Начало эпохи княжеских междоусобиц и половецкие нашествия

sergeytsvetkov — 07.04.2023

Я посвятил этой эпохе третью книгу «Русской истории».

Древняя или домонгольская Русь была единым государством всего лишь несколько десятков лет: в конце X — первой половине XI вв., при князьях Владимире и Ярославе. После смерти Ярослава в 1054 г. Русская земля окончательно распалась на несколько самостоятельных княжеств. Причины, мешавшие политическому объединению Руси, коренились в самой сущности властных отношений между представителями владетельной династии.

Политической культуры, как таковой, на Руси ещё не существовало. В основе порядка наследования княжьего стола лежало понятие семейного владения. Члены княжеской семьи — великий князь и его сыновья — понимали своё обладание киевским столом как семейную прерогативу на собственность (в виде полюдья и даней), переходящую из рук в руки по праву наследования. Княжение приобреталось наследованием по отцу. Но и при жизни последнего наследник великокняжеского стола, а также его братья, если таковые были, имели свою долю в этом общем владении. Их долевое участие в княжении обеспечивалось путём посажения княжих детей по волостям (волостным городам с прилегавшей областью). По сути, это был «семейный раздел, такой же, как раздел дома по отцовскому ряду согласно Русской Правде». Поскольку князь не был собственником общинных земель, то и наделение княжича волостью не имело ничего общего с земельным пожалованием. Ему предоставлялась не земля на правах частного владения, а право кормления — сбора в свою пользу с местного населения полюдья или дани, судебных пошлин и т. д.

Политическая власть князя-отца над сыновьями-владельцами волостей была продолжением власти родовой, семейной, а потому отношения детей-княжичей к отцу-князю определялись семейным правом, в силу которого дети состояли в подчинении воле родителей. Это подчинение выражалось в том, что при жизни отца сыновья никогда не были самостоятельными владетельными князьями. Если им и была дана в управление самостоятельная волость, они управляли ею в качестве посадников князя-отца, а не самостоятельных владельцев. В результате между князем-отцом и его детьми возникала своеобразная форма сюзеренитета, при которой вассальные связи целиком совпадали с отношениями семейной иерархии.

Примеры раздела в X в. мы уже знаем: в 970 году Святослав рассадил своих сыновей по столам: Ярополку дал Киев, Олегу — Древлянскую землю, Владимира отправил в Новгород.

Если отец умирал, отношения между братьями регулировал родовой принцип старейшинства, который заключался в том, что старшего брата, вступавшего на «отний стол», остальные братья должны были чтить «в отца место», то есть как родителя.

Но если у умершего великого князя были как сыновья, так и братья, то в силу вступало предпочтительное право дяди перед племянником: киевский стол должен был отойти следующему по старшинству брату покойного великого князя, а не его старшему сыну.

Старейшинство связывалось с обладанием Киевом. Остальные князья не были связаны накрепко с теми волостями, в которых они сидели (в этом отличие от удельного периода, когда волость навсегда закреплялась за князем и его потомками). Часто они перемещались из одной волости в другую в ожидании своей очереди занять великокняжеский стол.

Так сама собой выстроилась родовая лествица, которая определяла отношения старшинства между князьями, порой весьма запутанные.

Если князь умирал, не будучи старшим в роде (не посидев на киевском столе), то его дети навсегда оставались младшими, племянниками. Они могли получить волость по милости дяди или другим обстоятельствам, не связанным с родовым счётом.

Князья, отцы которых умерли при жизни дедов, получали волость своего умершего отца, но уже без права дальнейшего передвижения по волостным столам в ожидании великокняжеского престола. Полученная волость становилась наследственным достоянием в этой линии. Именно таким путём обособился Полоцк.

То есть, стоило вынуть одну ступень в родовой лествице, и дальнейшее восхождение становилось невозможным. Исключённые из старшинства князья назывались изгоями.

Прочие князья, не исключённые из старшинства, владели волостями, которые были для них отчинами. Что такое отчина? Отчиною для князя была та волость, которою владел его отец и владеть которою он имеет право, если на родовой лествице занимает ту же ступень, какую занимал и отец его, владея означенной волостью. Отчина не означала наследственного владения по частному праву, не была частной земельной собственностью. Князь был вотчинником не по отношению к самой волости, а только по отношению к другим князьям, не имевшим отчинных прав на эту волость. Иначе говоря, сын наследовал не землю, не княжество, а место на родовой лествице, связанное с обладанием отчинной волостью. Князь мог передвинуться по ней выше и тогда его дети приобретали права на другую отчину и т. д.

Поскольку Русская земля была родовым владением великокняжеской династии, то понятие общерусского единства не утрачивалось полностью в политическом сознании князей. Эти владельцы волостей шли в поход постоять за землю Русскую, а не за отдельное княжество-отчину. Постоянно действующим механизмом координации усилий были княжеские съезды — снемы — для решения общерусских вопросов. Впрочем, добиться исполнения решений от всех присутствующих на этих собраниях князей было очень трудно.

Единство страны, обеспечиваемое подобным образом, было, конечно же, чисто формальным. Принцип старейшинства был скорее морально-этической нормой, нежели правовым установлением. Семейное право не давало никаких преимуществ старшему брату перед другими. Чтить старшего брата «в отца место» было естественно и похвально, но этого требовала традиция, а не закон, поэтому на деле послушание меньших братьев старейшему покоилось исключительно на их доброй воле. Хрупкость семейно-иерархических связей между братьями после смерти отца вела к ослаблению и практически полному разрушению системы политического вассалитета. Таким образом, распределение столов между сыновьями открывало путь к дроблению Русской земли на ряд независимых друг от друга княжеств.

Родовой порядок наследования столов признавался в древней Руси как идеальный принцип, идеальная законная норма. Однако он носил в самом себе зародыши разложения. Со временем, по мере разрастания великокняжеского рода, родовые связи невероятно усложнились, отношения старшинства запутались. Оказалось, что племянники могут быть старше годами, разумнее и опытнее своих дядей; старшие родичи могут приходиться зятьями младшим и т. д. Родовое, юридическое и фактическое старшинство вступили в противоречие друг с другом.

Затем, при разрастании княжеского потомства и соответственно умножения отчинных волостей стало трудно определить порядок передвижения князей по волостям, так как ценность и достоинство самих волостей постоянно изменялись. Многие волости, которые были сильны в XI в., пришли в упадок в XII столетии, а некогда незначительные волости, наоборот, приобрели большое значение.

В условиях постоянных споров и усобиц за волости, выдвинулся на первый план чисто эгоистический принцип, который один князь сформулировал так: не место идёт к голове, а голова к месту. Князья стали добывать себе понравившиеся волости силой или дипломатическими средствами, путём переговоров и соглашений с местными городскими общинами. Последние в свою очередь стали предъявлять свои требования, считаясь с личностью князей, а не с правом старейшинства или отчины. Произошло возвышение веч главных городов. Уже в 1113 г. киевляне не пустили на великое княжение Олега Святославича, старейшего из внуков Ярослава, и посадили на киевском столе приглянувшего им Владимира Мономаха.

Естественная эволюция княжеских отношений привела в конце концов к падению общерусской великокняжеской власти. В «Слове о полку Игореве» великий князь Святослав произносит горькие слова: княжи ми непособие, князья мне не в помощь. В конце XII века на Руси оставалась только тень власти великого князя над младшими родичами, одна идея, которая нисколько не соответствовала политической действительности.

Перейдём к рассмотрению главных событий этой эпохи.

Князь Ярослав Мудрый умер в 1054 году. Перед смертью он завещал своим сыновьям жить в мире друг с другом и править Русской землёй сообща. Но потомки Ярослава быстро забыли завет отца. Всю вторую половину XI века Русь раздирали княжеские междоусобицы. В это время было совершено одно из самых гнусных преступлений в древнерусской истории — ослепление князя Василька Ростиславича.

Василько княжил в Галиче, на западной окраине Руси. Это был доблестный воин, не раз отражавший половецкие набеги на русские земли. Но его воинственность как раз и стала причиной его несчастья. Сосед Василька, волынский князь Давыд Игоревич не знал покоя. Ему казалось, что Василько может напасть на него. Давыду удалось привлечь на свою сторону киевского князя Святополка. Вдвоём они пригласили Василька в Киев. Во время дружеской пирушки Святополк и Давыд вышли из комнаты, оставив Василька одного. Тотчас же в комнату ворвались слуги Святополка. Они повалили отчаянно сопротивлявшегося Василька на пол и вырезали ему ножом оба глаза.

Это злодеяние случилось вскоре после того, как в 1097 году состоялся общерусский княжеский съезд в городе Любече, под Киевом. Князья поклялись тогда на кресте жить в мире друг с другом и не посягать на чужие отчины. Василько, Давыд и Святополк были участниками Любецкого съезда.

Хотя известие об ослеплении Василька и потрясло современников, этот способ расправы над политическими противниками с тех пор вошёл в обычай на Руси. Последней его жертвой в середине XV века стал московский князь Василий II Тёмный, который, впрочем, и сам подобным же образом калечил своих врагов.

Итак, потомки князя Ярослава Мудрого не могли ужиться мирно меж собою. Хуже того, они, по словам летописца, начали «наводить поганых на Русскую землю», то есть использовать в борьбе друг против друга отряды кочевников-половцев.

Половецкие орды стали хозяевами Великой степи во второй половине XI века.

По некоторым подсчётам, в это время южнорусские степи заселило около дюжины больших половецких орд, насчитывавших от 30 000 до 50 000 человек каждая. По мере укрепления своего могущества и влияния половцы поглощали и ассимилировали других обитателей степи — торков и печенегов. В области социально-экономических отношений половцы находились тогда на начальной, так называемой таборной стадии кочевания, для которой характерна чрезвычайная подвижность степняков в связи с отсутствием у них постоянных мест кочевий. «Это племя, — замечает византийский церковный писатель XII в. Евстафий Солунский, — не способно пребывать устойчиво на одном месте, ни оставаться [вообще] без передвижений; у него нет понятия об оседлости, и потому оно не имеет государственного устройства».

Действительно, каждая половецкая орда представляла собой обособленный родоплеменной коллектив, возглавляемый старейшинами — беками и ханами. По словам рабби Петахьи Регенсбургского (XII в.), «куманы не имеют общих владетелей, а только князей и благородные фамилии». В случае нужды они могли создавать временные военные союзы, но без единого руководства.

Быт половцев был скуден и неприхотлив. Жилищем им служили войлочные юрты и крытые повозки; обыкновенный их рацион состоял из сыра, молока и сырого мяса, размягчённого и согретого под седлом лошади. Хлеба они не знали вовсе, а из зерновых культур употребляли в пищу только рис и просо, добываемые посредством торговли.

Недостаток съестных припасов, изделий ремесленного производства и предметов роскоши половцы восполняли путём набегов на окрестные земли. Одной из важнейших статей добычи были рабы, которых сбывали на невольничьих рынках Крыма и Средней Азии.

Тактика грабительских налётов («облав») была доведена половцами до совершенства. Основной упор делался на стремительность и внезапность нападения. Участник Четвёртого крестового похода, французский хронист Робер де Клари, поражался тому, что половцы «передвигаются столь быстро, что за одну ночь и за один день покрывают путь в шесть или семь, или восемь дней [обычного] перехода… Когда они поворачивают обратно, вот тогда и захватывают добычу, угоняют людей в плен и вообще берут все, что могут добыть». Евстафий Солунский даёт половцам сходную характеристику: «Это летучие люди, и поэтому их нельзя поймать»; народ этот «в одно и то же время... близок и уже далеко отступил. Его ещё не успели увидеть, а он уже скрылся из глаз».

Даже такие полноводные реки, как Днепр, Днестр и Дунай, не являлись для половцев непреодолимой преградой. Для переправы кибиток они использовали своеобразные плоты, изготовленные из десятка растянутых лошадиных шкур, крепко связанных одна с другой и обшитых по краям одним ремнём. Воины переправлялись сидя верхом на кожаных мешках, набитых соломой и так плотно зашитых, что ни капли воды не могло просочиться внутрь. Те и другие «плавсредства» привязывали к хвостам лошадей, которые доставляли их на тот берег.

Основной тактической единицей половецкого войска было родовое ополчение численностью от нескольких десятков до 300–400 всадников, со своим предводителем — беком и знаменем (бунчуком). В целом каждая половецкая орда могла выставить примерно от четырёх до семи тысяч взрослых мужчин-воинов. Из-за слабости своего вооружения (главными видами их оружия были луки и копья, доспехами — плотные кожаные и войлочные куртки) половцы старались не вступать в лобовое столкновение с противником, предпочитая засады, притворные отступления и обходные манёвры. Города и крепости, даже плохо укреплённые, почти всегда оставались для них неприступными. Не имея никаких осадных устройств, половцы крайне редко решались брать город «на копье», если только не рассчитывали застать его защитников врасплох. Обычно они стремились измором вынудить осаждённых к сдаче, однако не были способны на ведение длительных осад, поскольку необходимость строго соблюдать режим сезонных перекочёвок не позволяла им слишком долго задерживаться под городскими стенами.

На войне половцы придерживались степного кодекса чести: свято соблюдали законы гостеприимства по отношению к вражеским послам, в бою стремились не убивать знатных противников, а захватывать их в плен с тем, чтобы затем получить за них выкуп. В качестве союзников или наёмников они, как правило, проявляли исключительную верность. Но соседи из них были плохие. Договоры, ручательства, клятвы не значили в их глазах ничего, а вероломство рассматривалось как похвальная хитрость. Византийская писательница Анна Комнин (ум. около 1153 г.), дочь императора Алексея I Комнина, жаловалась на «податливость», «изменчивость» образа мыслей и «непостоянство» половцев. Такими же ненадёжными и беспокойными соседями они стали и для Русской земли.

Особые симпатии к этим врагам Руси питал один из внуков Ярослава Мудрого — черниговский князь Олег Святославич. Олег стал первым русским князем, призвавшим половцев на Русь.

История сохранила нелицеприятный портрет этого князя. Олег был беспринципный честолюбец, заботившийся исключительно о личной наживе. Он постоянно посягал на владения своих братьев и дядей. А так как собственных сил у него не хватало, он принял за правило опираться в своих военных предприятиях на половецкие орды. Платой за эту услугу были русские города и сёла, которые Олег безжалостно отдавал на разграбление степнякам. Современники с ужасом свидетельствовали, что население некогда богатых и многолюдных областей толпами уводится в половецкий плен.

Нужда заставила остальных русских князей объединить свои усилия в борьбе против общего врага. В последние годы XI века Олег был усмирён и поумерил свои аппетиты. Однако и тогда он уклонялся от общерусских походов на половцев и укрывал у себя половецких ханов.

На Руси Олега прозвали Гориславичем, то есть человеком, принёсшим много горя Русской земле. Вспоминая те времена, автор «Слова о полку Игореве» с горечью писал: «Тот Олег мечем крамолу ковал и стрелы по земле сеял. Тогда по Русской земле редко пахари перекликались, но часто вороны каркали на трупах, и галки слетались на поживу».

Продолжение следует

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 2202 2002 9654 1939

Мои книги на ЛитРес

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

Вышла в свет моя новая книга "Суворов". Буду рад новым читателям!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу вам экземпляр!

ВКонтакте https://vk.com/id301377172

Мой телеграм-канал Истории от историка.

Оставить комментарий

Популярные посты:

maximus

Покупка iPad в Махачкале: что нужно знать, чтобы сделать правильный выбор

maysuryan

Первая в космосе (35 иллюстраций). Какие идеи проповедовал полёт Валентины

nefer

Выставка "Московские слова и словечки" переехала на Чистопрудный бульвар

myworld

Переходя дорогу

nathoncharova

Почему запивать острое водой бессмысленно и что на самом деле помогает

cccp_foto

Кто заказывал такси на Дубровку?

kapelka_grusti

Нажарила пирожков.

classic_art_ru

кроме Шиле – музей Леопольд, часть 2 из 3

nefer

Вроде обычная забегаловка на Сретенке, но что-то всколыхнулось и отозвалось

• Ранее
• Архив