Мне всегда помогут

foto_history — 25.01.2023

Хочу напомнить, что десятки тысяч студентов в США своим образованием обязаны советскому спутнику и Юрию Гагарину — первому человеку, покорившему космос. Парадоксально? Ничуть нет!  В течение долгих лет американская печать рисовала родину социализма как страну отсталых землепашцев и ограниченных, унифицированных умов.

Как вдруг, подобно комете, арену истории озарили первый советский спутник и космический корабль с Гагариным на борту. В те дни, когда на весь мир прогремели слова «Советский человек в космосе», я работал на швейной фабрике. «Русская коммунистическая пропаганда», — прокомментировал сообщение наш хозяин.

Не скрою, многие из тех, кто работал тогда рядом со мной, думали так же, как он. Однако постепенно эта историческая реальность проникла в сознание американцев. Эпохальный полет Гагарина разрушил миф об отсталости Советского Союза. Представители просвещения вынуждены были признать, что неграмотная в недалеком прошлом страна качественно превзошла ведущую страну капитализма в области образования, и особенно преподавания таких наук, как физика и математика.

И этого добились в стране, в которой во время войны было разрушено более 80 тысяч школ. Пережитое американцами потрясение имело исключительно благотворные последствия. Впервые конгресс, президент страны и деятели просвещения и образования поняли, что американской науке (а следовательно, и общественной системе) брошен вызов.   

Идея мирного соревнования, к которому давно призывал Советский Союз, получила новый стимул. Дальнейшие события уже принадлежат истории. Конгресс принял законы, по которым были выделены средства на бесплатное обучение и поощрительные стипендии, а также тысячам молодых людей из семей среднего и низкого достатка предоставлены кредиты на оплату образования в вузах.   

Сейчас администрация Рейгана пытается повернуть историю вспять — к догагаринской эре. Двери американских высших учебных заведений снова закрылись для сотен тысяч молодых людей, особенно представителей негритянского населения и выходцев из Латинской Америки. Гонка вооружений, оцениваемая гигантской суммой в 1,6 триллиона долларов, отметает возможность мирного соревнования в области просвещения и образования.   



В Советском Союзе высшие учебные заведения открыты для молодых людей, представляющих национальные меньшинства, многие из которых до Октябрьской революции даже не имели своей письменности. Они пользуются в социалистическом обществе определенными привилегиями, в частности преимущественным правом поступления в различные учебные заведения.

 В Академгородке я посетил школу-интернат для учащихся, проявивших особые способности в математике, физике и химии. Несколько слов о характере такой школы. Учащиеся отбираются в школу на олимпиадах (какое прекрасное название выбрано для соревнований в знаниях по естественным наукам!).

Такие олимпиады проводятся в масштабах школы, района, области, края, республики, а затем и всего Советского Союза. В школе-интернате в Академгородке обучаются 550 школьников 26 различных национальностей в возрасте от 14 до 17 лет. Примерно 70 процентов из них прибыли из небольших городов и поселков Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии. Школьники находятся на полном пансионе, а занятия с ними ведут видные ученые.   

Когда я вошел в класс, ребята писали контрольную работу по физике. Несмотря на то, что это был последний день занятий перед каникулами, школьники работали сосредоточенно. Сопровождавший меня 34-летний Владимир Харитонов — заместитель директора школы — не увидел в этом ничего необычного.

Владимир сам когда-то сидел здесь за партой. Уроженец Красноярска, сибиряк, он был в составе первой группы школьников, отобранных для школы-интерната. Затем поступил в Новосибирский университет, после окончания которого работает в школе. Харитонов показал мне вопросы, предложенные учащимся.

Я своим глазам не поверил — вопросы были на уровне американских университетских экзаменов. Каждый школьник мог выбрать вопрос. Преподаватель обходил класс, подсаживаясь то к одному, то к другому ученику, и тот шепотом объяснял ему логику ответа. Это скорее напоминало непринужденную беседу, чем контрольную работу.   

Мне захотелось поговорить с ребятами. Харитонов не возражал. Он пригласил на беседу тех, кто уже закончил работу. Первой была Таня Куприянова — девушка 16 лет.   
— Что же вы получили за контрольную работу? — спросил я.
Она расплылась в улыбке, и я понял, что этот вопрос можно было и не задавать — конечно же, пять. Таня приехала из небольшого поселка в Якутской Автономной Советской Социалистической Республике, на Крайнем Севере, где зимой температура 50 градусов ниже нуля считается нормальной.

С сильной, стройной фигурой, Таня внешне была поразительно похожа на эскимосов с Аляски и даже на коренных жителей Америки — индейцев. И все-таки во всем остальном она была очень русской. По-русски она говорила безупречно. Конечно, она столь же безупречно владела своим родным языком — якутским.   

— Расскажите, пожалуйста, о себе, о вашей семье, — попросил я Таню.

— Как вы попали сюда? Каковы ваши планы на будущее?   

— Мои родители работают в совхозе. В семье семеро детей. Я самая младшая.   

Таня рассказала мне также о своих успехах на математической олимпиаде в ее родном крае, о приеме в школу-интернат, о своем увлечении антропологией.   

— Мне хочется изучать историю древних народов, особенно моего родного якутского, а также историю американских индейцев. Существует научная гипотеза, что индейцы переселились в Америку из Азии. Возможно, мы, якуты, одного  с ними происхождения.   

— Знаете ли вы что-нибудь о сегодняшней жизни американских индейцев? — спросил я.   

— Знаю, что их жизнь в вашей стране нельзя назвать счастливой.   
Она замолчала, озабоченная тем, не обидела ли меня. И с облегчением вздохнула, когда я кивнул ей в знак согласия. 

 — Ваша страна так богата, и все-таки вы так плохо относитесь к индейцам, — добавила Таня.   

— А как относятся к вашему народу в СССР? — спросил я.   

— Вы сами можете убедиться, что как и ко всем остальным. До революции у нас не было даже своей письменности. А теперь в Якутии создан филиал Сибирского отделения Академии наук СССР. И я сама надеюсь когда-нибудь работать в нем.   

Второй контрольную работу закончила пятнадцатилетняя Вера Новикова с Камчатки — одного из самых отдаленных районов Советского Союза. Блондинка, с характерными славянскими чертами, Вера горела нетерпением поговорить со мной по-английски. Она говорила, спотыкаясь, с сильным русским акцентом, опуская артикли, временами переходила на свой родной язык. Однако в целом она успешно выполнила это упражнение в английском языке и безусловно заслужила высший балл за решительность.   

— Я приехала сюда после победы на нашей олимпиаде, — начала она рассказывать о себе. — В первые дни мне было одиноко. Даже хотелось вернуться домой на Камчатку. Теперь я рада, что тогда выдержала. Мне здесь очень, очень, очень...     Вера пыталась найти нужное английское слово.

«Нравится», — подсказал я ей. Ее детское лицо озарилось радостью.   

— Нравится, очень нравится, — повторила она. — Не только потому, что у нас хорошие учителя, а потому, что наши учителя — прекрасные люди. Я могу доверить им все, посоветоваться о чем угодно.     Вера не собирается поступать в Новосибирский университет. Она призналась мне, что хочет стать хирургом.   

— Но ведь вы учитесь в математической школе. Будете ли вы готовы к экзаменам в медицинский? — спросил я.   

— Мне всегда помогут, — ответила Вера, посмотрев на Харитонова.   

— Да, наша главная задача — помочь учащимся найти свое место в жизни, — сказал он. 



Майкл Давидоу.  Третье советское поколение. /Third Soviet Generation/ Москва. 1984. С. 54-58./Глава ІІІ Наука и социализм. Наука в средней школе                                                    

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив