Нищета и богатство

a_krotov — 05.03.2020 Как удивляют иногда граждане, которые восклицают "Мы бедные", "мы нищие", причём восклицают это, сидя за компьютером или за рулём автомобиля, неся в руках телефон за сто-двести долларов или дороже, имея всё нужное и многое ненужное из вещей. Но даже и такой человек, который в России или СНГ не имеет машины, компьютера и пусть даже и телефона, и он тоже пусть не называет себя нищим, ведь большая половина населения мира живёт очень просто, а сотни миллионов -- вот реально бедно, из рук вон плохо.

И вот сей раз я нахожусь среди таких стран, где бедных людей очень много. Реально бедных и даже нищих, у которых нет ничего -- ни крана в доме, ни электричества, ни даже своего туалета. Только одежда, в которой они ходят, включая шлёпанцы, и кое-какие мелкие домашние вещи. Несмотря на нищету, обувь всё-таки есть у каждого -- при такой жаре босохождение не практикуется (шлёпанцы стоят полдоллара). Ну а так, много есть тут людей, стоимость вообще всех вещей которых -- меньше 100 долларов США.

Не следует говорить про африканских нищих, что-дескать, они сами виноваты -- нужно было больше работать / учиться / заниматься / читать книгу "Думай и богатей" и сто прочих новых / вкладывать в МММ / расширять инвестиционный портфель и проч. Чтобы всё это делать, нужно иметь некоторые стартовые условия, которые имеются не у всех.
Нигер -- одна из неграмотных стран мира, 3/4 людей не умеют читать и писать, и для того, чтобы научиться хотя бы грамоте, нужно быть очень энергичным человеком -- или должны совпасть благоприятные обстоятельства.

Да, у нас -- россиян, или других жителей цивилизованного мира, читающих эти строки на компьютере -- [заполучить компьютер в личное пользование может лишь редкий житель Нигера, а нам и вам повезло], -- у нас совпали многочисленные, удобные для нас, обстоятельства. Мы родились в ХХ веке (кто-то даже и в ХХI-м), наши родители умели читать, и рассказали нам о том, что в буквах живёт информация... Мы выросли в домах, где электричество, а нередко даже и газ и вода появляются автоматически, почти ниоткуда, поворотом крантика. Большинство из нас не ходит за дровами и за водой, а если и ходит, то недалеко -- нет в России (СНГ, Европе) места, чтоб ходили б за водой, скажем, за километр.

И нам вообще везёт в том, что даже если каждый из читателей ничего не будет делать для поисков пищи или заработка сегодня, завтра и через день-два, то он никак не проголодается -- какой-то запас макарон в шкафу или денег в кармане есть у каждого, а у кого нет, может благополучно тысячу рублей у приятеля одолжить.



Здесь же всё несколько по-другому. Я имею ввиду эти страны средней Африки: Нигер, Буркина-Фасо, Мали... Если ты бедный, ты реально бедный, у тебя никаких денег нет. (Здесь должен быть пример некоего Джозефа, но мне его некогда описывать.) Тут даже в столице (Ниамей) и других городах страны тысячи, десятки тысяч людей живут в глиняных домах, слепленных из сырой, необожжённой глины. Готовят на огне нехитрую еду, когда её получается найти. Ходят целыми днями по улицам столицы при сорокоградусной жаре, нося на голове всевозможные товары, пытаясь их продать. Работа агентами по продаже товаров -- единственная, доступная каждому, кто умеет хотя бы ходить и знает названия цифр. А у многих нет и глиняного дома -- есть соломенная хижина на всю семью.

Каждый день в Африке я вижу сотни людей, продающих тысячи ненужных мне товаров. Это всё агенты других, удачливых продавцов, у кого есть капитал для приобретения товара. У этих нет ни денег, ни своего товара, ни сдачи. Каждый день, с утра, они выходят на улицы города. Современные московские МЛМщики называют это "Техника прямых продаж", кажется так? Вот они и ходят. Товар располагается обычно на голове -- так его удобней нести и так его дальше видно, в руки и на плечи можно разложить дополнительные товары. Чем больше ассортимент, тем выше шанс, что удастся за день продать хоть что-нибудь.

У одного человека на голове блюдо диаметром метр, к которому прицеплены десятки платьев, он весь окружён платьями. Другой несёт конфорки от газовой плиты, звенит ими и пытается продать -- это в стране, где 90% готовят на дровах, а у кого есть дома баллон с газом, он уже конфорку обычно имеет. Третий обвешался десятками моделей обуви, испробованной когда-то европейцами. Четвёртый несёт охапку штанов, у женщины на голове ведро с плюшками и печеньками (это она могла сама и испечь), пятый -- ведро с пакетиками воды, шестой -- зубные щётки, седьмой несёт целую аптеку высотой в метр, на голове она покачивается, а в руках табуретка: при появлении малейшего интереса покупателя он снимает с головы таз с пачками таблеток, ставит на табуретку и начинает расхваливать лекарства. Это аптечный агент.

Городские товары разнообразны, тут есть соки и газировки, средства от комаров и мух, посуда и чистящие порошки, ремни для штанов и расчёски для волос, замороженый каркаде (биссап) и замороженные йогурты (пока продаются, они возвращаются в жидкое состояние). Что не продают таким образом -- это бананы и другие фрукты, они быстро портятся, мнутся и в общем теряют товарный вид, только морковку можно так носить, с ней ничего не станет.

В сёлах и на автостанциях ассортимент слабей -- тут вода, газировки, иногда батоны, орешки, арахис, плюшки и то, что может быстро употребить пассажир остановившегося автобуса или такси.

Это всё агенты -- как я понимаю, своих родственников, более удачливых "воротил" бизнеса. Каждый день, с утра после молитвы, взяв у этих родственников очередной неликвид, нагрузив на голову коробку или ведро с этими шлёпанцами и зубными щётками, газировками или стаканами, взяв в руки охапку тканей, полотенцев, связку ножей-ножниц или тройников-удлиннителей, они отправляются в долгий извилистый 20-километровый путь по песчаным улицам города в 40-градусную жару, выкрикивая названия товаров, приставая к прохожим, или возя тележку с этими товарами, кто сумел раздобыть ещё и тележку.

В возрасте 15 или 20 лет это ещё понятно, но когда видишь людей взрослых, 40-50-летних, всю большую часть жизни проходивших, например, с чайниками на голове, то грустно, конечно.

(Живёт такой агент в соломенной хижине или снимает угол в глинистом доме у своих родственников, жена готовит во дворе на дровах нехитрую рисовую еду, а дети хотят не в школу, а тоже продают или побираются. А в свободное время дети ищут дрова или ходят за водой к ближайшему колодцу.)

Так же ходят чинильщики одежды, нося на плече швейную машинку, парикмахеры, звеня ножницами, даже по трассе видишь их -- идут пёхом с деревни в деревню, взяв на плечо швейную машинку времён бабушек или прабабушек. Всё это приводит, при удачном стечении обстоятельств, к тому, что к концу дня можно заработать до 700-1000 франков (70-100 рублей): 200 уйдёт в день на еду, 200 -- на оплату угла в комнате или хижине, остальное тоже в кармане не залежится, поэтому сдачи с тысячи ни у кого из них нет, запасайтесь мелочью, где получится. Многие не имеют и 1000 франков в день -- а всего пятьсот-щестьсот, примерно один доллар, даже меньше его.

Конторы "Микроденьги" или "Займ до зарплаты" тут не встречаются: африканцы возьмут, но не с чего будет отдавать. Фонды мечетей тоже копеечные. Собеса нет, пенсий для стариков или материнских капиталов нет, крутись, как хочешь.

Ещё более низший слой людей даже не могут взять у родственника запас цыплят, чтоб их продавать, ни горшков, ни углей, ни пустых бутылок у них нет -- это просто нищие, всё имущество которых -- миска пластмассовая или железная, или, в суровом варианте, пустая половина консервной банки. В них они просят еду, ну, а если получится, и монетку.

Нищие ходят группами, для надёжности, среди них много детей 5-13 лет, они собираются в стайки по 4-6 человек, шляются по базарам, где продают еду (собирают пожертвования натурой), стоят вдоль трасс в тех местах, где машина притормаживает ("лежачий полицейский" или настоящий ментовской пост), подходят к машинам, или, в варианте Гвинеи, стоят на коленях вдоль трассы, упёршись почему-то палкой в землю. Такие палочники, причём не старые, в возрасте от 8 и далее лет, встречались мне часто вдоль дорогах Гвинеи, целыми группами стоящие, склонясь, в придорожной пыли.

Вечером и утром вокруг едальных столов можно встретить, да что встречать -- они вас встретят сами, чуть оглянитесь -- эти нищие, в совсем беспросветной и наследственной нищете. Грамота им неизвестна, считать они умеют два числа -- сан франк (100 фр) и 50 фр., бумажку в миль франк (1000 фр = 100 руб) они видали издалека и в чужих руках, и что им делать дальше в жизни, им и вообще науке неизвестно. Даже подарить сан или даже миль франк, это решит их проблему лишь на несколько дней: на миль франк (100 руб) нищий проживёт четыре-пять дней, и потом вернётся в состояние, которое было прежде. На пятерых детей-нищих приходится один старик или пожилой человек или бабуля: пенсий тут нет, кормить тебя должны твои дети-внуки, но есть, у кого не сложилось, вот те и пожалуйста, сиди в пыли у дороги с миской. Миска часто на верёвочке крепится к шее, чтоб не потерять, или чтоб другие нищие не украли ещё и саму миску, когда в ней какая-то еда возникнет всё ж.

Даже и в такой ситуации человек, пока он молодой, взяв себя в руки, может вылезти из состояния финансового дна. Нередко, тоже каждый день, я вижу ребят за работой, причём за тяжёлым физическим трудом. То видишь парнишку, который, обливаясь потом, тащит куда-то две двадцатилитровые канистры с водой -- пять шагов пронёс, остановка, ещё четыре шага и т.д.. То видишь, как на базаре ребята лет десяти на вид катят очень увесистые телеги с мешками, суммарным весом в пару сотен килограммов -- катить не нести, но дороги кривые, и каждый метр требует для ребёнка огромных усилий, даже для нас нелегко, пробуйте. Или вот доставка мешков с базара до дома -- купила тётка на базаре мешок с луком, не сама ж нести будет, когда парниша лет двенадцати отнесёт куда угодно за те же сан франк (10 руб).

То вот продавцы, тоже десять, двенадцать лет, несут на голове вёдра с тем, что заготовили их матери -- бисап (каркаде) в пакетиках, молочные продукты, плюшки и др, мама сготовила, сын идёт обналичивает, работа неплохая, но на улице +40, и продавцов подобных пруд-пруди, немало конкурентов. Ну да, можно не торговать, не грузить, а устроиться в религиозную школу-медресе, таких тут кажется больше, чем государственных школ. Мне кажется, там и накормят простою пищей, но вопрос денег на другие нужды остаётся открытым.

Чего нет здесь -- это моей профессии, развозной продажи книг. При таком ничтожном количестве грамотных, а ведь грамотный вообще и человек, способный одолеть целую книгу, это разные множества, а чтоб книгу ещё и захотеть купить, вообще нужно быть гением ("а у него ведь одна уже есть"). Поэтому продажа книг -- редкое дело, купеческое в лавочках, книг тут на порядок меньше, чем в том ж Тунисе или Марокко, не говоря уж о Индонезии, Европе, Индии, России.

При этом есть и удачливые примеры, тоже каждый день их вижу, вам тоже опишу. Вот типичный пример. Сидит такой старик на базаре, нетороплиый, чёрный, но с белой бородой, в чалме или тюбетейке -- сидит в своей лавочке, обложившись товарами вечного хранения. То могут быть ткани, а могут быть, например, угольные утюги -- главное, не портящиеся. С утра, совершив молитву и облачившись в длинный халат, он забирается с ногами в своё уютное гнездо, а кто-то может быть и живёт прямо в лавчонке. Не торопясь, он потягивает чай из маленьких стаканчиков по 30-40 граммов чая (чтобы в туалет не ходить, много пить нельзя); смотрит на нескончаемый поток людей, идущих мимо по базару. Старику всё равно, купят ли сегодня утюг или нет. Он не торопясь пьёт чай, перебирает чётки; из старого магнитофона может испускаться звук Корана; не важно, купят ли сегодня что-то или не купят: ведь его ризык (доход) уже предопределён Всемогущим Аллахом, а его дело -- лишь создавать причины для этого.

Сидит такой старик, и рядом в сорока лавках ещё сорок похожих стариков; у кого-то и кожа посветлей -- он гордится тем, что в его роду, среди предков, был какой-либо араб, пришедший с караваном из Аравии или Туниса семьсот лет назад; и как тот араб неспешно бредя по пустыне, такой его потомок тоже неспешно перебирает чётки, отгоняет мух, а послушный внук или внучатый племянник приносит новые стаканчики чая, сделанных тут же на угольной коптилке.

Сидят они, что-то обсуждают, смотрят на толпу -- раз или полраза в день заглянет покупатель, потом в какой-то день случайно нагрянет оптовик и купит пять рулонов ткани или десять утюгов, и всё нормально, хвала Всевышнему Аллаху. Главное, что товар свой собственный и не портящийся годами.

Такого ж рода может быть продавец фиников (они вечные), тминового масла, чёток, молельных ковриков или других религиозных атрибутов. Именно среди религиозников есть редчайшая профессия продавца книг. Сидит он в книжной лавке, книгам некоторым десятки лет, как и хозяину лавки -- он сам, нацепив очки, не прочь погрузится в чтение, удовольствие, недоступное 90% жителей страны (ведь для многих официально грамотных даже страничку прочесть -- уже усилия нужны, а тут целая книга). В очках, он погружается в чтение, обычно на арабском языке, и только раз или полраза в день приходит удовольствие от другого знатока -- поменяться книгами или поторговаться за какую-то из них. Торговаться -- это тоже умение, купить или продать без торга даже немного неприлично, если мы имеем в виду такие ценные покупки, а не чай-печеньки.

Другой такой сидит не на базаре -- на улице, и торговое место его похоже на сорный склад. Тут десятки пустых канистр жёлтого цвета, бывших в употреблении, пустые бутылки, банки, какой-то хлам железный, одному Творцу миров и продавцу известны цели и употребления этих вещей. Этот тоже никуда не спешит, даже не виден из-за гор этих использованных мешков, пластмассовых и железных мусорных вещей: кто-то всё равно придёт, канистры всем нужны, а новые покупать --тоже не нужно, кто-то всё равно придёт, принесёт свою старую канистру в связи с переездом.

И это уважаемый человек, продавец, и денег у него может быть больше, чем у человека в соседнем офисе, склонённого над компьютером, работающего на международную деньгоотмывочную организацию. Тот в офисе опасается, что раскроют то, что он ничего не смыслит, и уволят. А этот с канистрами ничего не опасается, и легко найдёт сдачу с десяти тысяч франков (= 1000 руб).

А другой, например, врач-общий-специалист, но не тот, что мы в поликлинике привыкли видеть. Он, например, в лавке, или с тележкой, гружёной непонятными пробирками, жидкостями, травами, с надписью DOCTOR INCHA'ALLAH -- иншаАллах доктор, не смейтесь, если вы такого не видали, это ж не значит, что не бывает такого. Вылечится больной, отлично, не вылечился, так всё от Аллаха, а он, доктор, лишь создавал причины, а если что пошло не так, ну так извините.

Это тоже уважаемая профессия. Как все они становятся такими? чаще унаследовав от отцов и ремесло, и торговое место. Или пойдя в услужение купцу, продавцу, доктору и узнав тайны мастерства. Редко, чтоб с нуля просто так, хотя и такое бывает -- но статистику пусть ставит тот, кто живёт тут долго и может расспросить многих.

Таких дельцов, как я описал, некоторый процент нигерского, малийского и вообще африканского общества. К ним и другие -- меняла, мебельщик и т.д., всюду, где неспешность играет на руку, где товар не портится, где ходить и бегать не нужно и где ты сам себе начальник и никто тебя не уволит. Может быть, три процента населения взрослого нашли себя в таких типах.

Есть также из важных, состоятельных и уважаемых -- имам крупной мечети (но не местечковый: имам квартальной мечети хоть и уважаемый человек, но доходность нуль, сборы в копилку копеечные, лишь бы электричество в мечети оплатить), водитель автобуса или маршрутки, владелец ресторана или столовой -- не тот, что жарит на солнце картофель или мясо и пытается его сбыть, а тот, что всё организовал и сидит у себя дома с вентилятором или даже с кондиционером.

Ещё полпроцента или менее того -- высший класс общества: оптовый продавец и поставщик товаров, идущих десятками фур; туда же высокий чиновник, туда же присосавшийся к распределению международных дотаций человек, возглавляющий отделение какого-то импортного фонда. Есть и такие, но их, как видно, меньшинство, и технологий, позволяющих пробиться из низшего класса в высший, нету. Советы им порыться в Интернете или прочесть книги типа "Транссерфинг реальности" -- не помогут: в низшем классе африканского общества нет ни Интернета, ни книг, ни знаний о буквах, ни знаний о том, что эта грамотность может вообще как-либо в жизни пригодиться.

И ведь северо-африканское общество 700 лет назад было, кажется, процветающим! Ну, конечно, там не было Интернета или телефонов, но на уровне тогдашнего мира было всё неплохо. Король Мали Манса Муса был самым богатым человеком на Земле (в золотом исчислении) и, отправляясь в Мекку, взял с собой несколько десятков тысяч верблюдов, гружёных золотом -- на дорожные расходы. И остальные жители Мали, и нынешнего Нигера жили примерно неплохо, если сравнить их с москвичами или парижанами той же эпохи (XIV век). Что ж так испортилось в этой Африке и кто виноват? И можно ли что-то сделать, кроме как выдавая "сан франк" некоторым желающим? Ибо ведь франков на всех не хватит, а люди, получив франки, не станут активнее или счастливее... Об этом я порассуждаю, иншаАллах, в одном из следующих текстов.


Пока же всем шлю привет из города Маради, 672 км к востоку от Ниамея. Путешествие продолжается. Всё отлично. Да и мне и вам повезло, что мы родились не в центральной Африке.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив