Не отнимайте у нас иллюзий!


☘️ Предлагаю ознакомиться с небольшими отрывками из
книги
«К охотникам за
черепами», которые размещаю в своём журнале
исключительно в целях культурного развития ☘️
Издали нас недоверчиво разглядывала кучка шуарских мальчишек.
Среди них появился худощавый белый человек лет пятидесяти.
– Это дон Моффат, – вполголоса сказал Мануэль. –
Несколько лет назад он спас мне жизнь, когда внизу, на Яупи, я
заболел болотной лихорадкой.
Моффат холодно подает нам руку; видно, что он с усилием скрывает
свою досаду на то, что мы нарушили покой его миссии, затерянной в
дебрях девственного леса и удаленной от всех дорог.
– Мы привезли вам сердечный привет от Майкла из Сукуа, у
него вот уже три дня как испорчена рация. Он хотел предупредить о
нас заранее, но самолет, который должен был привезти запасную
лампу, прилетит только на будущей неделе.
–Ладно, ладно, это совсем другое дело, – говорит он, и мы
чувствуем, как постепенно тает его первоначальное недоверие. –
С жильем здесь будет трудновато, но как-нибудь устроимся, чтобы
вам не пришлось ночевать под открытым небом. А пока пойдите и хотя
бы умойтесь.
Уже в темноте мы моемся в жестяном ведре и перевязываем ссадины.
Незажившие раны и волдыри на ногах снова дают себя знать – тяжелые
воспоминания о разведывательных вылазках минувших дней.
Высокие ботинки, которые мы наспех сшили в Кито, прошли «обкатку» в
девственном лесу – и вот вам результат! Снять-то мы их снимем, но
вот натянем ли завтра? Это называется отдать дань
цивилизации...

Как мы завидовали в эту минуту носильщикам и их живым подметкам!
Они пришли почти одновременно с нами, аккуратно опустили на землю
свою ношу, обмыли грязь с ног – и забот как не бывало.
Но попробуй сделать то же самое ты, человек европейской
цивилизации, со своей боязнью змей, земляных блох, со своим умением
ходить по асфальту и гладким мостовым. Попробуй пойти босиком – и
через минуту ты разобьешь себе пальцы, исколешься острыми корнями,
и твои ступни превратятся в сплошную рану.
Завтра нам все равно придется ходить босиком. Машингаши и
Тукуинари отказались принять вознаграждение, которое мы обещали им
сверх условленной платы, если они будут бережно обращаться с
вверенными им кинокамерами. Вероятно, они считали неприличным взять
плату большую, чем та, к которой они были приучены отроду.
Они взволнованно о чем-то говорили, включив в «совещание» и
остальных троих носильщиков, только что пришедших с реки. Моффат
молча стоял в стороне и сосредоточенно слушал.
Говорят, что он владеет шуарским языком лучше, чем испанским. Жаль,
что нашего Мануэля нет поблизости, он бы рассказал нам, о чем они
спорят...
В это время прямо за нашими спинами раздался спокойный голос
Моффата:
— Алло, друзья, кажется, ваши носильщики не могут пожаловаться
на плохое обращение. Я тут подслушал их. Не хотите ли зайти к нам?
Жена кое-что приготовила вам на ужин.
Что случилось? Ведь час назад Моффат сказал, что едва ли для нас
найдется кров, что запасы не так велики, чтобы мы могли питаться в
Чупиэнтсе, и что нам вообще не следовало бы появляться здесь. И
вдруг лед недоверия растаял.
– Сожалею, что я принял вас неприветливо, – сказал он за
ужином, подняв глаза от пола. – Не удивляйтесь. Мы живем среди
шуар двадцать лет. Двадцать лет в мире, который так далек от
Ирландии. За это время мы отвыкли от посторонних людей...

Пока мы пили чай (все ту же гуаюсу – кто хоть раз попробует его,
братцы, наверняка вернется сюда!), Моффат, как на святой исповеди,
поведал нам о своей жизни.
Он родился в Ирландии, его жена тоже островитянка, шотландка. В
Южную Америку они приехали во время страшного мирового кризиса.
Собственно, они бежали от цивилизации («поймите, это удел всех нас,
миссионеров»), и от неё же им приходилось бежать и здесь, в
девственном лесу.
– Другие миссионеры гнали нас дальше, сюда, вплоть до
Чупиэнтсы, прямо в центр шуарской территории. Эти края и по сей
день каждый старается обойти стороной. Признаться, мы были первыми
храбрецами, забравшимися в такую даль. Эх, если бы вам
порассказать, как мы начинали, получился бы целый роман...
– Однако с той поры здесь многое изменилось. Около вас довольно
большая группа шуарских ребятишек, а это уже значительное
достижение, раз они ходят в вашу школу.
– По пальцам можно перечесть всех шуар, которые за эти годы
приняли христианскую веру. А грамоте мы научили до сего дня всего
лишь шестерых шуар. Остальные же посидят за партами несколько
месяцев, а потом возьмут и удерут обратно в лес. И поминай как
звали!

Картина та же, что и в Сукуа, и в десятках иных мест, где
рассеяны миссионеры, поддерживаемые преимущественно конкурирующими
между собой религиозными обществами.
Уйти от цивилизации, единственное спасение искать в боге, вину и
грехи искупать, привлекая в лоно церкви бедняг дикарей, которые
иначе так ничего и не узнали бы о чудесах апостолов. Заставить их,
наконец, перестать верить своим проклятым – простите ради Исуса
Христа! – шаманам и всяким немыслимым суевериям.
Здешняя миссия представляет фирму «Gospel Missionary Union», Вашингтон, США. Сверх этого она располагает фисгармонией, которую носильщики доставили сюда по частям из Куэнки. Госпожа Моффат великолепно играет на ней религиозные песни, а слова этих песен поет по шуарски.
– А что будет с теми несколькими счастливцами, которые
научились у вас читать и писать? Позаботится ли кто-нибудь о них?
Дадут ли им возможность продолжать учебу хотя бы в средней школе в
Кито? А потом вернутся ли они к своим людям-учить их?
– Почему эти вопросы вы задаете нам? Это уж не наше дело. Ведь
мы только миссионеры.
– Но шуары, вероятно, нуждаются совсем в другом...
– Ради бога, не отнимайте у нас наших иллюзий! Двадцать лет мы
верим в то, что делаем добро, а вы нам теперь... Замолчите,
замолчите, прошу вас!
