Несколько цитат на тему, как оно там было

new_rabochy — 13.10.2025

В дополнение к недавней статье «Уверенность или надежда».

Там писал, что выезжая в восьмидесятые в загранкомандировки в Венгрию и Чехословакию, восхищался прилавками их магазинов. Не только я. Для нас, совков, подобное было несбыточной мечтой. На эти восхищения венгры и чехи усмехались и говорили, что это мы ФРГ и Австрию не видели. Они иногда видели, у них с выездом несколько проще было.

Вот высказывание чешской бегуньи, обладательницы по сей день самого старого мирового рекорда в лёгкой атлетике Ярмилы Кратохвиловой. Речь идёт где-то о второй половине семидесятых:

«А когда мы впервые поехали на Запад, это были соревнования в Западной Германии, я зашла в продуктовый магазин и надолго застыла от изумления. Таких продуктов у нас в Чехословакии тогда вообще не было. Я увидела разные колбасы, о существовании которых мы и не догадывались, многочисленные сорта сыра, конфеты, жвачку и кока-колу. Это был шок! От банки кока-колы я не удержалась и привезла домой— в Чехословакии ее тогда не пробовали. А когда я попала зимой в Рим и увидела продающуюся на улице свежую клубнику, подумала, что это сон».

А для нас, совков, шоком были магазины Чехословакии.

* * *

Теперь цитаты из дневника зам.зав.отделом ЦК КПСС А.С. Черняева:

«6 января 1976. На Новый год моя секретарша ездила в Кострому на свадьбу дочери своего мужа. Спрашиваю:
- Как там? - Плохо.
- Что так? - В магазинах ничего нет.
- Как нет?- Так вот. Ржавая селёдка. Консервы - «борщ», «щи», знаете? У нас в Москве они годами на полках валяются. Там тоже их никто не берет. Никаких колбас, вообще ничего мясного. Когда мясо появляется - давка. Сыр - только костромской, но, говорят, не тот, что в Москве. У мужа там много родных и знакомых. За неделю мы обошли несколько домов и везде угощали солеными огурцами, квашеной капустой и грибами, то есть тем, что летом запасли на огородах и в лесу. Как они там живут!
Меня этот рассказ поразил. Ведь речь идет об областном центре с 600 000 населения, в 400 км от Москвы! О каком энтузиазме может идти речь, о каких идеях?»

«14 декабря 1977. Доклад Байбакова (председатель Госплана). Такой тревоги и жесткости в оценке экономического положения я не помню даже в его всегда несколько «пессимистических» выступлениях. Положение скверное. Хуже, чем можно было предположить, и чем прежде».

«13 ноября 1978. По мясу. Ростов-на-Дону: после вычета на ясли, детсады, на рестораны и т. п. в розничную продажу поступает из расчета 1,5 кг на человека в год! Есть лучше районы, но больше 7 кг на душу в год нигде нет».

* * *

Из дневника писателя Ю.М Нагибина:

«1973г. Конец сентября, дня и числа нет, как у Поприщина, в которого я постепенно превращаюсь. Безвременье, окостенение, остановка всякого движения. Со свалки выгребаются вонючие, полусгнившие отбросы и подаются на прилавок: ударничество, переходящие стяги, грамоты, ГТО, субботники, массовые проработки, холодные, в полусне митинги, кинохроника с комбайнерами и тучами половы и тупое, мрачное вранье. Растет и ширится раковая опухоль. Есть от чего прийти в отчаяние. Отсюда же всеобщий цинизм, гнилые усмешки, самоуверенность власть имущих, знающих, что от них ничего не требуется, кроме одного: не делать, не двигаться, не пускаться в объяснения, быть просто глыбой на пути всякого развития. Хороший гражданин представляется начальству в виде мумии. Отсюда такая любовь к парализованным — и в жизни, и в литературе, с ними нет хлопот. По идее, всем гражданам не мешало бы уподобиться Николаю Островскому — слепому паралитику. Это совершенный гражданин. Помаленьку к тому и идет. И как тут сохранить рассудок!

1978г. Гриша обещал показать мне импортные машины, создающие бледно-зеленые цилиндрики прессованной сенной муки, мясо-молочное хозяйство, птицеферму с неистовыми несушками, поля и луга. Ничего из этого не вышло. От ужасных дождей раскисли дороги — не пройти, не проехать. Французский агрегат стал — сгорел мотор. Оказывается, хрупкая и несовершенная иностранная техника требует постоянного напряжения для своей работы, а на перепады отвечает тем, что выходит из строя. Картофельное поле похоже на рисовое, так залито водой. Картошка только начинает цвести — и это в середине августа, нечего рассчитывать даже на малый урожай. Травы и колосья полегли и так нагрузли водой, что смешно пытаться взять их косилками или комбайном. Хотели выгнать скот на пастбище, но тучные и тонконогие французские коровы вязли в топком грунте и ломали ноги. Пришлось нескольких пристрелить, остальных с великим трудом загнали назад в хлев. Собралось бюро обкома: что делать? Надои катастрофически падают, о нагуле веса и думать не приходится, хоть бы сохранить скот.

На другой день познакомились с Костромой. Город невелик и невзрачен, во дни Кустодиева он был неизмеримо приглядней. Главная достопримечательность — ампирная каланча. Но хорош Ипатьевский монастырь, меж Волгой и ее притоком. Там похоронен Пожарский. В магазинах — серая ливерная колбаса, из-за которой убивают, сыр (!), овощные консервы, супы в стеклянных банках с броской надписью «БЕЗ МЯСА», какие-то консервы из загадочных рыб, которые никто не берет. Есть еще «растительное сало», помадка, пастила и сахар. Остальные продукты в бутылках: водка и бормотуха. Много пьяных на улицах и много печали во всем. Зашел побриться в парикмахерскую. Воняла мыльная пена, воняли руки парикмахера, вонял паровой компресс, нестерпимо вонял одеколон.

В Суздале мы съели ужасающий обед в «харчевне». Он до сих пор отрыгивается мне и снится по ночам. Я просыпаюсь с криком...»

* * *

И от себя. Я помоложе Нагибина и Черняева, но в описываемые годы был уже вполне взрослым человеком. Из серии статей «Back in the USSR»:

«Жена вот подсказывает, что мы часто покупали советских кур (см.ниже) в заводской столовой. По дороге с работы домой, можно было не обнаружить их в магазине. Работали мы в конструкторском бюро, холодильников на работе не было, хранили прямо на рабочем месте. А иначе вообще без еды можно было остаться.
Что это были за куры… Синие, тощие, с головами, когтями и внутренностями (кишками!!!), недоощипанные- перед приготовлением остатки перьев опаливали на газовой плите. В восьмидесятые стал расти удельный вес домов без газа, с электроплитами. Хорошо, появились специальные поджигательные таблетки, при помощи которых опаливали перья. В народе советских кур называли «крылья советов»…
Разительно от «крыльев советов» отличались венгерские куры в полиэтиленовой упаковке. Без голов, когтей и перьев, причем, было видно, что перед забоем их не морили голодом. Стоили больше трех рублей за кило. Хотя вес был указан на упаковке, продавщицы их взвешивали, получая вес неизменно бОльший нежели указанный, и продавали по показаниям своих весов. Цену считали на деревянных счетах, для тех, кто помнит, что это такое. Калькуляторы- это уже вторая половина восьмидесятых.
Про «крылья советов» рассказывали байку. Когда Сальвадор Альенде своими социалистическими экспериментами поставил Чили на грань голода и гражданской войны, незадолго до переворота Пиночета СССР решил оказать ему «братскую интернациональную помощь», направив корабль с морожеными «крыльями советов». Чилийские домохозяйки восприняли данный продукт, как личное оскорбление. Вскоре состоялся «марш пустых кастрюль», а следом переворот...

Переборкой гнилого картофеля на овощебазах занимались обычно инженерно-технические и научные работники. («Вот вы там разлагаете молекулы на атомы, забыв, что разлагается картофель на полях…» ©). Лично перебирал. И не раз. Напомню сюжет из фильма «Гараж» про профессора биологии (артист Леонид Марков), оставлявшего в пакетах с картофелем свои визитки...
На Колпинской овощебазе (на других не бывал) картофель хранился в помещении с высотой потолка не менее десяти метров, доверху заставленном деревянными контейнерами. Где-то в феврале- марте гниль стекала вниз по контейнерам, аромат в помещении был соответствующий.
Погрузчик снимал верхний контейнер, его обступали инженеры и начинали перебирать, отделяя гнилые картофелины от относительно целых. Предполагалось, что годный картофель сразу идёт на машину и в магазин. Но по дороге успевал загнить дополнительно…
Кстати, и на овощебазу, и на поля инженеры ходили в собственной одежде, никакой спецодежды не полагалось. Проблемы стирки- сушки одежды также никого не @@ли...

Бананы и ананасы разгружать не доводилось ни разу. Мало того. Мне неизвестны люди, кому бы это делать доводилось. Наверное, эти фрукты разгружал лично директор овощебазы с ближайшими родственниками...

Упоминал как-то сценку из смотренного в начале семидесятых в театре им. В.Ф.Комиссаржевской спектакля Константинова и Рацера «Проходной балл», в которой директор рыбного магазина (фигура! такой дефицит в его руках, перед ним персек райкома на цырлах ходил) перечисляет названия проходящих через его магазин, но неведомых простым обывателям рыб. Дореволюционная бабушка вставляет: -Форель… На что директор: -Какой форель?...»

ИСТОРИЯ ОТ RAZDOLBAEFF`A

Аффтару статьи 71 год. В 1990 году (36 лет) вышел из КПСС и уволился с должности начальника сектора КБ по ядерным реакторам. Потом 20 лет в рекламе, сейчас в небольшой фирме, торгующей инструментом. Пруфов до@@я, могу напредъявлять. Не доя@@@вайтесь, да недо@@@ваемы будете. Снимок от 2023 года.

Сохранено

</>

Несколько цитат на тему, как оно там было

В дополнение к недавней статье « Уверенность или надежда ». Там писал, что выезжая в восьмидесятые в загранкомандировки в Венгрию и Чехословакию, восхищался прилавками их магазинов. Не только я. Для нас, совков, подобное было несбыточной мечтой. На эти восхищения венгры и чехи ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

credobnik

Рублевые вклады с повышенной ставкой: как новым клиентам получить максимальный доход

kot_de_azur

Советские зарплаты сегодня

kinoamnezia

Помогли ли йога и медитации Хемсворту стать новым Ведьмаком — он круче Кавилла?

olgakubay

Первый прошел

donrf

Очередной раз

vpolkovnikov

Д. Гринвуд. Маленький оборвыш

augean_stables

Топливный кризис добрался до заправок в Москве, Подмосковье и Ленинградской

id77

Города Германии. Саар

salmaksoff

Об обмене русского на азербайджанца или стоит ли доверять Wikipedia?

• Ранее
• Архив