Наверное, я единственный, кто не читал статью Суркова
vlad_dolohov — 12.02.2019 У меня уважительная причина: да, я брезглив, и меня начинает колбасить, когда кто-то кому-то жопу лижет – задыхаясь от страсти и верноподданнических чувств. Даже если это жопа Путина – к этому человеку я отношусь с должным уважением, если вы заметили.А вот к Суркову – нет. Мне кажется, если поменять жопу – будет лизать с тем же усердием. Скользкий человек, ненадежный. Виной тому, видимо, гены: смесь еврея с чеченом – вещь гремучая и опасная.
Я не стану цитировать здесь очередные графоманские стишки Шнурова, старческие поллюции Лимонова или глубокомысленные размышления профессора Дугина – это все мимо кассы, господа. Суть в шулерской подмене карты: Сурков включил своего хозяина в славный ряд – Иван Грозный, Петр Первый, Екатерина Великая, Ленин – сознательно исключив ключевое звено: Сталин.
Вы можете как угодно относиться к этому человеку, но должны признать, что если бы не он, нас раздавили бы еще в начале тридцатых, а без его «репрессий» в конце тридцатых (у меня в них погибла треть семьи) мы не выиграли бы и войну. Созданная Сталиным модель государства помогла за 3-4 года залечить раны (у значительно менее пострадавшей Англии на это ушло десять лет) и обеспечить уверенный рост страны, который не смогли остановить «волюнтаризм» дебильного Хрущева и мягкотелый апофигизм Брежнева.
Но вернемся к теме: я не верю в путинскую Россию после Путина – он профукал доверие народа и свои гигантские возможности. У Сталина не было друзей – у Путина есть. Сталин был жестким, Путин – мягкий, кисель на воде. У Сталина даже Навальный не смог бы найти сапоги без заплаток, у Путина – тут уж кто на что горазд – миллиарды считают.
Да, он многое сделал для страны, но всех надежд явно не оправдал. И поэтому он обречен. Когда пришедшая к власти либеразь – а он всё для этого сделал! – начнет его мешать с говном, я стану его защищать.
А пока я его критикую. В тщетной надежде на то, что дедушка проснется, даст по липким губам Суркову, сменит правительство и начнет, наконец, думать не о благополучии своих друзей, а о вверенном ему народе.