Несломанный Латте

Однажды, в старом, кирпичном доме, первый этаж которого занимало
некоторое подобие торгового центра, именуемого в народе "стекляшка
" за большие стеклянные витрины, появился первый кофейный
автомат.
Народ наш поселковый - дикий и дремучий, долго не мог понять, что
это за чудо, толпился возле него, перешёптываясь, тыкая
заскорузлыми пальцами в непонятные надписи - капуссино, мокассино,
удивлялся неграмотно написанному слову - эспрессо, без привычной
глубинным буквы К.
А школьники, те так и вовсе глумились и хохотали над неведомой
matchой.
Потом уже, позже методом проб и ошибок, местным жителям удалось
таки попробовать написанное.
Напитки понравились и автомат даже получил своё собственное имя -
Латте.
Тут даже и выдумывать особо ничего не пришлось, поскольку на
кофейнике сверху была нарисована большая кофейная чашка с надписью
- Latte.
Кофейный автомат быстро стал для жителей местом культовым, чему
поспособствовала хвалебная статья в газете, написанная всеми
любимой журналисткой Журавлиной Энурез.
Однажды к кофейнику на огонёк заглянул поторговать рожей и
музыкант, поселковый celebrity по имени Толя Огого, не пропускавший
ни одного увеселительного мероприятия от свадеб до похорон.
Толя постоял, посмотрел на Латте, хмыкнул многозначительно в свои
развесистые усы, с застрявшим в них после борща бурячком и собрался
было уходить, как кто-то крикнул из толпы: "Ну что, так и уйдёшь не
соло хлебавши?!"
Тогда Огого достал из кармана складную балалайку, снял обувь и
носки и хлебанул пальцами ног соло к русско-народной "Во поле
берёзка стояла" да так виртуозно, что притих народ, притихли
школьники, притих даже Латте, задумавшись, видимо, о тщетности
бытия.
Гонорар за исполнение ушлый Толя попросил перевести на карту Сбера,
да и покинул здание.
Время шло, народ из посёлка стал постепенно разъезжаться, кто-то
даже умер, школьники успели подрасти и сесть в тюрьму, исчезла
куда-то и любимая всеми журналистка Журавлина Энурез.
Поблёкли, выгорев на солнце, потёрлись хромированные кнопки на
панели Латте, запылились и потускнели стёкла с лампочками, когда-то
так уютно и приветливо подсвечивавшие людям названия напитков,
указывая путь и даря надежду.
А где-то далеко на смену привычному эспрессо уже пришёл лавандовый
раф на миндальном молоке.
Жаль, что в Библии про это ничего не написано, как нет там и
диковинного слова "садишь".
|
</> |