Мозаика

У нас девчонка одна серьезная. Красивая была, "Мисс Башкирия".
Но это было раньше, а сейчас не так. Кололась в ноги, ноги
гниют, теперь не может ходить. И вот приехал замечательный
доктор Вайман её смотреть. Покачал головой, подумал, говорит, что
попытаемся справиться.
А у нас с Владиславом Алексеевичем была одна история
невероятная. Парень-немец был в рабстве в Казахстане шесть лет.
Родители в Германии, его уже все потеряли давно, а он в рабстве. И
он убежал. Бежал по степи босиком, вышел на пограничников, весь
израненый, с переломанными ногами и попал в больницу. Ступни гниют
- переломы, решили ампутировать ноги выше колена. Кому он там
нужен, с ним возиться? И ему кто-то дал наш телефон. Лена Гирс у
нас занималась и Малёнкин и еще много людей. И Владислав Алексеевич
включился. Там, кроме переломов, была проблема - начиналась
гангрена и ступни израненые никак не затягивались. А на ступни, на
подошвы кожу пересадить невозможно. И Владислав Алексеевич работал
с ним каждый день, использовал все технологии, вплоть до
скэнер-терапии и поставил его на ноги! И мы сумели найти его
родителей. Это была невероятная встреча. И потом уже германский
Красный крест помогал, и парень сейчас в Германии.
А потом Владислав Алексеевич зашел в галерею, где выставка
Брусиловского, а там сам Брусиловский сидит. И эти два могучих
мудрых человека разговаривали о жизни в полную силу и я рядом
пристроился и послушал.
Брусиловский рассказал, как они под вагонами из Киева ехали на
похороны Сталина, как они двигались в толпе, поджав ноги и их
несло людским течением по упавшим людям.
А Вайман рассказал историю про отца доброго доктора Александра
Шаламова.
Михаил Шаламов попал на фронт сразу после артиллерийского
училища. Этих убивали сразу. И практически в первом бою расчет
накрыло прямым попаданием. Погибли все. А Михаилу осколком вспороло
живот и выпали все внутренности. Он их быстро собрал в полу шинели
и побежал в сторону медсанбата. Пробежал несколько километров до
медсанбата и упал. Все видят, что он безнадежный, а там только что
приехали два молодых хирурга. Им начальник медсанбата и говорит:
"Этот безнадежный, можете на нем потренироваться!" Ну они молодые,
неопытные, сделали ему операцию, очень старались и он выжил! А
потом его комиссовали и он работал военруком в техникуме. Между
делом, сам его закончил. Стал работать учителем географии в школе и
ходил с детьми в походы по всему Уралу, и дети всегда его любили.
Прожил долгую счастливую жизнь и умер где-то году в
2010-м.
Как жалко, что у меня нет возможности записывать эти рассказы!
А потом мы с Брусиловским зашли к реставраторам. И целый час Максим
Ратковский, руководитель реставрационного отделения, разговаривал с
Мишей Шаевичем и показывал иконы. Они оба выпускники Академии, и
говорят на одном языке. Миша Шаевич сидел с увеличительным стеклом,
смотрел приемы письма Невьянских икон и сказал: "Женя, это,
конечно, не живопись. Это другое явление. В каких-то аспектах это
даже выше живописи. Но должен тебе сказать, что технологии
иконописцев, особенно касающиеся написания ликов и разделки
одежд на уровне художников Возрождения"
Я очень доволен, что это услышал, потому что я это вижу, а сказать
об этом вслух мне не хватило бы дерзости.
Потом фотки покажу.