О любви, нечанно нагрянывающей(?)

Бытует мнение, что любовь с первого взгляда - либо выдумка писателей-романтиков, либо просто помутнение рассудка на фоне расстройства биохимического баланса от нездорового образа жизни (в частности - от ночного чтения писателей-романтиков).
На самом деле — нет. Это может быть вполне здоровая и рациональная штука. Во всяком случае, рационализируемая.
Если вдуматься, то у нас с Женькой примерно то самое и было.
Я пробил один адресок, никого не оказалось дома — возвращался, сбегая по лестнице.
И обнаружил на лестничной клетке несколько озадаченную барышню в халатике и с пустым мусорным ведром. Она его уже опустошила в мусоропровод — а теперь обнаружила, что, выходя, неудачно захлопнула дверь.
Есть у некоторых замков такое свойство, что если, при закрывании, выставить ручку в срединное положение — защёлкнется собачка, дверь окажется заблокирована.
Я отметил про себя, что барышня довольно симпатичная - даже спросонья. А это дорогого стоит, поскольку спросонья они обычно бывают диковатые и "аляповатые". Но эта — нет. Очень даже ничего. И при этом, что характерно, похожа на меня так, что нас и сейчас незнакомые люди принимают за брата с сестрой (а иные знакомые мелкие засранцы — отпускают втихаря намёки со словом «Ланнистеры»). Как бы то ни было, быть похожей на меня — это похвально хороший вкус.
Но это всё же не было поводом для влюблённости — тогда, там и сразу.
Хотя было поводом спасти the damsel in distress, конечно.
Я мог бы спуститься к машине, взять инструмент и разблокировать ту дверь за пару секунд — но так было неинтересно.
Интереснее было перелезть с соседского балкона.
И лишь когда я вошёл в комнату — вот тут-то понял, насколько глубоко влюбился. И — было, во что.
Глаза — льдисто-синие, антарктические, запредельные, какие бывают на картинах художника Константина Васильева у всяких гиперборейских старцев.
Волосы — чёрные как смоль, лишь под подбородком повязана белая «салфеточка».
Сложение — изящное, аристократическое, но при этом напружиненное сдержанным нордическим могуществом.
Уши — гордо стоячие, прямые, слегка настороженные в тот момент.
И тут в эти чуткие уши ворвался отчаянный крик из-за двери: «Нерри, свои!»
Да, поначалу, в суматохе — Женька как-то подзабыла, что в запертой квартире остался Нерри и мы с ним ещё не представлены друг другу. Но всё же — вспомнила, следует воздать должное.
А Нерри?
Ну, тогда он был ещё щеночком. Меньше года. Но при этом — как бы его описать в двух словах?
Вот представьте себе очень крупного, очень лохматого такого немца.
Так вот Нерри выглядел так, будто бы только что слопал очень крупного очень лохматого немца.
Он, вообще-то, был и не в полном смысле псом. Он
был волколак волкособ, гибрид хаски с волком.
Женьке друзья подарили. Крохотного кутёнка — про которого никто не
ведал, не гадал, каким аномально здоровым он вымахает. Просто
гигантским. Я больше не видел таких собак — да и волков тоже.
И вот тогда я подумал, что хочу этого пса. Я в него влюбился, он должен быть моим. Но и хозяйка — тоже, наверное, лишней не будет. Что-то в ней есть, когда с таким монстром умеет ладить.
Так-то и выглядит она, разумная любовь с первого взгляда. Она возможна, но требуется, чтобы в ейном объекте было нечто особливое. И, ей-богу, семьдесят кило могучего, косматого, но в высшей степени интеллигентного волколака — это офигенно ценная особливость.
Когда барышня говорит ему «Фу!» и он спокойно пропускает ко входной двери непротокольного визитёра с балкона — это говорит о барышне больше, чем резюме и страница в соцсети. Тем более, тогда, в начале нулевых, ещё не было соцсетей.
Сейчас, впрочем, у Женьки, как и у меня, тоже нет странички в соцсети под паспортным именем и с фоткой. Мы слишком прекрасны для этого мира, мы рискуем ослепить его своим сиятельным великолепием.
И это можно считать за поздравление всем прекрасным
дамам со светлым днём Мартобря, великим Праздником Адамова
Отребрия!
P_s.: Да, вспомнилась шутка из офиса Женькиного юридического бюро,
когда она отбывала в Венесуэлу по делам.
"Зачем она туда? -- Пилинг пираньями делать".
Да, это для меня она - всё та же растрёпанная, растерянная девчонка
в халатике у захлопнувшейся двери. Для прочих - она та ещё акула.
Но - одна из самых милых акул, каких только знал международный
арбитраж.
|
</> |