Новое о дуэли и смерти Пушкина

o_proskurin — 10.02.2012 Сегодня - 175 лет со дня смерти Пушкина. А я хорошо помню и стопятидесятилетнию годовщину этого события. Дело в том, что именно в 1987 году я напечатал свое первое сочинение про Пушкина – рецензию на книгу П. Е. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина» (переизданную в изд-ве «Книга»). Рецензия эта (Литературное обозрение, 1987, № 6) представляет определенный исторический интерес.

Мне тогда было 29 лет. Пушкиным я не занимался и не планировал заниматься (считая, что про него в общем «все уже написано»). Поэтому неудивительно, что в рецензии моей не было ни тонких наблюдений, ни ярких идей. В ней говорились в основном вещи совершенно очевидные: что книга Щеголева очень хорошая и полезная. Больше ничего от меня и не требовалось. Моя рецензия выполняла очень специфические функции: она должна была показать не какой я умный и талантливый, а какой энтузиазм вызвало переиздание сочинения П. Е. Щеголева у молодых советских исследователей. И, следовательно, какое нужное дело сделало издательство «Книга». Зачем же это нужно было показывать?..

В то время, когда книга Щеголева еще находилась в производстве, в газете «Советская культура» (1987, 19 февраля) появилось коллективное письмо под названием «Чистейшей прелести чистейший образец». Оно заслуживает того, чтобы привести из него обширное извлечение:

Февральские Дни памяти Пушкина явили с невиданной силой всенародную любовь к нашему национальному гению. И литература, искусство, литературоведческая наука, книгоиздательства сделали немало доброго в увековечении памяти величайшего поэта. Но и в таком душевно-трепетном для каждого человека деле, к большому сожалению, не обошлось без уничижающих нашу культуру действий…

Извлекается из далекого прошлого литературоведческий труд П. Е. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина», заслуживающий уважения за свою фактологию, но далеко не бесспорный по своим личностным концепциям. И эта сугубо научная книга Щеголева чьими-то стараниями (NB! – o_p) переиздается сверхмассовым тиражом в 600 тыс. экземпляров. А до выхода книги в телепередаче «Круг чтения» ей выделяется немыслимая реклама как высочайшему образцу литературоведения.

Еще в двадцатых годах чрезвычайно субъективный взгляд Щеголева на семейные отношения Пушкиных был ошибочно принят некоторыми талантливыми литераторами за абсолютную истину и внес такое смятение в умы (! – o_p), что многим и многим писателям, ученым, исследователям биографии поэта стоило большого труда в течение десятилетий отстоять доброе имя самого близкого Пушкину человека, его дорогого друга, любимой женщины, матери его детей – Наталии Николаевны. И истина, казалось, восторжествовала. Вновь на могиле жены Пушкина - цветы.

Но нет, кто-то (NB – o_p) будоражит общественное мнение и вновь покушается на честь поэта. Нам следует всегда помнить сокровенное признание Пушкина:

Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя мадона,
Чистейшей прелести чистейший образец.

Этими святыми словами он хотел уберечь ее, защитить от черной молвы, от злословий и клеветы и предостеречь нас, потомков, от оскорбительных попыток бросить тень на единственную и неповторимую его избранницу.

Позорно и непозволительно перечить его высочайшей воле. Всем и всегда надо помнить это ради наших детей, наших внуков, нашей родной земли и во имя первого поэта России – духовного праотца великой культуры

Юрий Бондарев, Семен Гейченко, Николай Доризо, Леонид Леонов, Петр Палиевский, Николай Скатов

Список подписантов требует пояснений. В ту пору Юрий Бондарев – Первый зам. Председателя Правления СП РСФСР, депутат Верховного Совета СССР; Семен Гейченко – директор музея-усадьбы «Михайловское» (успешно превративший этот музей в собственный прижизненный мемориал); Николай Доризо - Секретарь Правления СП РСФСР и присяжный защитник чести Натальи Николаевны; Леонид Леонов – Последний Советский Классик; Петр Палиевский - зам. директора Института мировой литературы; Николай Скатов... О нем я скажу чуть позже.

Публикация в центральной газете такого письма означала, что подготовленное издание в свет скорее всего не выйдет, издательство получит взыскания, сотрудники получат по шапке (хорошо, если только лишатся премий) и вообще настанет ужас и кошмар. В. Вацуро (который, собственно, и был инициатором переиздания «Дуэли и смерти») через неделю после публикации «письма пятерых» отправил в редакцию «Советской культуры» собственное письмо, в котором терпеливо разъяснял, чем труд Щеголева замечателен и почему обличительный пафос сочинителей нелеп. Заканчивалось письмо так: «Коллективное письмо ведущих деятелей культуры – сильное средство, и, прибегая к нему, нужно учитывать и побочный эффект. <�…>направленный не по адресу, их протест воспринимается как достойный сожаления призыв к обязательному единомыслию и отлучению несогласных».

Копию своего письма он послал зав. редакцией издательства «Книга» Т. Громовой, снабдив его таким пояснением: «Вне зависимости от того, будет ли опубликован мой отклик, я даю Вам полное право пользоваться им (равно как и настоящим письмом) как моим официально объявленным мнением, полностью или частично, со ссылкой на источник или без нее (напр., в общем редакционном ответе на выступление в газете). Само собой разумеется, что Вы можете ознакомить с этими документами как руководство Издательства, так и всех лиц, причастных к изданию «Дуэли и смерти Пушкина»...

В «Советской культуре» письма Вацуро не напечатали, но 4 апреля любезно ответили, что аналогичное письмо они получили от академика Лихачева и Я. Левкович (готовившей книгу Щеголева) и что это письмо опубликовано в газете 31 марта с. г. «Окончательное решение, - сообщалось в ответе, - будет принимать Госкомиздат СССР».

Несмотря на несколько зловещий тон слов об «окончательном решении», Госкомиздат СССР неожиданно проявил благосклонность. «Дуэль и смерть Пушкина» вышла тиражом в 200 тысяч; тираж мнгновенно разошелся; в том же году потребовалась допечатка в 150 тысяч.

Моя рецензия появилась в июньском номере «Литобоза» (значит, номер был подписан к печати в мае). Между тем, как видим, еще в апреле «окончательное решение» Госкомиздатом не было принято. Мне кажется (точно я, увы, не помню), что я писал рецензию не на уже вышедшую книгу, а на так называемые «чистые листы». Или, может быть, на сигнальный экземпляр. Рецензия, выход которой практически совпал с появлением книги в продаже, должна была занять свое скромное место в «борьбе за Щеголева» и в известном смысле предупредить новые выступления блюстителей чести и достоинства Натальи Николаевны. А в том, что дело письмом про «чистейшую прелесть» не ограничится и что дальнейшие выступления последуют, никто практически не сомневался...

Но тут сильнее подул «свежий ветер перемен», который принес в Советскую Страну всякую невиданную гадость. И вот в 6 номере журнала «Юность», одновременно с моей рецензией, появилась статья В. Набокова «Пушкин, или Правда и правдоподобие». Та самая рука, которая выводила грязные порнографические строки «Лолиты», прикоснулась к лаврам духовного праотца великой культуры!.. Тут уже, понятно, стало не до Щеголева...

Вот такие страсти кипели вокруг Пушкина в полуюбилейном 1987 году. И вот так все благополучно закончилось. А чтоб никто не обиделся, Николая Николаевича Скатова, одного из подписантов и защитников Натальи Николаевны от Щеголева (и от «тех, кто за ним стоит»), в том же году назначили директором Пушкинского Дома. То есть начальником В. Вацуро, Я. Левкович и академика Лихачева.

Да нет ли хоть у вас нравоученья?
— «Нет… или есть: минуточку терпенья…»

Дорогие юные поклонники Советского Союза (если такие еще имеются среди моих читателей). Вы думаете, что социализм – это справедливость, всеобщий достаток, социальная защищенность плюс свободная любовь? Не знаю, может быть где-нибудь в Швеции оно так и есть. А советский социализм, даже в самых вегетарианских его формах - это вот такое мерзкое говно.

PS. А в память Пушкина я сегодня непременно выпью.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив