Нет денег

inkogniton — 16.09.2016 Я прекрасный продавец когда надо продавать что-нибудь чужое. В своё время, перед университетом, я работала в магазине одежды. Хозяйка магазина не могла нарадоваться. Она настолько не могла нарадоваться, что, в какой-то стратегический момент, уволила остальных продавцов, вручила мне ключи от магазина и я там работала одна -- с девяти утра до как пойдёт. Минимальное как пойдёт наступало в семь вечера, максимальное же было размыто и неопределённо. Бывали дни, когда я закрывала магазин около полуночи, так как всё ещё шло.

Когда же речь заходит о том, чтобы продавать своё, хуже меня не бывает. Этот талант мне передался, видимо, от родителей. Помню, когда уезжали в Израиль, продавали всё, что могли продать. Продажа двух вещей мне особенно запомнилась.

Одна -- шикарная металлическая шведская стенка. Она стояла в моей комнате, была до потолка, была невероятно удобная и мне очень нравилось залезать наверх, под самый потолок, и там сидеть. Я могла залезть туда с книгой и сидеть там часами. У стенки были дополнительные детали -- выезжала длинная плоская лавка, обитая дерматином, мягкая, чтобы было удобно качать пресс или просто лежать и думать. Лавку можно было задвинуть внутрь, можно было установить под наклоном, а можно было выдвинуть прямо и тогда на ней даже можно было спать. Я могу часами петь оду той шведской стенке. Когда мы уезжали, мы продавали практически всё, в том числе -- шведскую стенку. На неё достаточно быстро нашлись покупатели. Рубль тогда стоил копейки (смешно, не правда ли), денег ни у кого не было, но на шведскую стенку, тем не менее, выстроилась очередь. Из всей очереди было договорено продать папиному коллеге. Я до сих пор помню за сколько мы её хотели продать -- за тысячу восемьсот рублей.

В назначенный день папин коллега пожаловал к нам в гости. Раздался звонок, папа направился открывать дверь и строго-настрого наказал маме не выходить из комнаты (ты всё испортишь, ты ещё хуже меня, не выходи, говорю тебе!). Коллега вошёл.

-- Я правильно понимаю, -- вежливо начал коллега, -- что вы всё ещё продаёте шведскую стенку?
-- Правильно, -- не менее вежливо ответил папа. О нашей шведской стенке ходили легенды. Папа специально вытачивал какие-то дополнительные прибамбасы, любовно улучшал её, совершенствовал, делал лучше и краше. Но у совершенства, как известно, предела нет и поэтому происходило это постоянно.
-- А сколько вы за неё хотите? Назовите вашу цену, пожалуйста. Я бы очень хотел её купить. -- коллега говорил спокойно, вежливо, но деловито.
-- Вообще-то, -- начал папа, смущаясь, -- мы хотели за неё тысячу восемьсот рублей. -- Папа замолчал, посмотрел на непроницаемое лицо коллеги и смутился ещё сильнее, -- Но такому хорошему человеку можем и скидку сделать, -- лицо коллеги было всё таким же непроницаемым, он спокойно слушал и не произносил ни слова, -- К примеру, можем отдать за полторы тысячи, -- продолжал папа, невероятно смущаясь. Коллега было хотел что-то сказать, но тут, вопреки инструкциям и заветам, выскочила мама, замахала руками, неестественно засмеялась и вступила в торг:

-- Да что ты такое говоришь! -- хлопнула она папу по плечу, опять смущённо засмеялась и вступила, будто скрипка, -- за тысячу триста отдадим! Правда же? -- она посмотрела на растерявшегося папу, папа, растерявшийся от этого ещё больше, только согласно кивнул.

Коллега всё это время спокойно стоял, не произнося ни слова. Когда смолк финальный аккорд маминой скрипки, он помолчал ещё немного. К счастью, он молчал не очень долго, так как на мамином лице уже явно проступало: он ещё две минуты помолчит, я ему сама доплачу, боже, как неудобно-то! Но коллега молчал недолго. Спокойно достал кошелёк из внутреннего кармана пиджака, отсчитал тысячу триста рублей, сдержанно поблагодарил, и сообщил, что завтра её заберёт.

Поскольку папе было ужасно неудобно, папа весь вечер разбирал любовно собранную стенку, паковал детали, оборачивал специальной плёнкой, сосредоточенно считал винтики, шпунтики, гайки и прочие мелкие детали, и аккуратно расфасовывал их по разным мелким пакетикам. Пакетики были куплены в тот же день именно для этого, так как -- ну как же можно отдать в грязном пакетике? нас же люди засмеют!

-- Эх, -- сетовала мама, помогая расфасовывать винтики и игнорируя папины оханья на тему недостаточно аккуратной фасовки, -- надо было за тысячу отдать, ведь хороший же человек!

Вторая -- машина. Я не присутствовала при этом событии -- при, собственно, продаже. Но я точно знаю, что мы её продали ровно за шестьдесят долларов. Это был двадцатилетний Москвич 412, прошедший с нами через калмыцкие зыбучие пески, довёзший нас до Прибалтики, Украины, Белоруссии, Грузии, ещё раз Прибалтики, и лихо объехавший почти всё Золотое Кольцо. Его звали Шлёма. Он был невероятно разумен и страшно предан. Он сначала довозил нас до дома -- страдая тысячи километров -- и немедленно глох, как только устало вставал у подъезда. В гараж его толкали руками, папа отменял все дела, запирался в гараже на выходные, и любовно разбирал, собирал, протирал, чистил, дул и плевал. К понедельнику Шлёма снова вставал в строй. Я не знаю какова была его настоящая цена, с нашей точки зрения он был бесценен, как бесценен любой лучший друг, но больше мне никогда не встречались машины за такую цену.

Мы продали машину, доложили немного денег от продажи гаража, который мы продали за сто пятьдесят долларов, и купили мне кожаную куртку. Косуху. Гараж был каменный, настоящий. В нём была яма, туда могло поместиться две машины, там были полки для оборудования, любовно повешенные папой; там можно было жить. Я много лет носила ту кожаную куртку, я её очень любила и чувствовала себя самой красивой. Мама же, иногда, не так часто, к счастью, но и не столь редко, как мне того хотелось бы, проводила рукой по набитому поролоном плечу куртки, и ехидно замечала: ты, между прочим, носишь на себе нашу машину и треть гаража. Куртка стоила сто долларов и торговаться маме было ужасно неудобно.


Вырученных денег едва хватило на билеты, мою куртку и на пропитание в последние дни. В Израиль мы приехали без единой копейки, а мама продолжала сокрушаться на тему того, что всё надо было отдавать дешевле. Неудобно получилось.

Талант по продаже собственного имущества мне, как видимо, целиком и полностью перешёл от мамы. Я поместила объявление, мне звонят. Цена, написанная в объявлении, является ровно половиной от начальной цены.

-- Я звоню про холодильник! -- кричат мне в трубку, -- Ты же продаёшь холодильник?!
-- Здравствуйте, -- вежливо отвечаю я, -- я продаю холодильник. Правда. -- дальше я молчу. Чего ещё скажешь.
-- Слушай, а скидку сделаешь? -- на том конце провода сразу переходят к делу, -- у меня просто совсем нет денег, вот вообще, но и холодильника тоже нет! Мне очень нужен холодильник, но у меня нет денег, понимаешь?
-- Понимаю, -- тихо отвечаю я и чувствую как краснею. Мне невероятно неудобно. У кого-то, где-то, на том конце провода, нет холодильника. И денег у него тоже нет. Что же делать? -- Я понимаю, -- тороплюсь я сказать, пока не потеряла запал, -- но он практически новый, а отдаём мы его уже за половину цены, -- я теряюсь, думаю чем бы ещё оправдать своё хищное желание получить деньги за холодильник и понимаю, что его не оправдать ничем. Мне становится стыдно, я замолкаю.
-- Но почему, почему ты не сделаешь скидку?! Только для меня! Я никому не скажу, клянусь! -- я отчётливо вижу как он прижимает руки к груди и расстроенно смотрит, ведь такой пустяк, ну право слово. Но я не успеваю ответить,-- А он что, действительно как новый? -- внезапно и невероятно деловито интересуется клиент, жалобные интонации исчезли, теперь -- только серьёзно.
-- Да, конечно! Ему даже двух лет ещё нет, -- мне стыдно чуть меньше, я становлюсь напротив холодильника, усиленно смотрю на него и надеюсь, что его вид придаст мне сил.
-- И что, даже вмятин никаких нет? -- клиента интересуют технические детали.
-- Каких вмятин? -- я теряюсь, рассматриваю холодильник и мучительно пытаюсь понять как на холодильнике могут быть вмятины. И, главное, где? И как они вообще там оказались? Вот, к примеру, кто-то бился головой о холодильник -- вполне могла остаться вмятина. Но мы же не бились! Я всё ещё думаю о вмятинах, представляю самые страшные сценарии, но вздрагиваю от голоса в трубке.
-- Но у меня совсем нет денег! -- огорчённо, но напористо, жалуется клиент, -- понимаешь? И холодильника тоже нет! Ну сделай скидку, что тебе стоит! Тебе же ничего не стоит! Только для меня! Это будет наш с тобой секрет, -- он переходит на громкий шёпот, невероятно интимный.
-- Мне стоит сама скидка, -- растерянно парирую я. Я хочу добавить, что я тоже не крез, но мне неудобно. А вдруг ему хуже.
-- Ладно, когда можно забрать? -- внезапно меняет тон клиент.
-- Можно забрать в начале октября, -- сообщаю я и немедленно начинаю оправдываться, -- понимаешь, мы уезжаем только в начале октября, а жить без холодильника не можем, -- я смущённо замолкаю и думаю о том, что напрасно тогда издевалась над родителями.
-- Но и я не могу без холодильника! -- клиент рвётся в бой, мои бастионы рушатся, -- У меня нет холодильника, понимаешь? -- я вздыхаю и думаю о том, что без холодильника и денег жить сложно. -- Слушай, а кровати вы продаёте?
-- Какие кровати? -- вздрагиваю я.
-- Обыкновенные, на которых спят! Мне нужна ещё кровать! -- клиенту нужно всё.
-- Нет, -- вздыхаю я, -- кровати мы берём с собой.
-- А для чего тебе там кровать? -- вкрадчиво интересуется потенциальный покупатель. Покупатель прав всегда, за исключением тех случаев, когда он категорически не прав.
-- Спать на ней, -- отвечаю я, всё ещё пытаясь понять к чему это всё, -- на кровати спят, -- повторяю я для закрепления эффекта.
-- Так можно мне завтра забрать холодильник? -- я вздрагиваю от неожиданности, качаю головой, понимаю, что меня не видно и тихо шепчу своё
-- Нет, прости пожалуйста, но мы действительно не можем без холодильника, -- я уже было начинаю придумывать как прожить две недели без холодильника, как
-- Ладно, -- резко прерывает он мои думы, -- я тогда тебе потом позвоню. Пока! -- я не успеваю ничего сказать, клиент мчится дальше.

Они звонят. Их много. Они все хотят скидку. У них нет холодильников, стиральных и посудомоечных машин, да и плита с печкой им тоже, как раз, не помешали бы. А ещё им нужны кровати, славянские шкафы и вот такая же полочка, ведь зачем она вам вообще нужна. И у них у всех нет денег. По самым разным причинам.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив