом сидели двое,
Со света я их разглядеть не мог,
Но чувствовалось что-то в них такое –
Они всё видят с головы до ног.
Меня как будто ждали и не ждали.
Спокойно дым пуская в потолок,
Курили все, но мне не предлагали
И молча продолжали диалог.
Я было начал: «Лейтенант такой-то...»
Один из них рукой остановил:
«Оставьте, лейтенант, спокойно стойте!» –
Тот жест красноречиво говорил.
Потом, воткнувши папиросу в губы,
Скривив при этом безобразно рот,
Он произнес, не разжимая зубы:
«Ага... Явился значит, сукин кот!»
Чего бы это там ни означало,
Я в мыслях к дням минувшим строю мост.
Хорошенькое в общем-то начало,
За этим я летел пятнадцать вёрст.
Другой, готовясь задавать вопросы,
Крутил в руках какой-то мятый лист
И, стряхивая пепел с папиросы,
Молчал... Я догадался – особист.
Так помолчав ещё две-три минуты,
Он тихо начал, словно сам с собой.
А через миг, повысив голос круто,
Уже почти кричал, давясь слюной:
«Ах мать твою... ну, кто тебе дал право?!
И как тебя прикажешь понимать?
А может, то кулацкая забава –
На людях вместо лошади пахать?..»
* * *
Я вспомнил, как тому неделю
Вскопали под картошку луг.
Не знаю, где бойцы сумели,
Но раздобыли где-то плуг.
С задорным хохотом, балуясь
Впряглись четыре молодца...
Бегом по лугу, чередуясь –
Не нужно вовсе жеребца.
И так веселою забавой,
Как сбрую пользуя ремни,
Лопаты побросав, оравой
Перепахали всё они.
Я все припомнил без опаски,
Не видя в этом криминал.
Но политической окраски
В том факте я не увидал.
– У нас сапёрные лопаты,
А тут солдат наш плуг нашёл...
– Солдаты, значит, виноваты!?
Молчать! Оружие на стол!
* * *
Его напарник вдруг вскочил пружиной
И завизжал, срываясь на фальцет.
И злая брань мешалась с матерщиной,
В руке он тряс при этом пистолет...
Я плохо понимал, что происходит.
Кончал один, подхватывал другой.
Вот слов уже совсем не слышно, вроде,
Их голоса слились в ужасный вой.
Должно быть, это длилось минут двадцать,
Но счёт я тем минутам потерял.
Все силился понять и разобраться,
Кто им подбросил этот материал?
Но понемногу буря проносилась,
Сквозь тучи мрачные забрезжил слабый свет.
И тут мне тайна страшная открылась,
Которой до сих пор не стерся след.
В той тайне заключался верх цинизма,
Юродства, варварства, душевной черствоты...
Мы были все детьми социализма –
И эти говорящие скоты.

– Ты, лейтенант, горяч и молод,
Но этим трудно оправдать
То, что позоришь Серп и Молот...
На людях впредь не смей пахать!
Пускай в грязи, пускай мозоли –
Они для этого солдаты.
Пусть даже корчатся от боли,
Пусть дохнут... но в руках – лопаты!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив