Модильяни? Нет, его друзья!

in_es — 08.08.2021
Мария Воробьева-Стебельская, Маревна. «Друзьям с Монпарнаса посвящается». В накидке — Амедео Модильяни в окружении друзей. Верхний ряд слева: Диего Ривера, Илья Эренбург, Хаим Сутин, Жанна Эбютерн, Макс Жакоб, Леопольд Зборовский. Нижний ряд: дочь Маревны и Диего Риверы Марика, сама Маревна и Моисей Кислинг.

17 мая я прочла пост Галины Маламант об открытии в Тель-Авивском музее искусств выставки "Модильяни в кругу друзей" и загорелась пойти. Это же сколько мы не были в музеях! С марта 2019 года, считай! А тут целый Модильяни!
И хотя ТУТ уже писали, что выставка оставляет гнетущее чувство разочарования и обмана, тем не менее в той части, где фигурируют его друзья, все в полном порядке.
Меня насторожило, что для привлечения внимания Г.Маламант показала работу, которой на выставке нет. Это вовсе не случайно. Там всего три портрета маслом и полдюжины эскизов. Показывать, в общем, нечего. Желающих убедиться, что портреты четы Зборовски не исчезли из музея, и что к ним присоединился портрет Гастона Модо в шляпе, 1918, отсылаю к сайту музея, где все эти несколько работ представлены в настолько прекрасном качестве, что лично мне они показались лучше оригиналов.

Но уже на подходе к залу Модильяни я начала ощущать бабочки в животе непередаваемое чувство эстетического наслаждения. Я узрела своего любимого Утрилло.


Морис Утрилло. Старая водокачка на Монмартре. 1918 Все картинки увеличиваются по клику.

Блестяще образованный аристократ из богатой семьи, Модильяни был ярким экстравертом и общался с очень многими людьми - на почве искусства, выпивки, наркотиков и экстравагантного поведения. Замкнутый и молчаливый Морис Утрилло был одним из лучших друзей Амедео. Неврастеник, алкоголик поневоле, боровшийся, однако, со своим недугом как раз с помощью живописи, завсегдатай полицейского участка и клиник для душевнобольных, Морис Утрилло обожал слушать стихи Данте в исполнении Амедео. Его пейзажи, примитивистско-постимпрессионистские, притягивают меня как магнитом. Урбанистические пейзажи его с подчеркнутыми прямыми линиями зданий, незатейливыми оградами и кружевными листьями деревьев источают необъяснимое обаяние.


Морис Утрилло. Улица на Монмартре, 1917

Основы живописи Утрилло (1883 — 1955) почерпнул из общения с матерью, известной нам по портретам Ренуара, Тулуз Лотрека, Дега, у которых она работала натурщицей - Сюзанной Валадон. Сюзанна и сама стала художницей. Морис очень ценил творчество Писарро, Сислея; в общем и целом он был автодидактом. Финансового успеха он добился благодаря незатейливой тематике своих картин и относительно простому творческому почерку, а также заботе матери и - впоследствии - жены. Не забудем и меценатов. Один из немногих представителей парижской школы, он был признан при жизни.


Церковь и дом Жанны д'Арк в Домреми, 1922

Хайм Сутин также был близким другом Модильяни, тоже евреем, тоже алкоголиком и тоже автодидактом. Он, правда, некоторое время учился в Вильнюсской школе изящных искусств, а затем недолго в Академии изящных искусств Парижа. Однако настоящей школой для него стали посещения Лувра. Здесь он увлекся греческой и египетской скульптурой, картинами Гойи, Эль Греко, Тинторетто, Жана Фуке, Рембрандта, Коро и Шардена. Он сидел и копировал работы старых мастеров. Сутин интересовался также музыкой и литературой. Среди его любимых авторов были Монтень, Расин, Сенека, Достоевский, Пушкин, Бальзак и Рембо, среди композиторов — Бах и Моцарт. Общение с Модильяни было для него очень ценным как раз в смысле бесед о литературе и искусстве. И очень тесным благодаря совместному увлечению алкоголем.


Хайм Сутин. Автопортрет. 1916

Первые годы жизни Сутина во Франции были классической иллюстрацией преданности искусству: чтобы не износить одежду, художник рисовал голым, терпел голод, рисуя натюрморты с селедками, и шокировал даже, как может показаться, ко всему привыкших соседей запахом гниющих бычьих туш, которые он подвешивал в своей комнате. Неизвестно чем закончилась бы эта история, если бы не парадоксальная дружба невротичного провинциала с Амадео Модильяни, благодаря которому на работы Сутина обратил внимание коллекционер Неттер.


Хайм Сутин. Вид Монмартра. 1919

От вечного недоедания в детстве и юности и из-за пристрастия к алкоголю Сутин (1893-1943) заболел язвой желудка. Он постоянно корчился от болей. Страдание было обычным на его лице, обрамленном патлатыми волосами. Широко раздутые ноздри, толстые красные губы и горящие глаза – таким был юноша Сутин.
Сразу бросались в глаза его отличия от других – особая напряженность, необычные манеры, нескладные движения. ...Каждый его портрет, пейзаж, композиция, натюрморт с тушей забитого быка становились знаком, символом, обобщенным образом природы. Красные гладиолусы захлебывались от крика, люди на его картинах корчились от внутренних противоречий, казалось, что их разрывает изнутри.
...Без устали писал Сутин мясные туши, ощипанную дичь, рыбу на блюде, цыплят. Ни у одного художника не было столько работ, связанных с едой. Этот человек хорошо наголодался.

Летом 1943 года у Сутина обострилась язва желудка. Нужна была операция. Но Париж был оккупирован нацистами. Пришлось ехать объездными путями. Пока добрались до клиники, художник умер от перитонита.




Все они были болезненными: и Модильяни, скончавшийся от туберкулеза в 35 лет, и Утрилло, и Сутин. А вот Моисей Кислинг (1891-1953), также представитель парижской школы и близкий друг Модильяни, прожил относительно благополучную жизнь. И картины его очень привлекательны и обаятельны, и мастерством, и выразительностью. Благополучие это было относительным: он успел засветиться и на дуэли, и получить ранение на Первой мировой войне; вел он такой же богемный образ жизни, как и весь монпарнасский кружок его коллег, однако ему удалось избежать крайностей.


Моисей Кислинг. Леди в голубом. 1935

Картина этой Синей дамы очень выделяется в экспозиции музея. Во-первых, она просто красивая. (Ага, после автопортрета Сутина, да). Во-вторых, она большая и привлекает внимание. У всех кислинговских дам глаза с поволокой, отрешенный взгляд, а фон обычно интенсивный, яркий. Кажется, такие же глаза были и у самого художника. При том, что эмоциональный, энергичный, пассионарный юноша, приехавший в Париж, не зная ни слова по-французски, мгновенно стал душой местного общества, сумел познакомиться и завязать дружбу с Шагалом, Сутиным, Модильяни, Пикассо, Браком, стал завсегдатаем шумных вечеринок и приемов, Моисей Кислинг вел размеренный образ жизни: вставал утром и в 9 часов начинал работать, на обед обязательно делал перерыв, и затем снова работал до вечера; женился на прекрасной женщине и мирно с ней жил. Всегда у него был спонсор, деньги которого он не пропивал, о друзьях он всегда заботился и в 1916 году получил крупное наследство от одного из них.
Однако при ближайшем рассмотрении многие его картины обнаруживают близость к китчу, в особенности натюрморты и портреты; другие же очень интересны, и, главное, красивы. В этом можно убедиться, прочитав очень интересный пост под названием Моисей Кислинг, художник в тени друзей . Там же можно полюбоваться репродукциями множества его картин.

Зал с набросками и парой портретов Модильяни предваряет большой зал с картинами Марка Шагала (1887-1985). В молодости он провел в Париже три года (1911-1914) и, безусловно общался со всеми завсегдатаями "Улья", успев и воспринять новые парижские веяния, и оказать влияние на коллег, в частности, на Кислинга, да и на остальных наших монпарнасцев.
Большой друг Модильяни Пабло Пикассо также представлен на выставке.

Прозванный "Князем Монпарнаса" Жюль Паскин (1985-1930, иначе - Юлиус Мордехай Пинкас) общался в юности с Паулем Клее, Василием Кандинским, Максом Либерманом (Берлин) и, в общем, постоянно в Париже не жил. Но к окружению монпарнасцев он вполне относился, и в Тель Авивском музее можно с удовольствием посмотреть на две его картины в пастельных тонах.


Жюль Паскин. Две сидящие женщины. 1927



Жюль Паскин. Дама в шляпе. 1922

Есть на выставке несколько вразнобой развешенных работ "парижанина" Мориса Вламинка, и есть (совсем в стороне) интересная работа Жоржа Брака "Still Life with Pipe" (1911)


Для меня, только что приехавшей из Друскининкай, где я буквально накануне созерцала бюст уроженца тех мест скульптора Жака Липшица (1891, Друскининкай - 1973, о. Капри), стало откровением увидеть в Тель Авиве его картину и его скульптуру. А ведь и он был приятелем Модильяни и Пикассо.
Автор: Амедео Модильяни - The Yorck Project (2002) 10.000 Meisterwerke der Malerei (DVD-ROM), distributed by DIRECTMEDIA Publishing GmbH. ISBN: 3936122202., Общественное достояние, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=155783
Амедео Модильяни. «Портрет Жака Липшица и его жены Берты»


Скульптура Жака Липшица в Друскининкай неподалеку от дома, где он жил вместе с родителями.


Жак Липшиц. Испанская танцовщица. 1914 Это еще тот период творчества скульптора-авангардиста, когда его работы близки классическим образцам и полны гармоничного согласия с миром и с собой.


Жак Липшиц. Гитарист. 1918. Масло, холст

В "Улье" в 1908-1914 гг. жил и украинский скульптор-авангардист Александр Архипенко, чьи работы выставлены в нашем музее. Вместе с Модильяни он штудировал в музеях древнюю скульптуру Египта, Ассирии, Центральной Америки, Африки. В 1910 г. открыл мастерскую на Монпарнасе. Акцентировал внимание на пластике целого, обтекаемости формы и фактурности поверхности. Работал также в керамике. Впервые в мировой скульптурной практике исполнил фигуры со сквозными отверстиями, используя пространство "внутри" и "пустоту" как изобразительный элемент, равный материальному. Создал вытянутые вверх полуабстрактные металлические и каменные торсы, вазоподобные скульптуры.

А.Архипенко. Коленопреклоненная женщина. 1916-1917. Раскрашенное дерево

Так что звучное имя страстного, экспансивного Модильяни - это просто приманка. На этот раз в нашем музее гораздо интереснее посмотреть на творчество его соратников.

И тут мы вспомним анекдот об одной французской балерине, выступавшей в балете А. Онеггера. Ее выступление, однако, заканчивалось под звуки трех мазурок Шопена. В конце представления одна дама, немного знакомая с Артюром Онеггером, подошла к нему и, стиснув его руки, с волнением воскликнула:
- Как восхитителен ваш балет! Да! Да! Мне не вскружило голову, правда, его начало, но три маленьких номера в конце!..

Итак, главное эстетическое удовольствие я получила от созерцания картины Анри Мартена (1860-1943) Мост в Labastide du Vert, 1930.


Это произведение искусства заряжает энергией, транслирует свет, гармонию, успокаивает примерно так же, как созерцание собора Марии Назаретской в Венеции. Уходят все тревоги, вся усталость, остается мир, радость, умиротворение.

Сейчас в Тель Авивском музее искусств выставлено действительно много картин, и народу ходит немало. За время карантинов, за более, чем год (!) мы подзабыли, какое прекрасное место имеется в нашей стране. Добро пожаловать!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив