На хрена мне этот секс-то, я вгрызаюсь в тело текста

Никогда человеческая женщина не занималась сексом ради собственно секса.
Так уж сложилось, что в нашей культуре секс всегда был так перегружен смыслами, что был под ними практически погребен. Я имею в виду, разумеется, европейскую культуру. Это просвещенные китайцы могли беспокоиться о гармонии стихий и гонять туда-сюда энергию Ци, в том числе и в койке. Европеец такими глупостями не занимался, он сразу же, едва взявши в руку палку-копалку, сообразил, что секс есть репрессивный инструмент, т.е. палка-копалка номер два для контроля над реальностью. И в дальнейшем уже придерживался этой версии. Даже в античном мире, где все телесное было все-таки мало-мальски богоугодно, женская сексуальность была в лучшем случае священнодействием во имя Великой Богини (и то лишь по большим праздникам), т.е. опять-таки носила, извините за мат, общественный характер и имела к собственно пациентке довольно опосредованное отношение. Порядочная матрона на супружеском ложе и порядочная гетера в вертепе - обе совершали служение и ритуал, т.е. были, в сущности, обе на работе.
Простодушное Средневековье и еще более простодушный Ренессанс предлагал другую трактовку: женская сексуальность стала манифестом бунта против замогильного общественного регламента. Когда какая-нибудь краснощекая Катарина задорно совокуплялась за амбаром с соседом Петруччо - она это делала не ради оргазмов. Это был ее способ всех оставить в дураках, начиная с простака-мужа и кончая Господом на небеси, утвердить тем самым свою витальность и повысить самооценку. Ей важен был ее внутренний статус ловкой и озорной бабенки, и секс был просто единственным доступным ей инструментом, а оргазм - необязательным, в сущности, бонусом. У господ происходило ровно то же самое: либо супружеский секс как повинность, либо внебрачный как взлом матрицы - либо манифестация конформности, либо наоборот, но в обоих случаях это было не про секс, а про гражданскую позицию.
Прямой обмен сексуальных услуг на материальные блага или преференции мы здесь не рассматриваем, потому что это не про секс по определению. Мы рассматриваем только бескорыстные э-э.. мистерии страсти. И всякий раз оказывается, что в этих мистериях страсть как таковая настолько побочный эффект, что им можно пренебречь.
В насквозь сексуализированном барокко и тем более рококо секс становится предметом престижного потребления. Когда графиня де Санфасон отдается в беседке маркизу де Шардонне, смысл этого действия не в ощущениях под кринолином, а в том, что она не какая-нибудь святоша, а просвещенная мадам, понимающая толк в изящном. Т.е. светская женщина занимается сексом добровольно и бескорыстно, но не ради секса, а ради того, что он символизирует. У женщины из народа соображения еще более безрадостные - либо ее соблазнил негодяй, либо она торгует собой ради куска хлеба, либо она венчаная жена и ей некуда деваться. Т.е. смысл этого события лежит не в сфере эротики, а в совершенно других сферах, преимущественно в сфере голого выживания.
Промышленный 19-й век предлагает нам две основные модели женской сексуальной активности (проституцию мы оставляем за скобками наравне с супружеской жизнью, поскольку и то и другое небескорыстно и недобровольно). Первый сюжет - нежная и удивительная влюбилась и бросилась в объятия как в омут головой (конец плохой). Второй сюжет - богатая бездельница влюбилась и бросилась туда же, конец аналогичный. Разница в том, что первая делает это от нежности и удивительности, а вторая - от безделья. Но опять-таки ни та, ни другая не имела в виду секса как такового. Одна бросает, так сказать, всю себя к ногам любимого, совершая акт самоотречения. Вторая жаждет событий, разнообразия жизни и подтверждения своей значимости. Насчет значимости, кстати, первая тоже не без греха: раньше она была пустое место, а теперь она женщина трагической судьбы.
В эпоху атома, в общем, тоже мало что изменилось. Еще два поколения назад основным стимулом, побуждавшим женщину соглашаться на близость, была надежда на замужество. В постели ее занимал главным образом вопрос, женится этот придурок или нет. А если придурок уже женился, то не уйдет ли он к другой. Т.е. ее заботили проблемы экзистенциального масштаба, а то, что происходило, так сказать, здесь и сейчас, по сравнению с ними было несущественно. Что в очередной раз демонстрирует примат духовного, свойственный нашей культуре, и полное пренебрежение к земному.
Пару лет назад я провела опрос среди знакомых женщин. Им предлагалось ...
Новая колонка полностью здесь. Комментировать можно и нужно прямо там.
|
</> |