О корени происхождения глуповцев (Салтыков-Щедрин. Почти что)

ogbors — 15.04.2022


«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьёву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло.
Так начинает свой рассказ летописец, и затем, сказав несколько слов в похвалу своей скромности, продолжает:
Был, говорит он, в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко на севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского моря. Головотяпами же прозывались эти люди оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо всё, что бы ни встретилось на пути. Стена попадется — об стену тяпают; Богу молиться начнут — об пол тяпают.
По соседству с головотяпами жило множество независимых племен, но только замечательнейшие из них поименованы летописцем, а именно: моржееды, лукоеды, гущееды, клюковники, куралесы, вертячие бобы, лягушечники, лапотники, чернонёбые, долбёжники, проломленные головы, слепороды, губошлёпы, вислоухие, кособрюхие, ряпушники, заугольники, крошевники и рукосуи.
Ни вероисповедания, ни образа правления эти племена не имели, заменяя всё сие тем, что постоянно враждовали между собою. Заключали союзы, объявляли войны, мирились, клялись друг другу в дружбе и верности; когда же лгали, то прибавляли «да будет мне стыдно» - и были наперёд уверены, что «стыд глаза не выест»...

С течением времени, подчинив себе окрестные племена, головотяпы создали большое государство - славное тем, что столетиями пребывая в дерьме, пыталось затащить в это же дерьмо, всё окружающее человечество. Не со зла, а как раз наоборот - во имя спасения. Ибо в спасении вселенной от всяческих бед и в облагодетельствовании всего рода людского, видели свою особую миссию головотяпы - уверенные, что их крышуют особые небесные силы. Так и говорили: "Мы головотяпы - с нами Великий Бубука!"
Правда, крайне редко бывало так, чтобы кто-то и вправду звал головотяпов себе на помощь. А в тех немногочисленных случаях, когда что-то подобное происходило, при последующем внимательном рассмотрении как правило выяснялось, что эти призывальщики были засланными казачками, для тех целей как раз и нанятые головотяпскими монархами.
Но тем не менее, головотяпы всё время порывались кого-нибудь спасать, наводя этими благими порывами ужас на половину мира - и желание двинуть кирпичом по голове, у другой половины.
Они спасали всё подряд: спасали рыб из реки (спасённая рыба почему-то задыхалась и дохла), спасали птиц от безумного бродяжничества по небу (обрезая им крылья), спасали соседние народы от бардака и разнузданности (устраивая у них тюрьмы и уничтожая интеллигенцию), спасали детей от коварных родителей (воспитывая Павликов Морозовых), спасали жён от мужей (под лозунгами раскрепощения женщин), спасали несчастных от переедания (конфискуя излишки продуктов)... Даже на луну летали (причём самыми первыми), в надежде кого-нибудь там найти и спасти.

Были притом головотяпы испокон веков рукожопами, с трудом способными изготовить что-нибудь более качественное, нежели лапти с онучами и домотканые зипуны. Но с презрением смотрели на все другие народы, достигавшие в чём-либо прогресса. Ибо знали глуповцы, что их удел на этом свете - не изготовление высококачественных автомобилей или самолётов, ковров или туфель, бриллиантов или унитазов, мебели или смартфонов. Нет и ещё раз нет! Их предназначение - нести окружающим народам (а также рыбам и птицам) свет истины и спасение от любых бед и напастей.
Когда у головотяпов рождались (изредка) одарённые дети, способные к чему-либо кроме тяпанья головами и мечтаний о спасении планеты - на таковых смотрело головотяпское племя с большим подозрением и недоверием: то ли как на рождённых в результате блуда с некими презренными иноземцами, то ли как на исчадий ада, принявших человеческий облик. Поэтому затаптывали талантливых дружно и всемерно, с праведным гневом и тотальным остервенением. Растоптав - потирали руки с чувством честно выполненного долга. После чего слегка недоумевали: отчего это у них, в прекрасной стране Головотяпии, даже гвоздей своих нет - и бумагу приходится закупать за бугром?..
Однако отсутствие производства собственных гвоздей и бумаги - ничуть не мешало головотяпам верить в то, что их высокоразвитая промышленность способна производить самое современное супероружие, при помощи которого можно, в принципе, весь мир превратить в труху.
Разумеется самим головотяпам перспектива превратиться в труху не грозила, потому что у них было забронировано место в Раю.

Но мир был несправедлив к головотяпам. Неблагодарное человечество смотрело на их государство, как на раковую опухоль планеты. И это искренне огорчало добрых головотяпов - которые просто не понимали причины такой инфернальной к ним ненависти.
Ведь головотяпы никогда и ни в чём не признавали своей вины. Причём - вовсе не потому что таились и скрывались, опасаясь ответственности. Нет и ещё раз нет! Они совершенно искренне, с чистотой малых детей, верили в то, что никогда в своей истории не вели захватнических войн, ни на кого не нападали, никого не оккупировали, ничего не аннексировали, не истребляли другие народы, не лили по своей прихоти чужую кровь, не делали кровавых набегов, не совершали завоеваний и массовых преступлений против мирного населения на захваченных территориях. Ни в коем разе! Кто угодно - только не они. Для любого головотяпа, будь то угроблелая старуха, желторотый школьник, или работяга с мозолистыми ладонями, само собой подразумевалось, что любая война, которую вело их головотяпское государство - была сугубо освободительной и абсолютно справедливой.
Когда головотяпы отнимали у соседей какой-нибудь приглянувшийся им полуостров с подходящим климатом - они искренне верили в то, что поступают справедливо и имеют полное право. Любые возмущённые сопли-вопли соседей, по поводу украденного-отжатого, ставили головотяпов в тупик. Они, сделав невинные глаза, с недоумением пожимали плечами и спрашивали в ответ: "А чо такова-то? Из-за чего кипеш-то? Чо хотели-то ваще?.."
Слегка поразмыслив, головотяпы приходили к выводу о том, что их непомерно крикливые соседи, склонные по всякому поводу "качать права" (чисто головотяпское выражение, абсолютно непонятное другим народам), видимо наркоманы, отравленные особым печеньем, которое этим соседям подсунули заокеанские злыдни-вороги. А ещё соседи видимо фашисты.
Вообще-то фашизм был свойствен в первую очередь самим головотяпам - в гораздо большей степени, нежели каким-то другим народам. Именно на территории головотяпской империи, существовало столько концлагерей и целых лагерных регионов, сколько не было наверное во всём остальном мире вместе взятом. Но головотяпы свято верили в то, что фашизмом пропитан весь белый свет - кроме них. Фашистов они определяли просто: кто не хочет делиться с ними какими-то своими землями, да ещё и не желает по примеру головотяпов жить в дерьме и придерживаться лагерных понятий - тот и фашист. А с фашистами, надо разумеется бороться. Например - можно отнять у них некоторые регионы, наиболее развитые в промышленном отношении. Если же удумают сопротивляться - не грех и войну развязать. Как бы Гражданскую, ага...
Ну а если уж совсем непонятливые попадутся (ну эти - фашисты, кто ж ещё-то?!), тогда надо просто тупо напасть и захватить, оккупировать, денацифицировать и демилитаризировать. Чтоб мало не показалось...

Тут следует особо отметить, что у головотяпов существовала особая патриотическая табель о рангах.
Просто патриоты - это были те головотяпы, которые обожали забугорные шмотки и машины, забугорную же косметику и мебель. А ещё, при возможности, забугорные курорты.
Крутыми патриотами, звались те головотяпы, у которых за бугром были банковские счета, разная движимость и недвижимость, виллы и квартиры, за бугром же проживали их семьи, там лечились и рожали их жёны и любовницы, там учились их отпрыски.
А патриоты крутейшие, самые патриотичные из патриотичных - вообще жили за бугром на постоянной основе, заезжая в Головотяпию наскоками, по случаю, вахтовым методом.
При этом все патриоты как один, толкали речи о том, что забугорщина - она очень плохая и гнилая, там нет духовности и нормальным людям за бугром делать нечего.

Так вот, когда головотяпы замысливали очередную справедливейшую спецоперацию по нейтрализации, денацификации и демилитаризации проклятых фашистов (с попутным отъёмом у "нациков" ещё каких-нибудь территорий) - они разумеется рассчитывали на понимание и сочувствие всего остального человечества. Ибо справедливость-то на стороне головотяпов - разве в этом имеются какие-то сомнения?..
Поэтому, совершенно логично и предусмотрительно, правительство Головотяпии разместило в забугорных банках огромные суммы государственных денег.
Правда, по каким-то странным, абсолютно неясным причинам, забугорщина не просто пронюхала о планах головотяпов, но и предупредила их, многократно, публично, ясно и недвусмысленно, о том, что в случае нападения головотяпов на соседей - будут введены такие санкции, что мало никому не покажется.
Но разумеется мудрые кормчие Головотяпии, не обратили ни малейшего внимания на эти глупые словотрясения. Нападение таки состоялось.

К огромному удивлению и искреннему негодованию головотяпов, их никто на чужой территории не встретил цветами и объятиями. Фашисты отчего-то не пожелали убиться об стену и начали сопротивляться. Головотяпское бабло в забугорных банках было заблокировано. И (какая неожиданность!) на Головотяпию попёр санкционный накат.

Это конечно же было страшным вероломством со стороны коварного и непредсказуемого забугорья. Поэтому пришлось принимать срочные, решительные, бескомпромиссные ответные меры.
Головотяпы действовали с восхитительной беспощадностью. Назло супостатам, они утопили в реке щуку, носили воду решетом, стреляли в луну из рогаток, заблокировали на своей территории ряд интернет-ресурсов, публично пообещали что организуют производство собственных гвоздей на мясокомбинате, в ознаменование чего изгнали за бугор несколько певиц и артисток с их любовниками.
Правда, почему-то вдруг оказалось, что затыкая рты своим головотяпским журналистам и блогерам (и без того зашуганным и маловлиятельным) головотяпы действуют себе же во вред - вдрызг проигрывая информационную войну. Но головотяпов это нисколечко не смутило. Они просто приняли мудрейшее решение, излагать новости более правильными словами. Например, отступление своих войск из-под столицы супротивников, головотяпы окрестили "плановой переброской войск на другой, более важный участок фронта". Пуляя по вражинам ракетами, головотяпы непременно сообщали о том, что эти ракеты точно попали в цель - и на этот раз гарантированно уничтожили всю авиацию фашистов, подчистую. А если на следующий день после этого, прилетали уничтоженные вертолёты фашистов и наносили удар по населённым пунктам на территории самой Головотяпии - тогда головотяпы снова пуляли ракетами. И говорили о полном уничтожении авиации супостатов.
Если коварные враги, своими примитивными ракетами, топили какой-нибудь крутой крейсер головотяпов, с самыми навороченными ракетами на борту, головотяпские СМИ сообщали о том, что крейсер просто самовзорвался по неясным причинам и вообще он почти полностью уцелел - но случайно утонул. А команда разумеется спасена - вся, до единого человека.

Одним словом, всё шло хорошо. Всё развивалось по хитрому-прехитрому плану, который мудрейшие головотяпские умы, составили в глубоком-преглубоком бункере, за длинным-предлинным столом...

Таким образом взаимно разорили они свои земли, взаимно надругались над своими жёнами и девами и в то же время гордились тем, что радушны и гостеприимны.
Но когда дошли до того, что ободрали на лепешки кору с последней сосны, когда не стало ни жён, ни дев, и нечем было «людской завод» продолжать, тогда головотяпы первые взялись за ум...
Собрав воедино куралесов, гущеедов и прочие племена, головотяпы начали устраиваться внутри, с очевидною целью добиться какого-нибудь порядка. Истории этого устройства летописец подробно не излагает, а приводит из неё лишь отдельные эпизоды. Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом телёнка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте утопили, потом свинью за бобра купили, да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец, утомились и стали ждать, что из этого выйдет.

Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели, в которых кашу варили, сгорели вместе с кашею. А рознь да галденье пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг у друга земли разорять, жён в плен уводить, над девами ругаться. Нет порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать себе князя.

— Он нам всё мигом предоставит, — говорил старец Добромысл, — он и солдатов у нас наделает, и острог, какой следовает, выстроит! Айда, ребята!
Искали, искали они князя - и чуть-чуть в трех соснах не заблудилися, да спасибо случился тут пошехонец-слепород, который эти три сосны как свои пять пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и привел прямо к князю на двор.

— Кто вы такие? и зачем ко мне пожаловали? — вопросил князь посланных.
— Мы головотяпы! нет нас в свете народа мудрее и храбрее! Мы даже кособрюхих и тех шапками закидали! — хвастали головотяпы.
— А что вы ещё сделали?
— Да вот комара за семь верст ловили, — начали было головотяпы, и вдруг им сделалось так смешно, так смешно... Посмотрели они друг на дружку и прыснули.
— А ведь это ты, Пётра, комара-то ловить ходил! — насмехался Ивашка.
— Ан ты!
— Нет, не я! У тебя он и на носу-то сидел!

Тогда князь, видя, что они и здесь, перед лицом его, своей розни не покидают, сильно распалился и начал учить их жезлом.
— Глупые вы, глупые! — сказал он, — не головотяпами следует вам, по делам вашим, называться, а глуповцами! Не хочу я володеть глупыми! а ищите такого князя, какого нет в свете глупее — и тот будет володеть вами.
Сказавши это, еще маленько поучил жезлом и отослал головотяпов от себя с честию.

Задумались головотяпы над словами князя; всю дорогу шли и всё думали.
— За что он нас раскастил? — говорили одни, — мы к нему всей душой, а он послал нас искать князя глупого!
Но в то же время выискались и другие, которые ничего обидного в словах князя не видели.
— Что же! — возражали они, — нам глупый-то князь, пожалуй, ещё лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!
— И то правда, — согласились прочие.

Воротились добры молодцы домой, но сначала решили опять попробовать устроиться сами собою. Петуха на канате кормили, чтоб не убежал, божку съели... Однако толку всё не было. Думали-думали и пошли искать глупого князя.

Шли они по ровному месту три года и три дня, и всё никуда прийти не могли. Наконец, однако, дошли до болота. Видят, стоит на краю болота чухломец-рукосуй, рукавицы торчат за поясом, а он других ищет.
— Не знаешь ли, любезный рукосуюшко, где бы нам такого князя сыскать, чтобы не было его в свете глупее? — взмолились головотяпы.
— Знаю, есть такой, — отвечал рукосуй, — вот идите прямо через болото, как раз тут.
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло («Многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные.
Обрадовались головотяпы: вот так князь! Лучшего и желать нам не надо!

— Кто вы такие? и зачем ко мне пожаловали? — молвил князь, жуя пряники.
— Мы головотяпы! нет нас народа мудрее и храбрее! Мы гущеедов — и тех победили! — хвастались головотяпы.
— Что же вы ещё сделали?
— Мы щуку с яиц согнали, мы Волгу толокном замесили... — начали было перечислять головотяпы, но князь не захотел и слушать их.
— Я уж на что глуп, — сказал он, — а вы ещё глупее меня! Разве щука сидит на яйцах? Или можно разве вольную реку толокном месить? Нет, не головотяпами следует вам называться, а глуповцами! Не хочу я володеть вами, а ищите вы себе такого князя, какого нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами!
И, наказав жезлом, отпустил с честию.

Задумались головотяпы: надул курицын сын рукосуй! Сказывал, нет этого князя глупее — ан он умный! Однако воротились домой и опять стали сами собой устраиваться. Под дождем онучи сушили, на сосну Москву смотреть лазили. И всё нет как нет порядку, да и полно. Тогда надоумил всех Пётра Комар.
— Есть у меня, — сказал он, — друг-приятель, по прозванью вор-новотор, уж если этакая выжига князя не сыщет, так судите вы меня судом милостивым, рубите с плеч мою голову бесталанную!
С таким убеждением высказал он это, что головотяпы послушались и призвали новотора-вора. Долго он торговался с ними, просил за розыск алтын да деньгу, головотяпы же давали грош да животы свои в придачу. Наконец, однако, кое-как сладились и пошли искать князя.
— Ты нам такого ищи, чтоб немудрый был! — говорили головотяпы новотору-вору, — на что нам мудрого-то, ну его к ляду!
И повел их вор-новотор сначала все ельничком да березничком, потом чащей дремучею, потом перелесочком, да и вывел прямо на поляночку, а посередь той поляночки князь сидит.
Как взглянули головотяпы на князя, так и обмерли. Сидит, это, перед ними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой, то голова с плеч долой. А вор-новотор, сделавши такое пакостное дело, стоит, брюхо поглаживает да в бороду усмехается.
— Что ты! с ума, никак, спятил! пойдет ли этот к нам? Во сто раз глупее были, — и те не пошли! — напустились головотяпы на новотора-вора.
— Ништо! обладим! — молвил вор-новотор, — дай срок, я глаз на глаз с ним слово перемолвлю.
Видят головотяпы, что вор-новотор кругом на кривой их объехал, а на попятный уж не смеют.
— Это, брат, не то, что с «кособрюхими» лбами тяпаться! Нет, тут брат, ответ подай: каков таков человек? Какого чину и звания? — гуторят они меж собой.

А вор-новотор этим временем дошел до самого князя, снял перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные слова на ухо говорить. Долго они шептались, а про что — не слыхать. Только и почуяли головотяпы, как вор-новотор говорил: «Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно».
Наконец и для них настал черед встать перед ясные очи его княжеской светлости.
— Что вы за люди? и зачем ко мне пожаловали? — обратился к ним князь.
— Мы головотяпы! нет нас народа храбрее, — начали было головотяпы, но вдруг смутились.
— Слыхал, господа головотяпы! — усмехнулся князь («и таково ласково усмехнулся, словно солнышко просияло!» — замечает летописец), — весьма слыхал! И о том знаю, как вы рака с колокольным звоном встречали — довольно знаю! Об одном не знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?
— А пришли мы к твоей княжеской светлости вот что объявить: много мы промеж себя убивств чинили, много друг дружке разорений и надругательств делали, а все правды у нас нет. Иди и володей нами!
— А у кого, спрошу вас, вы допрежь сего из князей, братьев моих, с поклоном были?
— А были мы у одного князя глупого, да у другого князя глупого ж — и те володеть нами не похотели!
— Ладно. Володеть вами я желаю, — сказал князь, — а чтоб идти к вам жить — не пойду! Потому вы живёте звериным обычаем: с беспробного золота пенки снимаете, снох портите! А вот посылаю к вам, заместо себя, самого этого новотора-вора: пущай он вами дома правит, а я отсель и им и вами помыкать буду!

Понурили головотяпы головы и сказали:
— Так!
— И будете вы платить мне дани многие, — продолжал князь, — у кого овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош случится, тот разломи его начетверо: одну часть мне отдай, другую мне же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну — и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!
— Так! — отвечали головотяпы.
— И тех из вас, которым ни до чего дела нет, я буду миловать; прочих же всех — казнить.
— Так! — отвечали головотяпы.
— А как не умели вы жить на своей воле и сами, глупые, пожелали себе кабалы, то называться вам впредь не головотяпами, а глуповцами.
— Так! — отвечали головотяпы.
Затем приказал князь обнести послов водкою да одарить по пирогу, да по платку алому - и, обложив данями многими, отпустил от себя с честию.

Шли головотяпы домой и воздыхали. «Воздыхали не ослабляючи, вопияли сильно!» — свидетельствует летописец. «Вот она, княжеская правда какова!» — говорили они. И еще говорили: «Такали мы, такали, да и протакали!»...

Но драма уже совершилась бесповоротно. Прибывши домой, головотяпы немедленно выбрали болотину и, заложив на ней город, назвали Глуповым, а себя по тому городу глуповцами. «Так и процвела сия древняя отрасль», — прибавляет летописец.

Но вору-новотору эта покорность была не по нраву. Ему нужны были бунты, ибо усмирением их он надеялся и милость князя себе снискать, и собрать хабару с бунтующих. И начал он донимать глуповцев всякими неправдами, и действительно, не в долгом времени возжёг бунты. Взбунтовались сперва заугольники, а потом сычужники. Вор-новотор ходил на них с пушечным снарядом, палил неослабляючи и, перепалив всех, заключил мир, то есть у заугольников ел палтусину, у сычужников — сычуги. И получил от князя похвалу великую. Вскоре, однако, он до того проворовался, что слухи об его несытом воровстве дошли даже до князя. Распалился князь крепко и послал неверному рабу петлю. Но новотор, как сущий вор, и тут извернулся: предварил казнь тем, что, не выждав петли, зарезался огурцом.

После новотора-вора пришёл «заместь князя» одоевец, тот самый, который «на грош постных яиц купил». Но и он догадался, что без бунтов ему не жизнь, и тоже стал донимать. Поднялись кособрюхие, калашники, соломатники — все отстаивали старину да права свои. Одоевец пошел против бунтовщиков, и тоже начал неослабно палить, но, должно быть, палил зря, потому что бунтовщики не только не смирялись, но увлекли за собой чернонёбых и губошлёпов. Услыхал князь бестолковую пальбу бестолкового одоевца и долго терпел, но напоследок не стерпел: вышел против бунтовщиков собственною персоною и, перепалив всех до единого, возвратился восвояси.
— Посылал я сущего вора — оказался вор, — печаловался при этом князь, — посылал одоевца по прозванию «продай на грош постных яиц» — и тот оказался вор же. Кого пошлю ныне?

Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «Орел да Кромы — первые воры» — или шуянину, на том основании, что он «в Питере бывал, на полу сыпал, и тут не упал», но, наконец, предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду «Проломленных Голов». Но едва прибыл орловец на место, как встали бунтом старичане и, вместо воеводы, встретили с хлебом с солью петуха. Поехал к ним орловец, надеясь в Старице стерлядями полакомиться, но нашел, что там «только грязи довольно». Тогда он Старицу сжег, а жён и дев старицких отдал самому себе на поругание. «Князь же, уведав о том, урезал ему язык».

Затем князь еще раз попробовал послать «вора попроще», и в этих соображениях выбрал калязинца, который «свинью за бобра купил», но этот оказался еше пущим вором, нежели новотор и орловец. Взбунтовал семендяевцев и заозёрцев и «убив их, сжег».

Тогда князь выпучил глаза и воскликнул: "Несть глупости горшия, яко глупость!" И прибых собственною персоною в Глупов и возопи: "Запорю!"
С этим словом начались исторические времена...

P.S. Желающие могут сделать пожертвование автору, на карту Сбербанка: 4817 7601 3242 2647

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив