О классической музыке и старом-добром ультра-насилии.
zina_korzina — 02.02.2011 — КиноИ вот тут на канале «Культура» мы отловили этот фильм и даже посмотрели, не отрываясь. Я уже как-то писала, что у меня есть странное ощущение - мне кажется, автор романа, по которому был поставлен фильм, читал...книги нашего фантаста Беляева. Ну, или ему кто-то их напел. Благо, и в кино, и в тексте романа, куча русских слов, которые используются в качестве...жаргона. Но и не только. В частности, мелькает слово 'moloko'. Таки да. Энтони Бёрджесс бывал в Советском Союзе, а конкретно - в Ленинграде. Возможно, он где-то и откусил от «Властелина мира», а может, ему Ноосферой навеяло. Но тема исправления преступников при помощи проводочков и залезания в мозг, совпадает один в один. Только у Беляева это пафосная феерия, а у Бёрджесса-Кубрика - жутчайшая антиутопия. Но я хочу поговорить не об этом... Помните, главный герой повествования - Алекс - кушает молоко, носит старинный котелок с тросточкой и обожает классическую музыку, а точнее - Людвига ван Бетховена. Но при этом он с невыразимым удовольствием совершает акты насилия...
У нас есть дурацкая привычка - считывать благородные увлечения и аристократические манеры, как признаки интеллигентного или хотя бы приличного, порядочного человека. Нам кто-то в детстве внушил, что наличие в руках томика Фета или скрипочки должно сигнализировать о высоких моральных качествах носителя. Это как с целомудренным дресс-кодом, который обсуждают уже недели три. Мол, если девушка в платке и в уродливой длинной юбке, стало быть, она чиста, как утренная роса на лепестке полевой ромашки каменного века (потому что в каменном веке была экология подходящая, не то что щас). А то, что под этими целомудренными юбками может таиться такой адский ад, что дальше ехать некуда - это почему-то мало кого волнует. А уж робких и целомудренных мужчин я вообще опасаюсь... И вот наш Алекс - он с тросточкой, в котелке, а иной раз и в рединготе а-ля конец Галантного Века. Он умеет быть денди. Но он законченный, патологический подонок! Музыка Бетховена навевает ему нездоровые фантазии, связанные с уродливым сексом или с ультра-насилием.
Когда он читает Библию в тюряге, он представляет себя римским палачом, бичующим Христа. Он та свинья, которая везде находит грязь. После варварского лечения жизнь Алекса потеряла не только краски, но и сам смысл. Это как художнику оторвать руки, а певца лишить языка. Алекс, который больше не в состоянии творить зло, не хочет и не может существовать. Он возвращается к жизни только тогда, когда действие привитых препаратов сходит на нет. Он редкая мразь, но любит-то он очень высокую музыку! Кстати, очень в тему - музыкальная жизнь Третьего Рейха. Недаром в фильме Кубрика кадры с Гитлером показывают на фоне «божественного Людвига ван» (как называет его сам Алекс). Если кто не знает - в нацистском государстве люди жили весьма напряжённой духовной жизнью. Эстрада и прочие низкие жанры были низведены до «музыки негров и евреев». Истинный ариец слушал Гайдна, Генделя и Баха. Жизнь людоедского общества протекала не под эротишную лили-марленовщину и даже не под «Хорста Весселя», а под фуги и оратории. Известный факт - в концлагерях коменданты создавали оркестры, также игравшие исключительно классику. А многоизвестная Ильзе Кох изначально была не проституткой и не лавочницей, а...библиотекарем.