Наше любимое кино

kirovtanin — 28.11.2023 Тарантино "Киноспекуляции"
"1980-е были трусливым, осторожным десятилетием, которое сильно смахивало на другую жуткую эпоху для Голливуда: 1950-е. Восьмидесятые были даже хуже. В пятидесятые можно было свалить всю вину на репрессивные государственные механизмы, которые накладывали ограничения на Голливуд, на кино и на художников. Но в 1980-е все ограничения Голливуд накладывал на себя сам. Нет цензуры строже, чем самоцензура. И не всегда она идет от злобной студии. Многие режиссеры сами с самого начала занижали себе планку.
Небольшую повесть Элизабет Макнил «9 1/2 недель» и книгой-то назвать нельзя. Но в ней определенно что-то было. Как минимум острота, дерзость, юмор. А небольшой объем давал потенциал для еще более острого фильма. В семидесятые, в эпоху расцвета эротики, Рэдли Мецгер легко превратил бы ее в классику жанра. Но фильм, снятый Эдрианом Лайном, оказался трусливее даже этой малахольной книжонки. И если бы кто-то пожаловался, что фильм уступает книге, Лайн имел бы полное право ответить: да меня и за то, что я сделал, чуть не повесили! И он прав, так и было.

Как и в 1950-е, это превращение кино в детский утренник было исключительно американской проблемой. Другие страны продолжали снимать фильмы для взрослых. Да, были отдельные вспышки. «Нечто» Джона Карпентера. «В поиске» Уильяма Фридкина. «Попутчик» Роберта Хармона. «Почти стемнело» Кэтрин Бигелоу. «Год дракона» Майкла Чимино. «8 миллионов способов умереть» Хэла Эшби. «На последнем дыхании» Джима Макбрайда. «Восставший из ада» Клайва Баркера. Но, за исключением «Восставшего из ада», режиссеры всех этих фильмов сильно огребли за свое моральное падение и от прессы, и от публики, и от индустрии.
Сложные, неоднозначные персонажи остались в 1970-х – теперь кино обходило их за версту. «Сложный» не обязательно значит «симпатичный». Интересные люди не всегда бывают приятны. Но Голливуд 1980-х ставил приятность превыше всего. Мерзкий сукин сын мог быть героем романа – если он был не только мерзок, но и интересен.
Но не героем фильма. Не в 1980-е.
Казалось, что после 1970-х кино вернулось в ханжеские 1950-е, во времена, когда скандальные романы и пьесы принято было лишать всего живого, изменять или превращать в нравоучительные проповеди.
Когда толпа неотесанных местных жителей доводят Джона Рэмбо из «Первой крови» до срыва и включают в нем режим смертоносной машины, он не истребляет их всех, как в книге Дэвида Моррелла, а только ранит.
Не обесценивает ли это весь смысл книги – если государство в военных целях превращает человека в машину для убийства, то не так-то просто отключить эту машину в мирное время?

Ладно, скажете вы, а как же «Невыносимая легкость бытия» Филипа Кауфмана? Мощный сексуальный заряд книги почти без потерь добрался до экрана. Значит, это было возможно?
Да, если фильм будет навевать тоску.
«Невыносимая скука смотрения».
Если же кому-то удавалось сделать фильм о гребаном ублюдке, то в большинстве случаев в последние 20 минут гребаный ублюдок понимал, как был не прав, и вставал на путь исправления.
Например, все персонажи Билла Мюррея. ... Да, он покорил Энди Макдауэлл, но кто-нибудь всерьез считает, что Билл Мюррей без сарказма – это лучшая версия Билла Мюррея?"

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив