«Мои молили о помощи, но за ними никто не вернулся»

Мама могла спастись, а папа нет

В семье Крамаренко погибли родители и две бабушки. В ночь с 6 на 7 июня я видела в чате сообщение от Виктора Крамаренко. Он умолял спасти его жену и двух бабушек. Но в ту ночь мало кто был занят спасением окружающих, каждый пытался спасти свое: семью, животных, имущество. Больше дядя Витя ничего не писал, и я подумала, что их спасли, просто связи нет…

— Мама могла спастись, а папа и бабушка — нет, уровень воды был слишком высокий, — рассказала Виктория Гриненкова, дочь погибших. — Они не могли забраться на крышу, а мама без них не стала спасаться.

Погибшей Татьяне Крамаренко было 63 года, ее мужу Виктору — 70, матери Антонине — 88. Родились они в разное время, а умерли в один день — 7 июня.

Татьяна родилась в Голой Пристани, 27 лет проработала швеей в филиале Олешковской швейной фабрики. После закрытия предприятия устроилась в больницу. Последние годы занималась домашним хозяйством, огородом.

Виктор в советское время служил в милиции. Когда в 1986 году произошел взрыв на Чернобыльской АЭС, помогал ликвидировать последствия аварии. После работы в зоне радиации у Виктора была диагностирована лучевая болезнь, позже развилась гангрена, пришлось ампутировать ноги.

— Когда папе ампутировали ноги, мы подбадривали его, шутили, что теперь ему не нужно тратиться на обувь и носки, — вспоминает Виктория о своем отчиме, который растил ее с детства и стал для нее отцом. — Он всегда был веселым, обожал детей и внуков. С мамой жили душа в душу.

Бабушка Антонина родилась на Белогрудовом острове и выросла на реке. Вышла замуж и переехала в Голую Пристань, где родила двух дочерей. Она рано овдовела, растила детей одна. Много работала, была звеньевой, а позже бригадиром на винограднике. В последние годы почти ослепла, но все равно умудрялась находить себе работу по дому — не могла сидеть без дела.

— Когда подорвали дамбу, многие не осознавали масштаб катастрофы, поэтому остались в городе, — говорит Виктория. — В основном это были пенсионеры и инвалиды. Наш родственник пытался их вывезти до начала наводнения, но они отказались покинуть дом, не представляя масштабов бедствия. Когда пришла вода, они просили о помощи, ждали спасателей. Из соседнего дома волонтеры вывезли людей. А моих родных не забрали. В лодке не нашлось места для троих — многие вывозили своих домашних животных и скотину. Мои молили о помощи, но за ними никто не вернулся.

Татьяна не смогла поднять высоко свою незрячую мать и мужа, который передвигался в инвалидной коляске. Они утонули вместе.

«Вместе с мамой умерла часть меня, — говорит Виктория. — Люди не должны оставаться в местах, где есть опасность для жизни. Позже можно вернуться в родные стены, а жизнь уже не вернуть».

Пережила голодомор, а тут не смогли

Екатерине Кручине было 90 лет. Она утонула во дворе своего дома на улице Санаторной. Ее знали, пожалуй, все жители Голой Пристани — более 30 лет Екатерина проработала в регистратуре детской городской поликлиники.

Улицу Санаторную и раньше подтапливало, но во время июньского наводнения многие дома ушли под воду вместе с крышей. Женщину долго искали родные и друзья. Нашли 12 июня во дворе ее дома рядом с любимой овчаркой.

По словам родственников Кручины, два дня местные власти, назначенные Россией, не разрешали забирать тело, после чего увезли в морг города Каланчак.

«Раньше мы с бабой Катей были соседями, — написала в соцсетях одна из жительниц Голой Пристани. — Она нас всегда чем-нибудь угощала. Помню, зимой катались на льду и провалились, промокли. Она нас увидела, завела к себе домой. Согрела горячим чаем, просушила нашу одежду. Так что от родителей нам даже не влетело».

По словам соседей, у Екатерины было два сына. Один умер пару лет назад, второй живет на подконтрольной Украине территории. Он хотел эвакуировать мать, но его не пропустили.

Вокруг нее кипела жизнь

Лариса Древаль утонула 7 июня в собственном доме на улице Охотничьей. Женщине было 88 лет. Ее судьба долгое время оставалась неизвестной. Родные искали ее более недели после начала наводнения.

Лариса Дмитриевна родом из Мариуполя, окончила Херсонский аграрный университет. Более 20 лет проработала заведующей химической лабораторией на станции бахчеводства в Голой Пристани.

«В доме нашей мамы всегда было спокойно, пахло разными вкусностями, — написала в соцсетях Ольга Яковенко, дочь погибшей. — Непревзойденными в ее исполнении были украинский борщ, сырники, соус и вареники, которые мама готовила с вишней, клубникой, сыром и картошкой. Мама очень любила дачу — там у нее все цвело и плодоносило».

В последние годы у Ларисы Дмитриевны были проблемы с ногами, дочь вывозила ее на инвалидной коляске на голопристанскую набережную. Там они гуляли, и пожилая женщина не уставала удивляться, в каком красивом городе они живут.

«После смерти отца мама была центром нашей семьи, — продолжает Ольга. — Она была оберегом, помощницей, наставницей. Много читала, у нее была прекрасная память. Ее энергии хватило бы еще на много лет жизни».

По словам дочери погибшей, тело мамы нашли только на 10-е сутки после начала наводнения. В первые дни после подрыва дамбы сосед пытался пробраться к дому Древаль, но его не пропустили.

Лариса Древаль навсегда осталась в своем уютном доме среди памятных вещей и фотографий, на любимом диванчике.

«У нас забрали родного человека, родной дом, — говорит Ольга. — У нас забрали родной город. И нашему горю нет границ. Такое простить невозможно».

***

Сегодня в соцсетях можно увидеть десятки историй о погибших жителях Голой Пристани. Еще больше можно услышать в разговорах со знакомыми, остающимися в городе. Российская власть официально заявила о гибели 18 жителей Левобережья. При этом волонтеры не раз говорили о том, что в первые сутки наводнения людей в Голой Пристани, Кардашинке и Олешках никто не спасал. Это подтвердил и единоросс Евгений Кузьмин.

— Во второй день [наводнения], когда поняли, что ситуация критичная, не было ни эвакуационных автобусов в нужном количестве, ни МЧС, мы вывозили все сами, своими силами, полиция помогала и главы поселений и районов, — рассказал изданию ASTRA Евгений Кузьмин, волонтер и кандидат в депутаты от «ЕР» от Херсонской области. — Когда мы вечером уже шли назад, люди нам кричали, просили, умоляли их забрать, но, к сожалению, уже наступала темнота, и мы этого не могли сделать. Людей оставалось очень много на крышах, действительно очень много.

По словам Кузьмина,

иногда люди засыпали от усталости и падали в воду. Он лично видел плывущие трупы, но сколько всего погибло на Левобережье, он не знает — не все остались в своих дворах, кого-то сильным течением унесло дальше.

В условиях продолжающихся боевых действий сегодня сложно понять реальный масштаб бедствия, последние данные о погибших представители российской власти озвучили в первой половине июня.

Изольда Дробина,
собкор «Новой» на Урале