МОЯ АРМИЯ

ПРО «ЛУНОХОДЫ» И ТРАНСПОРТНУЮ ПРОБЛЕМУ
Была и я считаю, что до конца она так и не была решена должным образом, проблема транспортная, а точнее проблема перевозки офицерского состава, сверхсрочнослужащих (прапорщиков), вольнонаемных лиц из жилого городка полка в Добеле-2 к месту службы и работы и обратно. Штатный автобус дивизиона курганского производства на базе ГАЗ-51 или ПАЗ с количеством посадочных мест до 24 обеспечить перевозку такого количества человек физически не мог. В дивизионе насчитывалось до 100 человек, указанных категорий, и, хотя часть офицеров и прапорщиков была занята на боевом дежурстве, в нарядах, командировках и отпусках, все равно, чтобы вместить оставшихся надо было иметь, по крайней мере, три таких автобуса. Кроме того, отдельные крупные подразделения, как УС, ГР, ББО, вообще не имели штатного транспорта для перевозки офицеров и личного состава. Не было другого выхода, кроме использования бортовых автомашин с тентами (ЗИЛ-157) – знаменитых «луноходов», до тех пор, пока не появились другие варианты перевозки людей.
Итак, и зимой, и летом, и осенью, и весной, и в зной, и в холод, и в пыль, и в грязь приходилось добираться на службу и со службы в кузове автомобиля ЗИЛ-157 на расстояние более 40 км до 2-го дивизиона и штаба полка, по большей части, грунтовой дороге. Я уж не говорю о холоде зимой в продуваемом ветром кузове, хоть и под тентом. Особенно неуютно было тем, кто оказывался у заднего борта «лунохода», когда пыль летом, снег зимой, грязь из под задних колес автомобиля попадали в кузов. Согреться чем-либо в таких условиях было практически невозможно. Многие офицеры одевались в техническое зимнее обмундирование, в технические куртки. Пытаясь хоть как-то согреться, разводили огонь в ведре, поставленном в кузове. Толку от этого никакого не было, в лучшем случае могли согреть руки над огнем, близь сидящие к ведру. А что было делать тем, у кого не было теплых курток, или тем, кто жил в дивизионе и, вырываясь в город, переодевался в гражданскую одежду – туфли, пальто или куртки на рыбьем меху? Дрожали, думая о том, как бы быстрее доехать до города, если возвращались со службы, и принять на борт что-нибудь горячительное сугрева для. Если утром ехали на службу, то хотелось побыстрее попасть в офицерскую столовую к горячему завтраку по летной норме.
Тут необходимо сделать пояснение об установленной системе использования автотранспорта в РВСН.
Во-первых, на каждые сутки автослужбой дивизиона составлялся план выхода машин, утверждаемый командиром дивизиона, на основании которого выписывались путевые листы.
Во-вторых, на каждое транспортное средство назначался старший машины, фамилия которого указывалась в путевом листе.
В-третьих, старший машины лично должен был получить машину в автопарке и после возвращения сдать с соответствующей отметкой в журнале учета выхода машин у дежурного по автопарку.
Конечно, допускались исключения, но только для персональных машин командира полка, его заместителей, командира дивизиона.
В-четвертых, были установлены требования к старшему машины и водителю, которые были нанесены краской на лобовое стекло машины следующего содержания: «Приказ! Старший машины, руководи водителем, не отбирая руля!» и «Приказ! Водитель машины, не превышай установленной скорости движения в 40 км/час!».
Конечно, все это создавало определенные неудобства в использовании автотранспорта, хотя было и понятно, что все эти правила были приняты не от хорошей жизни, а из-за печального опыта использования автотранспорта при становлении РВСН.
Должен сказать честно, хотя это для ракетчиков, конечно же, не секрет, что если приказ старшему машины: «руководить водителем, не отбирая руля» в принципе соблюдался, то приказ не превышать установленную скорость движения в 40 км/час больше не соблюдался, чем соблюдался, что иногда приводило к печальным последствиям. Такие последствия случались и в нашем ракетном полку.
Как-то в один из летних дней 1970 или 1971 года, когда офицеры управления полка еще не разошлись по кабинетам после обеда, а перекуривали или просто кучковались на бетонке перед офицерской столовой и штабом полка, произошло два события, с собой вроде бы и не связанных, но которые оба могли иметь трагические последствия. Сначало поступило сообщение из медпункта дивизиона о том, что требуется срочно отправить в елгавский госпиталь капитана Гомонова – начальника службы ГСМ полка. Ему по какой-то надобности делали клизьму в медпункте дивизиона, но вместо дисциллированной воды по ошибке влили 30% раствор перекиси водорода – пергидроли, перепутав каким-то образом бутыли с водой и прекисью водорода, хотя по всем медицинским правилам бутыли должны были быть соответствующим образом подписаны. В результате у него пошла бурная пена из всех щелей – требовалась срочная промывка организма и нейтрализация перекиси водорода. Наверное, многие испытали на себе, как пенится перекись водорода при обеззараживании мелких ранок и ссадин слабым раствором перекиси водорода.
Опыт применения пергидроли не по назначению во 2-ом дивизионе был. О нем мало кто знал, кроме участников и непосредственных свидетелей этого случая, когда один из офицеров, запивая спирт, хватанул по ошибке изрядный глоток пергидроля из стакана, в котором вместо воды оказалась пергидроль, заготовленная для отбеливания волос крашенной блондинкой – продавщицей солдатского магазина – чайной, где этот случай и имел место быть после закрытия магазина. Дело закончилось тогда благополучно, ограничившись обильной пеной изо рта потерпевшего, благодаря тут же проведенной нейтрализации обильным количеством выпитой воды.
Возвращаюсь, собственно, ко второму событию этого летнего дня - автомобильному. Не успели мы очухаться от медицинской истории, воспринятой нами, скорее, как трагикомическая, как поступило сообщение о том, что только что произошло ДТП с неизвестными последствиями с автомобилем 2-го дивизиона на дороге, ведущей из поселка Букайши в сторону дивизиона. Кто-то из офицеров возвращался из Жагаре в дивизион на автобусе и подхватил на дороге солдата, бежавшего в дивизион c места проишествия, чтобы сообщить о ДТП.
Заместитель начальника штаба полка майор Смирнов, я и еще кто-то из офицеров заскакиваем в автобус, благо он в этот момент находился на стоянке рядом со штабом полка, и мчимся к месту проишествия. Выскакиваем из нашего леса на дорогу Жагаре – Тервете, поворачиваем налево на Жагаре, через несколько сот метров сворачиваем направо на дорогу, ведущую к поселку Букайши. И уже издалека видим что-то неладное: автомобиль УРАЛ-375 находится не на дороге, а лежит на боку в стороне от дороги в поле. Подъезжаем, действительно, УРАЛ-375 лежит на левом боку метрах в 20 от дороги, в поле. У машины топчется с убитым видом старший машины старший лейтенант Петрунин – командир взвода РЭЗМ 2-го рдн. К счастью никто не пострадал – ни старший машины, ни водитель, ни солдаты, отделавшись только испугом. Без слов было понятно, что водитель превысил установленную приказом скорость, что старший машины не руководил водителем, не отбирая руля, что на крутом повороте (почти 90 градусов) водитель не сбросил скорость, не справился с управлением, не вписался в поворот. Автомобиль перелетел через кювет, опрокинулся на левый бок и пропахал метров 20 по земле, сорвав при этом крышку бензобака. Самое страшное, кроме разбитого автомобиля, было то, что вокруг на земле был разлит бензин, причем, высокооктановый, марки Б-70. На этот раз обошлось – из дивизиона прибыла команда с подъемным краном, пожарной машиной и разбитый УРАЛ притащили в дивизион. Но не всегда ДТП ограничивались только разбитой машиной. В ДТП погиб заместитель командира полка по тылу подполковник Луговой, начальник МТО 1-го дивизиона капитан Шевелев, начальник отделения капитан Пустовалов (правда, на личном автомобиле)...
Я отвлекся, возвращаюсь снова к нашим баранам, то бишь к нашим «луноходам» для перевозки офицерского состава. Понятно, что надо было что-то делать. Вывод напрашивался сам-собой: нечего ждать милости от природы и начальства и проблему решать самим и самым естественным образом – поставить в кузов ЗИЛ-157 вместо тента будку. Что со временем было сделано начальником автослужбы дивизиона старшим лейтенантом В.Денисовым с помощью то ли колхозных мастерских, то ли мастерских сельхозтехники. Будку сразу в «ракетном» народе окрестили «душегубкой» по аналогии с немецким «газвагеном» из-за отсутствия окон и вентиляции, учитывая еще и то обстоятельство, что в нее набивалось человек 20-25. Опыт эксплуатации потребовал модернизации, хотя бы в виде открывающихся окон. Застекленные окна были поставлены. В окончательном варианте это сооружение получило название ДДМ – душегубка Денисова модернизированная.
Проблема перевозки людей была в какой-то степени решена только тогда, когда в войска стали поступать КУНГи – кузова универсальные герметизированные, которые устанавливались на шасси ЗИЛ-157 вместо бортовых кузовов и позднее на шасси ЗИЛ-131. Конечно, КУНГ не салон автобуса, как и подвеска армейского грузовика не мягкие рессоры автобуса, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. КУНГи возложенную на них задачу выполнили, оставаясь основным средством перевозки личного состава в частях РСД. Думаю, что и сейчас их продолжают эксплуатировать в РВСН, используя универсальность КУНГов для перевозки людей.
Но и после появления КУНГов в дивизионах продолжались поиски путей улучшения условий перевозки людей, повышения комфортности перевозки. Собственно говоря, выбор был невелик, точнее, его вообще не было – нужны были автобусы. Естественно, что ни купить, ни обменять грузовик на автобус полк не мог, оставалось одно – налаживание отношений и взаимодействие с местными АТП и прочими организациями, имеющие автотранспорт, в том числе автобусы, подлежащие списанию. Таким образом были добыты списанные автобусы, которые после соответствующего ремонта, какое-то время использовались в дивизионах для перевозки офицерского состава на службу и со службы.
Некоторые детали из истории перевозок офицерского состава в полку и дивизионах, дающие определенное представление об особенностях нашей ракетной жизни тогда.
Автобус управления полка ПАЗ-652, постоянный старший автобуса – начальник финансового довольствия полка капитан В.Кибирев. К своим обязанностям старшего относился крайне ответственно, всячески оберегая автобус от проникновения посторонних лиц, а проще говоря, офицеров дивизиона, пока не займут места офицеры управления полка. И только, если оставались свободные места в салоне автобуса, пропускал посторонних в автобус. Справедливости ради надо сказать, что офицеры дивизиона и не стремились воспользоваться полковым автобусом, не желая ощущать свою второсортность в качестве просителей. А вот транспортные средства дивизиона, особенно ГУНГи, были открыты для всех желающих воспользоваться ими. В связи с этим вспоминается один случай, свидетелем которого пришлось быть мне при поездке в Добеле-2. Автобус дивизиона, произведенный на курганском автобусном заводе, сделанный на базе ГАЗ-51, - типичный автобус сельской глубинки в 50 – 60 гг. прошлого века и войсковых частей, расположенных там же. Грязнозеленого цвета он выглядел как гадкий утенок рядом с белоснежным лебедем – автобусом павловского завода ПАЗ-652. Старшим автобуса назначался кто-нибудь из командиров батарей, не находящихся на боевом дежурстве. Обычно это был командир 5-ой батареи капитан (потом майор) А.М.Платков, который, как старший автобуса, пресекал попытки закурить курильщиков, вызывая, естественно, недовольство у курильщиков и не только у них. Это сейчас считается само собой разумеющимся, что в автобусах не курят, и никому в голову не придет закурить, но 50 лет назад дело обстояло иначе, как иначе обстояло дело с употреблением мата и ненормативной лексики. Чего греха таить, мат в армии использовался, особенно никого не шокируя в мужских коллективах, но совершенно недопустимым было использование его и другой ненормативной лексики в кино, на телевидении, в книгах и СМИ, в отличие от нынешних «демократических» времен, когда мат распространился из солдатских казарм в кино, на телевидение, на страницы книг, газет и журналов.
Однажды, при отъезде из дивизиона в Добеле-2, случилось так, что в автобусе не оказалось никого из командования дивизиона. Возможно, кто-то поехал с командиром дивизиона майором И.Г.Пармоном на его машине ГАЗ-69, возможно, кто-то был занят по службе, зато вместе с нами, офицерами дивизиона, в автобус сел командир дивизиона транспортировки и заправки КРТ майор Дмитриев, заняв место на сиденье за спиной водителя автобуса. Старший автобуса капитан А.М.Платков, как обычно, занял место старшего у двери автобуса с правой стороны салона, чтобы руководить водителем, не отбирая руля, и дал команду водителю «Трогай». Автобус тронулся в путь.
Майор Дмитриев – здоровый, крепкий мужик, капитан Платков – щуплый, но гонористый. Через какое-то время майор Дмитриев достал сигарету и закурил.
- Товарищ майор, у нас не курят, - сделал замечание капитан Платков. На что майор Дмитриев ответил:
- У вас не курят, а я курю. И кто дал тебе право, капитан, делать замечание старшим по званию и должности?
Это был нокдаун, но капитан Платков еще пытался сопротивляться:
- Я Вам говорю ни как офицер, а как человек.
На что последовал безжалостный удар:
- А кто тебе сказал, что ты человек?
И, повернувшись к офицерам майор Дмитриев, добавил:
- Закуривай, ребята!
Это уже был нокаут. Ребята оживились и с радостью закурили. Капитан Платков молчал, ни на кого не глядя, потрясенный нанесенным ударом. Я понимаю, что в душе у него все клокотало от обиды и возмущения. Требовалось дать выход своему возмущению, что и сделал капитан Платков, когда автобус проехал Кроньауце. Он дал команду водителю остановить автобус и вышел вон в осеннюю тьму и сырость, нарушив обязанности старшего автобуса. Должен признаться, что может быть это было и нехорошо, но горевать никто не стал по этому поводу, а с еще большим оживлением мы продолжили путь в Добеле-2.
(Продолжение следует)
https://bit.ly/2IwwQrI
Инстамагия. Получайте от 2000 рублей в день! Тариф "Эконом".
Гарантия возврата денег.