Нам нет места в этом обществе


— Откуда у тебя иголки? Ты же синтепоновый, — отозвался Кот Админский.
Это он нехорошо сказал. Ёжик хоть и игрушечный, но в душе-то он колючий.
— Сам ты синтепоновый, а синтепоновые молчать должны, пока их не спрашивают, — сказал Ёжик.
И тут даже Кот Админский понял, что колючки у Ёжика всё-таки есть.
— Подумаешь, колючки, — вступила в разговор Жирафа. — Вот таким высоким, как я, действительно места нет ни в каком обществе.
— Обычные подростковые глупости, — сказал Мишка.
— Что сразу подростковые? — возмутилась Жирафа.
— А почему глупости? — поинтересовался Ёжик.
— Начнём с того, что никакого общества нет, а есть отдельные социальные группы, с которыми мы и контактируем, — заявила Котелаида Зигмундовна.
— С этим мы поспорим в другой раз, — сказал Мишка, — а сейчас и правда давайте рассмотрим взаимодействие с абстрактной социальной группой...
— А что такое социальная группа? — спросила Жирафа.
— А это любая группа людей, которых что-то объединяет. — ответил Мишка. — Например, семья, или школьный класс, или фанаты одного кумира...
— Или советский народ, — продолжил Ёжик.
— Нет давно никакого советского народа, — заспорил с ним Кот Админский.
— Ёжик прав, — вмешался в их спор Мишка. — Нет формальной группы людей с советским паспортом, но людей, выросших в Советском Союзе, объединяет в самостоятельную группу общая культура.
Я заметил, что Котелаида Зигмундовна была не согласна с Мишкой, но тот не дал ей ничего сказать, потому что быстро достал какую-то картинку.
— Итак, все мы состоим во множестве групп, и порой нам приходится входить в новые. Давайте посмотрим на какую-то новую группу, — сказал Мишка. — Это может быть спортивная секция, или группа в институте, а может быть, это работники одной фирмы. Не важно. Мы видим, что к этой группе подошли три чубрика и смотрят в недоумении. Они явно этой группе не подходят. Как сказал Ёжик, им нет места в этом обществе. Все там такие гладенькие и плотно пригнаны друг к другу, а наши чубрики совсем иные.
И тут Мишка показал вот такую картинку (Белыми оставлены вакантные места в группе):


— Конечно, — согласился Мишка, — так кажется на первый взгляд. Но дело-то в том, что, когда мы наблюдаем людей в группе, мы видим не их самих, а ту роль, которую они в этой группе играют. Чубрики считают себя непохожими. Каждый из них и правда уникален, но так ли уж сильно они отличаются? Чтобы судить о своей исключительности, недостаточно посмотреть в зеркало, надо ещё увидеть других. Правда в том, что места в обществе нет никому. Чтобы вписаться в общество, надо выбрать подходящую роль и сыграть её. Если бы мы могли увидеть, что в действительности представляют из себя члены этой группы, нам предстала бы примерно такая картина...
И Мишка показал другую картинку:


— Так они все жульничают? — изумилась Жирафа.
— Они не жульничают, а честно играют ту роль, которую предлагает общество, — возразил Мишка.
— А я хочу, чтобы меня принимали такой, какая я есть, — сказала Жирафа.
— Хотеть ты можешь, — ответил Мишка, — но никто из нас не нужен обществу таким, какой он есть. Если хочешь оставаться самой собой, тебя могут принять в качестве клоуна, есть такая роль во многих группах.
— Сам ты клоун, — обиделась Жирафа.
— А ты не слушай, — вступилась за неё Котелаида Зигмундовна. — Глупости Мишка говорит. Если ты сама станешь ядром социальной группы, ты вполне можешь претендовать на то, чтобы тебя принимали такой, какая ты есть.
— Это верно, — нехотя согласился Мишка, — и не обязательно даже быть ядром. Если ты участвуешь в формировании группы, да ещё и подберутся подходящие люди, то велик шанс, что твоя роль будет очень похожа на тебя настоящую.
— Вот и не пугай девочку! — буркнула Котелаида Зигмундовна на Мишку и обратилась к Жирафе. — Если ты создаешь семью, то очень велик шанс, что ты сможешь быть в ней самой собой.
— Ну не заливай, — не унимался Мишка, — шанс найти идеального партнёра стремится к нулю, хоть немного играть роль всё равно придётся.
— Ну этого мы заранее знать не можем, — упорствовала Котелаида Зигмундовна.
— Не можем, — опять согласился Мишка, — но в действительности всем приходится подстраиваться под партнёра, а иначе рано или поздно люди расстаются... И хватит меня перебивать! Я ещё не закончил.
Тут Мишка достал ещё одну картинку.
— Мы можем видеть, — сказал он, — что чубрики "А" и "Б" легко могут вписаться в группу, которая поначалу казалась им совсем неприемлемой. А вот чубрику "В" придётся поискать себе другую группу.
И Мишка показал третью картинку:


— Мы сейчас говорим о тех, кому трудно найти своё место в обществе, — ответил Мишка. — А вообще-то, действительно, есть много людей со слабо выраженным Я, которые могут легко сыграть любую предложенную обществом роль.
— Ну вот, выходит, я был прав, — сказал Ёжик. — Есть люди приспособленные к жизни в обществе, а мы неприспособленные.
— Ничего подобного, — возразил ему Мишка. — Эти люди приспособлены к приспособлению, но их нельзя назвать приспособленными к обществу. В силу своей внутренней гибкости они легко встраиваются в любую группу и прекрасно существуют в ней, пока всё идёт гладко. Но при малейших трениях внутри группы или при давлении извне, они так же легко прогибаются под обстоятельства, нарушая целостность группы и ставя под угрозу её существование. Их это не волнует, в случае гибели группы они легко найдут себе место в другой, но, с точки зрения группы, их нельзя назвать приспособленными к жизни в обществе.
— А тем, кто приспособлен, выходит, всегда надо играть роли, которые им не нравятся? — грустно спросил Ёжик.
— Или родиться синтепоновыми, — ответил Мишка.
|
</> |