Неинтересный пост

arguendi — 09.11.2013

Думаю, равного Льву Тихомирову на ниве социально-политической философии мы вряд ли найдем среди всей богатейшей сокровищницы русской мысли. Конечно, были у нас не менее глубокие и мощные умы, факт бесспорный. Однако, по части русского понимания и изложения идеи государства и всех, связанных с этим вопросов, Лев Александрович, по моему глубокому убеждению, несомненный номер один. Последний из могикан, умерший в 1923 году в Сергиевом Посаде и сумевший соединить в своем творчестве все то положительное, что было наработано русской национальной мыслью за классический XIX век ее развития. Кстати, если не ошибаюсь, на этой фотографии он все еще один из лидеров и идеологов революционного движения народовольцев. Перед нами убежденный борец с самодержавием, которому суждено будет стать, пожалуй, самым ярким его защитником и апологетом.

Наш позор, что мы совершенно не знаем собственную культуру, в том числе и культуру мысли.

В этом плане я с большим удивлением и грустью смотрю на нашу патриотическую общественность.
Что это за патриотическая общественность такая, которая свой патриотизм черпает исключительно из интернет-срачей с либералами? Доказывая им, что Сталин - крутой, а Запад прогнил. Годами наши патриоты пересказывают друг другу и "хомякам Навального" одни и те же, заезженные до боли сюжеты. Один и тот же набор аргументов и доводов, ограниченных историей Советского Союза и вызванных острым желанием убедить Сванидзе и Гозмана, что Сталин не равен Гитлеру, СМЕРШ не равен СС, а жизнь в СССР не равна жизни в концлагере.

Желание похвальное, я не спорю, но вот беда. Для большинства наших патриотов познания о собственной стране этим и ограничиваются - умением накидать в комменты ссылок, где убедительно показано, что либеральные выдумки лишь таковыми и являются. По части же действительной политической сознательности дальше дело не двигается. Попробуй с таким патриотом поговорить не по шаблону - всё, кирдык. А если пойти еще дальше и поговорить на действительно глубокие темы?

Мы совершенно не знаем собственную идеологию, свою русскую политическую философию. Единственное, на что нас хватает - это пробубнить что-нибудь дежурное про загадочную русскую душу и особый русский склад ума и характера. А в чем заключается-то эта наша знаменитая особость? В состоянии ли обычный наш патриот грамотно и убедительно порассуждать о социальном устройстве общества, о принципах организации власти, о том, как все эти вещи отражаются в русской истории и национальном самосознании?

Это же позор. Мы потому и топчемся до сих пор на месте в поиске нашей национальной идеи - потому что и не хотим ее найти, а точнее не хотим вспомнить. Нам это неинтересно. Зачем нам читать Тихомирова и Леонтьева, Каткова и Победоносцева, Хомякова и Достоевского, Киреевских и Аксаковых? Мы лучше в 1000500-й раз напишем про Катынь. Ура! Появился еще один аргумент в пользу того, что не НКВД расстреляло пленных поляков. Ура! Мы - русские! Какой восторг! А Запад сгнил!

Детский сад какой-то.

Интересно, сколько из нас читало эту книгу?



А ведь это классический труд. До сих пор еще никем не превзойденный! Даже далеко не монархист Бердяев считал его "лучшим обоснованием идеи самодержавной монархии".

Вы читали эту книгу? Вы представляете себе о чем там написано? Каков круг вопросов, поднимаемый Тихомировым? Какова глубина их освещения, какова аргументация выдвигаемых тезисов? Я, конечно, в курсе, что сегодня монархистов - кот наплакал. Но, позвольте, господа-патриоты. Ваша Родина, которую вы так горячо любите, сотни лет жила именно при монархическом принципе. Мы с ним выросли и утвердились в качестве самостоятельной уникальной цивилизации. До сих пор русские считаются народом, способным к государственному творчеству лишь сплотившись вокруг сильной централизованной власти. Разве может политически сознательный гражданин России, патриот, который всем и вся обосновывает уникальность русской цивилизации, не прочитать фундаментальный, классический русский труд о государстве и обществе? Разве может он не ознакомиться с выдающимся произведением русской национальной мысли, обосновывающим ту политическую идею, с которой его Родина прожила столетия? Да возможно ли такое?

Возможно. Более того, по большому счету именно так и обстоит дело.

