Монахи и недвижимость

diak-kuraev — 02.04.2012 (для удобства желающих вести дискуссии разбил вчерашнее интервью на тематические блоки)

Сергей Корзун: Вы смотрите, в этом деле резонанс, и многое сыграло и против патриарха, но не одно это дело. Но тем не менее. Я с другой стороны зайду. Скажите пожалуйста, просто просветите, на каком уровне начинается отсчет отчуждения человека воцерковленного от других мирских благ. И вообще имеет ли право патриарх иметь собственность? Вопрос, вокруг которого многие рассуждения сейчас крутятся, кто имеет, кто не имеет.
о.Андрей Кураев: Мне как раз грустно видеть такой род дискуссии, потому что они очень не компетентны. Не надо делать вид, что мы, что называется, «в первый раз замужем».
Это многовековая константа церковной жизни. Есть каноны - это некая мечта Церкви о себе самой. И есть реальная церковная жизнь, которая никогда в каноны не укладывалась. И может быть, даже это хорошо. Когда все идеально, это всегда может отдавать казармой. А человек шире, он ни в какой канон никогда не укладывается.
В свое время Владимир Соловьев очень резонно говорил либеральным интеллигентам русским — ну что вы все на католическую Церковь киваете, мол, русские семейные попы ленивы да о копеечке думают…. Да если бы у нас попы были католические бессемейные, они бы от скуки вас бы заставляли ходить по воскресеньям в храм и вели бы учет всех причастников, прихожан, и лезли бы к вам в душу и писали про вас отчеты.
Конечно, есть идеал монашества. Если бы епископом был я, и пришел бы ко мне юноша пылкий со взором горящим, и попросил о постриге — что бы я сказал вот этому юному, начинающему? А я бы сказал, так: ну смотри, я готов тебя постричь в монахи, но условия такие: ты будешь живым трупом, у тебя не будет никаких человеческих прав, политических тем паче, у тебя никогда не будет своей квартиры, ты никогда не будешь выбирать, что ты будешь кушать, я буду об тебя вытирать ноги, и ты не будешь иметь право пикнуть и сказать, что ты не согласен. В любую минуту я могу выгнать тебя на улицу, ничего не дав и не поблагодарив. И ты помрешь с голоду на вокзале. Но имей в виду, даже если я перестану тебя считать монахом, даже в этой ситуации ты сам перестать себя считать монахом не можешь. Потому что обет ты давал не мне, а Богу.
И вот, если ты готов быть таким живым мертвецом, - то возьми ножницы и подай мне их.
Монах – это социальный труп, у которого не может быть никаких социальных привязанностей. Для него не может быть своих, чужих, врагов, друзей. Об этом говорит классика монашеской литературы, будь то буддистская, христианская. Ну понятно, что столь высокую планку очень мало кто ставит и мало кто держит. Честно говоря, если вот этот монах, вот этот юноша согласится, я сам его возненавижу, потому что он тогда станет живым укором мне. Такое монашество, настоящее — это редкость, это нечто сокровенное. Такие люди наверняка есть. Но Церковь со временем неофициально как-то решила — ну хорошо, ну не можешь ты быть олимпийским чемпионом, но это не значит, что ты дерьмо, и ты должен перестать ходить даже в фитнес-клуб.
Есть планка идеальных достижений (ранее описанное монашество), но кроме того есть ряд целей сиюминутных. Тебе это поможет стать не святым конечно, но хоть чуть-чуть лучше? Свободнее? Церковное монашество поможет тебе в этом? Ну и хорошо.
Вот опять возьмем старые византийские книги. В некоем монастыре умирает монах, по послушанию эконом-завхоз. У него все время спонсоры, он к ним в город ездит, возвращается с баньки со спонсорами, не всегда трезвый, службы пропускает, плохо постится, толстый. Помер — и сразу вонять стал. Лицо почернело. Монахи сказали – «о, Бог шельму метит. Даже молиться о нем бесполезно». Умный наместник монастыря возражает - что вы делаете, да он дурной монах, но он же был плохим монахом ради того, чтобы вы были хорошими. Чтобы вам не нужно было выходить из келии, из монастыря, контактировать с миром, он себя в жертву ради вас принес. Поэтому пост объявляю для всего монастыря, поститесь и молитесь. Через 3 дня смотрят - лицо покойника посветлело, его отпели, похоронили.
Вот это очень мудрая история. Монахи разные, у католиков это формализовано, есть разные ордена с разными уставами, у нас нет. Формально все монахи одного устава — Василия Великого. Но реально возникают разные течения. Ученое монашество, например. Ну не может жить ученый монах по уставу обычного монаха! Его рабочий инструмент –головы - должна быть выспатой!
Сергей Корзун: То есть монашество и постриг с высшими иерархами Церкви не связанны?
о.Андрей Кураев: В 1389 году, 15 февраля, в мой день рождения, при патриархе Антониее, если не ошибаюсь, четвертом, был создан собор в Константинополе, столице Византийской империи, а Русская Церковь была частью этой церкви тогда еще. На соборе обсуждался вопрос, что делать монаху с его монашеским обетом, если его избрали епископом.
Ответ — он освобождается от этих обетов. То есть он не может жениться — да, но вот скажем обет послушания… Ты владыка теперь, ты князь Церкви. Ты не можешь теперь у всех спрашивать, как тебе поступить и в ответ говорить «простите, благословите». Ты теперь распоряжаешься законно деньгами и имуществом, поэтому нестяжательство тоже отходит на второй план.
Монахи — это вообще казаки в Церкви, это очень важно понять. Это вольное сословие свободных фанатиков. Они сами для себя избрали такой стиль жизни. Монашество — это казачество в Церкви.
Когда я был студентом-семинаристом, меня потрясли слова великого русского богослова и историка отца Георгия Флоровского «величайшая заслуга Василия Великого перед церковью состоит в том, что он воцерковил монашество».
У меня был шок, в моем тогдашнем понимании, монашество — это хребет церкви. Потом, когда я начал изучать церковную историю, знакомиться с церковной жизнью подробно, я понял, как отец Георгий прав. Это правда, это партизанское в общем движение, их воцерковить очень сложно было, и поэтому до сих пор удивительная есть вещь: если монаха лишают священного сана, его не лишают монашества. Именно потому, что это считается твоим личным делом. Твой обет перед Богом. Ты своему Богу стоишь, своему Богу падаешь. Более того, единственное таинство в церкви, которое может совершаться теми, кто сам его не прошел – это монашеский постриг. Вот я дьякон и не монах, но я могу совершить постриг. В истории Церкви такие прецеденты были.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив