Мои непростые 26

Тот год для меня оказался одним из самых сложных, наполненных множеством полярных событий и эмоций.

Фото справа — март, наша свадьба, которую мы устроили вопреки всем правилам и традициям. В загс приехали вдвоем, без гостей и свидетелей. Кольцо тоже было всего одно — для меня, муж в принципе не хотел ничего на руке носить, ему даже обручальное мешало бы работать с приборами.
Всю формальную часть процедуры мы хохотали на пару с молоденькой регистраторшей, а музыканты вместо марша Мендельсона играли нам Yesterday. И вот эта неформальность так и задала формат всей нашей дальнейшей жизни.
Фото слева — июнь, меньше чем за сутки до рождения старшего сына. Он появился на свет немного раньше срока, с сильным обвитием пуповины, поэтому два первых месяца его жизни нам дались очень непросто. Тем более, что в день, когда я поехала в роддом, мама окончательно слегла. У нее был рак легких в терминальной стадии, состояние ухудшалось день ото дня во время моей беременности, а с рождением внука все стало совсем плохо.
Про август особо рассказывать нечего, вы сами помните путч и все, что ему способствовало. У меня до сих пор иногда в ушах всплывает гул танков, идущих по Ленинскому проспекту. Два первых дня мне было безумно страшно, не столько за себя, сколько за крошечного сына. Поэтому мы с ним эти дни пролежали на диване, завернувшись в шаль, я в буквальном смысле слова закрывала его собой от всего мира.
На третий день с утра приехала мамина подруга тетя Галя, привезла гору рыночных фруктов, нашла на моем приемнике волну, на которой «Эхо Москвы» или «Свобода» (уже не помню) вели трансляцию от Белого дома, и все семейство трепетно ловило каждую новую сводку.
Потом была холодная и сложная осень, когда я жила в режиме белки в колесе, курсируя между мамой и Митькой, кормя обоих, выгуливая сына и используя периоды их сна для беготни по магазинам, отоваривания талонов и попыток купить какой-нибудь еды, если ее «выбросят» в одном из окрестных продуктовых.
Мама ушла 27 декабря, так и не дождавшись Нового года, который она так любила. Похороны 30-го, огромное количество людей, неведомо как втиснувшееся в нашу квартиру, и ощущение абсолютной нереальности происходящего. Все та же тетя Галя организовала заочное отпевание и помогла все сделать по правилам.
И совершенно абсурдная деталь из того безумного времени. Когда я ехала в морг Первой Градской с одеждой для маминого погребения, невольно краем глаза зацепила на книжном лотке возле Октябрьской кольцевой только что впервые вышедшую из печати трилогию «Властелина колец». Таких денег у меня при себе не было, зато проскочила шальная мысль, не успею ли я завтра перед похоронами туда за книгой заскочить. Естественно, это было совершенно нереально, «ВК» я купила гораздо позже и в другом издании.
Всю оставшуюся зиму у нас жила бабушка — мамина тетя, очень мне помогавшая и с домом, и с Митей. Именно она мне в день смерти мамы показала пример несгибаемой витальности и практического отношения к жизни. За свою жизнь она видела столько войн, революций и голода, что у нее давно выработался очень здравый подход «заботься о тех, кто еще жив».
В тот вечер соседка Зоя забежала к нам с новостью, что в соседнем гастрономе «выбросили» итальянские спагетти, дают по 2 пачки в руки. Бабушка тут же оделась и позвала меня. Я попыталась отговориться тем, что мне сейчас не до таких прагматических дел, но бабушка твердо сказала, что горевать будем, когда появится свободное время, а сейчас надо о семье заботиться, благо в доме два мужика — мои муж и отец, их еще всю зиму кормить нужно. Я поначалу внутренне возмущалась, но став старше поняла, насколько бабушка оказалась права. Те спагетти, которые мы за несколько ходок закупили, нас очень выручили холодной и достаточно голодной зимой с 1991 на 1992 год.
А вы свои 26 лет помните?