И именно поэтому наша патриотическая общественность и наше национальное самосознание пребывают сегодня в столь плачевном состоянии. Потому что мы совершенно не знаем самих себя. Мы даже не читаем наших гениев, не изучаем их величественное интеллектуальное наследие. Нам неинтересно и скучно. Мы привыкли к формату Твиттера, социальных сетей и живого журнала. Какое нам дело до каких-то русских философов, которые задолго до нашего рождения смогли сформулировать не только те идеи, которыми жила российская государственность, но и указать нам на незыблемые законы социального общежития? Зачем нам это знать? Зачем нам знакомиться с той блестящей мозаикой исконно русских представлений о том, как именно следует строить собственное государство?
________________

Это неинтересный пост. Здесь вы не найдете ни разоблачений Навального, ни убедительной защиты Якунина от нападок компрадоров, ни про Ротшильдов, ни про Собчак. Это просто отрывок из книги русского национального гения о принципах организации политической и социальной системы. Читать эти абзацы утомительно. Поэтому если вам все эти вопросы до лампочки - извините за потраченное время на чтение еще более утомительной прелюдии.
________________

Лев Тихомиров. Монархическая государственность.
Часть четвертая. Монархическая политика.
Раздел IV. Отношение к социальному строю.

Главы XXIV. "Невозможность государства вне социального строя"

Вся неудачность нового государства общегражданского строя [имеются в виду государства, возникшие после 1789 года на идейном фундаменте эпохи Просвещения] проистекла именно из идеи отделить политический строй от социального.

По самой природе общественности государство должно воздвигаться на социальном строе. Иначе оно неизбежно будет поработителем нации, какие бы «либеральные» формы мы ему ни придавали. По закону общественности всякий человек живет не изолированно, а в системе групп, с которыми связан многоразличными интересами. Один человек жить не может и не хочет. Хотя пребывание в социальной группе естественно связывает произвол человека, но зато дает ему и силу. В своих стремлениях и требованиях он только тогда представляет силу, с которой всем приходится считаться, когда за плечами его стоит значительное количество его единомышленников. Нахождение в социальном строе, во-первых, дает человеку кровные реальные интересы, во-вторых, придает силу его требованиям, а стало быть, увеличивает его самостоятельность, чем и гарантирует его свободу.

Если бы мы строили государство не на социальном строе, то мы бы поставили над этими самостоятельными организациями и группами людей такую страшную силу, которая их неизбежно подавила бы и разрушила.

Но с разрушением этих мелких групп у всех людей была бы отнята возможность всякого самостоятельного определения и достижения своих интересов. Тогда и всякая самостоятельная деятельность личности была бы уничтожена. Все определяло бы государство обязательно принудительно.

Какие бы мы ни давали «права» всенародному множеству граждан, оторванных друг от друга и в виде ничтожных пылинок охваченных организацией всесильного государства, они имеют только право участвовать в организации власти да еще право требования от власти совершения тех или иных дел. Но если даже предположить, что государство действительно будет исполнять эти требования, все-таки творчество нации будет совершаться не ею, а властями.

Но эта бюрократическая - социалистическая - мечта несет за собой смерть нации. Тогда уже никто сам ничего не будет делать, вследствие чего люди потеряют и способность самостоятельно что-либо устраивать, а потеряв ее, утратят даже способность догадываться о том, что умно и что безумно в области общественного творчества. Сверх того, государство, работая за граждан, никогда и ничего не может совершить с такой любовью, вниманием, страстью, какие дает личное исполнение своего излюбленного дела.

Платон и Кампанелла мечтали, устраивать даже браки путем выбора подходящих пар государственными властями. Но не лучше ли подберутся брачные пары при свободном отыскании людьми жен и мужей, чем при соединении их усердием государственных чиновников? Не будут ли счастливее эти брачные пары при свободном подборе, не окажутся ли у них семьи, более чистыми, более прочными?

Но люди любят также свою идею, свой труд в разнообразнейших проявлениях, они любят тот или иной образ жизни, и когда созидают все это сами, то созидают страстно, самоотверженно, энергично. Их создание выходит велико, красиво, удобно. А из миллионов таких мелких созданий самостоятельного творчества людей растет человеческая культура в миллионах проявлений - в науке, в учреждениях, в искусстве, технике, во взаимных человеческих отношениях и т. д. и т. д.

Все это созидается только свободно, только по своему выбору, увлечению, идее. Все это создается только тогда, когда человек имеет возможность выбрать себе подходящих товарищей, чтобы с ними жить по-своему.

Социальная группа, слой, класс, сложившиеся такой свободной работой членов нации, имеют право на представительство в государстве, на то, чтобы их мысль, потребность, желание отражались в государственной деятельности. Это же возможно лишь тогда, когда представителями нации в государстве являются сами группы, сословия, в лице посланных ими людей. Касается ли дело общественного управления, оно должно создаваться не дезорганизованной толпой «общеграждан», а их организованными социальными группами. Потребуется ли государству услышать голос «нации», «земли» - этот голос должен быть выражен представителями социальных групп. Только при этом условии люди нации, те самые, которые думают, работают и создают все, чем сильна и красна страна, будут основой государства, и государство будет думать их мыслью, исполнять то, что требуется для нации. Непосредственный голос социальных групп должен быть вдохновителем государства. Только при этом государство может быть действительным завершением национальной организации и орудием ее творчества, а следовательно, и само оставаться могучим и творческим.

Источник государственной силы только в личности и в созидаемом ей социальном строе. По мере задушения социального строя, исчезает живая сила государства, без которой оно непременно рухнет. Оно так ослабевает, что его низвергает всякий внешний враг. Это самое обычное наказание государства, забывшего свое назначение служить социальному строю. Но если внешнего врага нет, то явятся враги внутренние. Огромная сила государства, лишенного своего смысла охранителя социальной самостоятельности, становится простым миражем, и протестующие группы непременно оказываются сильнее громадного государства, потерявшего живой дух.


Братцы, вот скажите как на духу: неужели в этой главе вы не видите предсказания о гибели Советского государства? И не просто предсказания, а указания тех причин, которые разрушат Красную Империю сто лет спустя после написания этого пророческого текста.


Глава XXV. Правящее сословие "бессословного" государства.

Влияние социального строя на государство настолько неизбежно по самой природе вещей, что проявилось и в государстве, явившемся с мыслью «выделить» политический строй из социального. Но это вторжение социального строя в государство явилось в формах изуродованных: в виде особенного социального слоя «политиканов».

Выделение государства в особый порядок было в теории вполне выдержано у Руссо. Он строил свое государство на общенародной воле, и не иначе как на общенародной, т. е. предполагал, что в каждом гражданине, кроме его личных или групповых желаний, есть частичка общей народной воли. И вот только эту частичку Руссо допускал к политике. Требуя всеобщих голосований, он в то же время требовал, чтобы гражданин при этом отнюдь не присоединялся к какой бы то ни было группе, а голосовал за себя. Поэтому Руссо совершенно не допускал партий, требовал их уничтожения.

Но все эти требования отвлеченной теории не могли осуществиться. Государство сразу стало организовываться партиями, не было ни одного правительства, которое могло бы отрицать партии, потому что само ими держалось. Впоследствии появились уже и теоретические защитники партий.

И понятно, что партии совершенно неизбежны и необходимы, если государство отстранено от прямой связи с социальным строем. Народ естественно организован только в социальных группах, и если им не позволяют посылать своих представителей для организации государства, народ уже этим не может заведовать, и дело попадает в руки специально посвятивших себя на то партий. Действительную же силу партий составляют «профессиональные политиканы», которые таким образом и связывают «общество», «народ», «социальный строй» с выделенным из него государством. Захватив государство, они становятся господами нации.

Это совершенно особый «класс», специализировавшийся на том, что отнято у социального строя: на вдохновлении политики, на организации правительства и его действия. Природа государственно-общественных отношений сказалась в организации этого класса, а зародился он в той массе учеников французской «философии» XVIII в., которой историческое повторение составляет современная русская «интеллигенция».

Между абсолютистско-бюрократическим государством и социальным строем, нацией образовалась пустота. Государство потеряло способность исполнять свою функцию объединителя социального строя, и образовавшуюся между ним и обществом пустоту заполнил элемент внесословных «философов», носителей не творческой идеи своих сословий, от которых они отбились, а общего недовольства государством, общего искания новых форм государственных отношений.


А это, братцы, разве не точная зарисовка тупика современной либеральной модели? Разве не блестящая в своей правоте характеристика интеллигенции и политических элит, существующих при либеральном строе государственной жизни?


Политиканство имеет множество вредных последствий для народной жизни, в числе которых можно отметить подрыв творчества и тех выразителей ума и совести народа, которые единственно заслуживают названия «интеллигенции» в благородном смысле этого слова.

Наиболее умные и чуткие люди народа в тесной связи с его жизнью вырабатывают его идеалы, его самосознание, делают выводы творчества народного гения. Это мыслители, ученые, изобразители народной души, проповедники правды, знания, пробудители и воспитатели высоты личности... Но эти люди остаются солью земли только при свободном вдохновении, при бескорыстном творчестве, при отсутствии всякой принудительности своей проповеди и своего влияния. Погружаясь в политиканство, такой человек теряет развивающее значение, и делается, может быть, тем вреднее, чем более убежден в истине своей веры.

В «партиях» же мысль и совесть работают уже не по свободному вдохновению, а в рамках программ, в целях достижения предвзятых результатов. Выводы ума и совести передаются народу также уж не на свободное убеждение каждого человека, а в виде обязательных мероприятий. Этот-то переход слоя мыслящего, чувствующего и вырабатывающего в вольном творчестве ум, совесть и самосознание нации, к работе административной, обязательной, предрешенной для самого «интеллигента» и принудительной для народа, задушает творчество и опошляет его.

В политическом же отношении партийное владычество профессиональных политиканов составляет классовую узурпацию народной власти.

Это «сословие» партийных деятелей в отношении своей политической роли очень сходно с бюрократией, составляет совершенно такое же «средостение» между Верховной властью и подданными и так же захватывает в свои руки государство и народ. Как только совершился разрыв между государственной властью и социальным строем, появление той или иной узурпации неизбежно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив