«На суд, на суд плюгавые идут»...
maria_amor — 04.06.2012 В результате сочинения текстов за рулем появились штраф и пункты. Собираюсь в суд, в попытке смягчить наказание.Про декольте и мини-юбку все знаю сама. Но это путь шаблонный, и даже чреватый, если напороться на судью-феминистку, а хотелось приятно удивить любого. Закутала плечи в черную шаль, приколола на шляпку фиалки, зашнуровала высокие ботинки... В охапке холщевая торба с торчащими из нее спицами и пухлой «Антологией любовной поэзии». Трогательное сочетание достойной бедности, библиотекарши и городской сумасшедшей. Но без перебора! Никаких, допустим, красивых конфетных фантиков в волосах, даже слегка рваные кружевные перчатки отложила до более подходящего случая... В коий раз порадовалась, что у меня, как у Леди Гага, от нечеловеческой красоты до старухи Шапокляк - лишь пучок да очки. В образ вошла естественно, ибо именно меня любящие подруги награждают завидной ролью Бабы-Яги на традиционный новогодний капустник. В их голоногом цветнике греческих богинь, снежинок, балетных танцовщиц и купальщиц я выгодно выделяюсь мужскими штиблетами 45 размера и горбом.
Накануне снился судья в овечьем парике, я взволнованно убеждала его:
- Ваше... э... Преосвященство! Пожизненные галеры – чрезмерная кара за задумчивость...
Да и как не волноваться, когда уже несколько раз звонил мой полицейский и просил денег!
Иногородние, ну чего вы удивляетесь? У каждой страны свои обычаи. Если бы я ему эти деньги на месте происшествия пихать стала, мой жизненный опыт обогатился бы не только залом суда, но и внутренней отделкой камеры. У нас принято штрафы и пункты отдельно, а добровольный посильный взнос на Красный Уголок или, скажем, Шахматную Олимпиаду – отдельно. Телефон и адрес у них теперь есть, они звонят мне в любое им удобное время.
Вообще-то у меня деньги только ленивый не заберет. Я даже нью-йоркскому наркоману по первой просьбе 20 долларов подарила, хотя в глубине души не была уверена, что он их достоин. Но тет-а-тет в ночном лифте как-то настраивал на щедрость и великодушие. А уж полицейскому-то! Под чьей защитой и дальше в нашем городе жить!? Не меньше тридцатника.
Большой зал суда был набит битком, причем не праздной публикой, а нами – нарушителями и мелкими хулиганами. Зачитали права. Оказалось, между «виновен» и «не виновен» в местной юриспруденции существует зазор в виде «но контест»: конституционного права запираться, но суд все равно признает виновной. Полюбилось мне это иголочное острие. Позже оказалось, на нем умещается сонм
Выкликают по именам. Подходишь к микрофону и, удовлетворяя интерес публики к подробностям, приговариваешься. Массовочная постановка заставляла ожидать повального правосудия в духе революционных троек и робеспьеровских проскрипций.
А было так:
Облыжно опороченных не оказалось. Благородит культурный дОсуг в Красном уголке нашу полицию!
Судья патриархально-восточной внешности был со всеми вежлив, доброжелателен и терпелив.
Он предупреждал наивных, готовых себя оклеветать.
Выспрашивал все обстоятельства. Искал смягчающие.
Убеждал нас исправиться и верил каждому.
Всем без исключения сбросил треть наказания, просто за то, что живем, страдаем, любим и когда-нибудь умрем.
Вот весь наш Висконсийский суд. Хочется верить, что и Тот, Которого Все Ждут, но к Которому Никто Не Готов, будет именно таким.
|
</> |