Ненастоящие изнасилования

Казанская журналистка Елена Догадина поговорила с оперативниками, занимающимися преступлениями сексуального характера в Татарстане, — и выяснила, что даже в случаях, когда дела доходят до суда, а насильников сажают в тюрьму, сотрудники угрозыска чаще всего считают изнасилования «ненастоящими».

/.../

Термин «ненастоящие изнасилования» двое полицейских использовали сами, независимо друг от друга. /.../ Второе слово, прозвучавшее в описании подобных изнасилований, — «недоразумение».

/.../

В российском Уголовном кодексе [...] уточняется, что «нравственные качества» потерпевшей в такого рода преступлениях роли не играют, а жертвой может быть «жена виновного, женщина, длительное время находившаяся с ним в интимной связи, проститутка».

/.../

«Ненастоящим» изнасилованием оперативники считают ситуацию, в которой предположительные жертва и насильник были знакомы/женаты /.../ Или если на теле жертвы нет «телесняков» — телесных повреждений. Или если жертва привлекалась к административной ответственности за пьянство или проституцию. Или если вела «аморальный образ жизни».

/.../

Наконец, в некоторых случаях оперативники признают наличие состава преступления, но все равно считают изнасилование «ненастоящим». Так, например, вышло с заявлением Олеси, поданным летом 2014 года. «Классика жанра, — говорит сотрудник угрозыска. — Пришла с подружкой в клуб. Веселилась, танцевала, выпивала. Потом вышла из клуба, где-то в четыре утра. Подружка куда-то пропала. Подъехали парни на машине. Они приехали в какой-то отстойник. В противоположной стороне от дома. Она спрашивала, куда они ее везут. Они там выпили. Три человека ее изнасиловали на машине, на багажнике, после орального секса. ДНК сохранила, на спину ей кончили. Говорит, под угрозами, заставляли ее. Говорили: „Вот тебе, сучка, больше не будешь ездить с незнакомыми, не будешь гулять, на, получай“».

По словам следователя, насильников искали «усиленно», потому что они «действовали продуманно» — и правоохранители «боялись, что это серия». «Они ее как будто наказывали, — поясняет оперативник. — Мы посчитали, что они часто так делают и даже уже устали. По описанию, по всему кажется, что они из приличных семей либо сами хорошо работают. Какие-то идейные, поэтому страшно нам было». «Это я тоже, считаю, не изнасилование, — подытоживает он. — Хотя — удерживали, угрожали, так что дело бы [в любом случае] завели».

/.../

Термин «ненастоящие изнасилования» впервые возник в разговоре с одной из оперативниц отделения по раскрытию преступлений сексуального характера. Она отвечала на вопрос о специфике своей работы и в первую очередь обозначила, что изнасилования бывают «настоящие, когда преступник неожиданно напал на жертву на улице» и «ненастоящие» — все остальные. Впрочем, раскрывать этот термин подробнее оперативница отказалась — только добавила, что все изнасилования можно объяснить фразой: «Сучка не захочет — кобель не вскочит».

Это замечание рассмешило остальных сотрудников угрозыска, находившихся в той же комнате.

/.../

Оперативница согласилась с тем, как другая женщина-полицейский рассказывала о сексуальных преступлениях и их жертвах. «Да ты думаешь, со мной никогда такого не было? Когда была совсем молодая, к нам с подругой пристали двое, — рассказала она. — Я никогда так не боялась, мы были в подъезде, бежать было некуда. Но я начала с ними разговаривать — моя подруга была беременна, живот уже большой был, давила на это, убеждала их, что лучше нас отпустить, что мы нормальные все тут. И отпустили же».

/.../

«У нас был серийник. Обычный семьянин, успешный бизнесмен, двое детей, но как-то поехала крыша, и он начал ездить по ночам и искать девушек, которые ловят попутку ночью, — рассказывает она. — Желательно, чтобы они были полные и выпившие. Так вот, в машине он предлагал девушкам выпить шампанского, если они соглашались — он вез их на лесопосадку и насиловал, если нет — вез куда просили». (Похожим методом действовал «ангарский маньяк» Михаил Попков, убивший более 60 женщин.)

«Вот он сидел тут, — продолжила сотрудница угрозыска, показывая на один из стульев в кабинете оперативников. — Спрашивает меня: села бы я к нему в машину и стала бы пить? Я сказала, что даже если и села бы, то сразу протянула бы ему деньги, бесплатно бы не ездила и от шампанского отказалась».

«И он сказал, что меня бы он не изнасиловал».