О чем говорить на ТВ, если Обама больше не чмо?

Всякое бывало на отечественном ТВ, но такого еще не было. Четыре канала — Первый, «Россия», Lifenews, «Россия 24» — примерно с 16.00 принялись вальсировать в прямом эфире вокруг грядущего триумфа Путина на Генассамблее ООН. Сначала народ в студиях пытался предугадать содержание речи. Затем захлебывался от восхищения ею же. После чего принялся толковать каждое слово президента, включая междометия и союзы.

Наиболее стойкими бойцами идеологического фронта, как и следовало ожидать, оказались Петр Толстой и Владимир Соловьев. Первый канал и «Россия» сражались за рейтинг не на жизнь, а на смерть. Ведущие и в полночь были хороши, как майские розы. С экспертами дело обстояло не столь лучезарно. Мало их, надежных экспертов. Вот и приходится тем, кто надежен, перебегать с канала на канал. Только-только заслушалась Зюганова у Толстого. Он обстоятельно («сам видел») делился впечатлениями о том, с каким подобострастием Обама взирал на лидера Китая. И вдруг вижу Зюганова уже у Соловьева и снова слышу его взволнованный рассказ — о том же. В рядах перебежчиков отборные силы — от Железняка до Никонова. Вдруг Первый вырывается вперед. Тут появился сам Александр Жуков с основополагающими словами о речи патрона. «России» крыть нечем, посему Соловьев назначает «философом и мудрецом» Карена Шахназарова.

Мудрец и философ делает мхатовскую паузу и заявляет: войны не будет. Все сразу успокоились. Прозрения Шахназарова дорого стоят.

Первый незамедлительно разворачивает свой театр у микрофона. Кургинян устремляется к верхнему «до». Он уже назвал Путина глобальным мировым лидером и организатором глобальной симфонии. Но этого мало. Дремлющий в кургиняновских недрах режиссер пускается в рассуждения о шекспировской страсти, которую он разглядел в выступлении нацлидера.

На пятки двум соперничающим каналам наступает Lifenews. Тут нарисовался эксперт по языку жестов. Ирина Богданова смотрит речи без слов. Она знает свое дело крепко: президент США не только на уровне слов, но и на уровне жестов не идет ни в какое сравнение с президентом России. Ведь наш, по мысли эксперта, уверенно демонстрирует «взращенный в себе стержень».

Я тоже хочу быстренько взрастить в себе хоть какой-нибудь стержень, чтобы досидеть до конца этой многоактной пьесы. Проблема интерпретации потаенного смысла путинской речи кажется неисчерпаемой. Пытаюсь продраться сквозь зыбучие пески слов. Прислушиваюсь к интонации. За последние годы (особенно за самый последний год) барабанная антиамериканская риторика стала столь же привычна для уха, как и русский мат.

Накануне юбилейной Генассамблеи ООН риторика поутихла. В роковой день у прямоэфирных комментаторов началась ломка. О чем говорить, если Обама больше не чмо?

В начале великого стояния американцев дружно жалели. Ближе к моменту произнесения речи принялись осторожно хамить. После речи хамили уже неосторожно. Даже Соловьев заволновался насчет уровня антиамериканизма в студии.

Когда мое сознание готово было взбунтоваться против массового недер­жания содержания, случился Гозман. Его слова посреди всеобщей эйфории вызвали шок в студии: «Речь Путина была неинтересна. Он не сказал ничего. Там не было ни одного конкретного предложения». Далее последовала хрестоматийная немая сцена из «Ревизора». Первой опомнилась Яровая, но было уже поздно. Если Гозман проник в суть речи, то изможденный неустанным анализом президента Сергей Марков проник в души участников Генассамблеи. И тотчас заявил: мол, все они в глубине души рукоплескали Путину, ну а рукоплескать наяву не позволили американцы. Кстати, и у Маркова я насчитала три перебежки с канала на канал. Завершил свой вечер он на «России 24», где тоже почти до утра слушали речь, комментировали, восхищались.

Отдельная вставная новелла — выпуски новостей и репортажи специальных корреспондентов. Тут нет равных Ольге Скабеевой. Тайны ее мастерства оказались несложными. Главная из них — в каждом выходе в эфир намекать на некие высшие знания, не доступные остальным. Уже в первом своем явлении народу звезда победоносно сообщила: кортеж Обамы пронесся мимо меня, значит, он скоро появится на трибуне. Так обозначилась точка отсчета — сама Скабеева. Приветствуется мелкое лексическое жульничество. Скабеева: «Обама назвал Китай и Россию главной угрозой Америки». В реальности президент США говорил не об угрозе, а о вызовах.

Горячо приветствуется волшебное словосочетание «по нашей информации». По нашей информации, конфиденциально сообщает Скабеева, Обама выступает уже 28 минут. По нашей — тоже.

Первым сдался Первый канал. Толстой вместе с примкнувшим к нему Гордоном ушел с подиума сразу после полуночи. Соловьев стоял до конца, то есть до завершения пресс-конференции Путина. Владимир Владимирович был сдержан, избегал резких выражений. Комментаторы в студии, застывшие часовыми у мавзолея, впали в ступор от этой тишины. Даже любознательный депутат Сидякин не поинтересовался, выполнил ли во время встречи с Путиным Обама его, сидякинский наказ. А именно: добровольно и незамедлительно отдать нашему президенту Нобелевскую премию мира.

Спектакль окончен. На часах — половина третьего ночи. По моей информации (привет Скабеевой), за окном моросит мелкий унылый дождик.

Слава Тарощина
Обозреватель «Новой»