Младенцев можно причащать Кровью на Преждеосвященной Литургии
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
http://www.pravenc.ru/text/2110603.html
***
Синод Православной Церкви в Америке выпустил литургические инструкции, в которых исправлены "две застарелые ошибки русской богослужебной традиции", сообщает 21 февраля 2018 года "Религия в Украине".
Были внесены следующие изменения:
...
2) При совершении литургии Преждеосвященных Даров Православная Церковь в Америке будет теперь придерживаться греческой, а не русской (идущей от митрополита Петра Могилы) традиции в отношении к содержимому Чаши. «В соответствии с древним, вселенским преданием Церкви, когда преждеосвященный Агнец во время литургии Преждеосвященных Даров погружается в потир, растворенное водою вино воистину становится честной Кровью Господа Иисуса Христа». Соответственно, священники и диаконы, сослужащие или причащающиеся за Преждеосвященной литургией, должны причащаться из св. Чаши таким же самым образом и с теми же самыми словами, как и на литургиях свв. Иоанна Златоуста и Василия Великого. Священник или диакон, который будет потреблять Дары, также должен причащаться от Чаши. Также отказывать в причащении младенцам за литургией Преждеосвященных Даров нет никаких оснований.
http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=129942
***
Тем, кто сомневается, предлагаю "пари Паскаля".
1. Вино на Преждеосвященной литургии остается просто вином, а я отношусь к нему как к запивке. Адиафорно.
2. Вино на Преждеосвященной литургии остается просто вином, а я отношусь к нему как к Причастию. Если и грех, то избыточного благочестия. Не смертельно.
3. Вино на Преждеосвященной литургии становится более чем вином, а я отношусь к нему как к Причастию. Аксиос.
4. Вино на Преждеосвященной литургии становится более чем вином, а я отношусь к нему как к запивке. Кощунство и смертный грех.
Так что лучше не рисковать.
А по сути для меня это - надежда: Христос может совершать таинства для нас, но мимо нас, точнее - без суеты и самомнения клириков. Он свободен и властен преподать Себя, Свою Кровь , даже если чины земной церкви "забыли" Его об этом попросить.
***
из моей книжки для учителей про ОПК:
"фелонь – как бы плащ, в котором служит священник. При взгляде со спины кажется, что над плечами священника высится трапециевидный горб. Впрочем, именно эта деталь необязательна. Это деталь только русского облачения. Возможно, назначение этой трапеции – защищать шею от сквозняка в неотапливаемом зимнем храме (храмы и в самом деле стали отапливать совсем недавно).
Но если сама трапеция не-символична, то другая особенность фелони значима:
у этой одежды нет рукавов.
«Одежда диакона имеет рукава, так как он служитель и ему необходимо иметь руки, хорошо приспособленные для дела. [Одежда] же священника, именуемая фелонью — без рукавов, что обозначает непригодность иерея для человеческой деятельности и то, что он и в обыденной жизни пребывает как бы вне плоти и мира, и во время [совершения] своего служения, которое во всем зависит от одной только божественной длани и [в которое] он сам не привносит никакой человеческой инициативы», - пояснял святой 14 века Николай Кавасила. Изъяснение Божественной Литургии, 34).
Это значимая черта, отличающая православие от католичества. Католическое богословие говорит о том, что Христос оставил на земле Своего наместника – Римского папу, наделив его властью управления Церковью и ее созидания. Папа же частично делегирует свои мистические полномочия другим епископам и священникам. В итоге священник получает власть совершать Таинства.
С точки зрения православия у Христа нет наместника в Его Церкви. Он Сам пребывает в ней. И Таинства совершает Сам Бог. Священник же лишь служит Таинству. Он – священнослужитель скорее, чем священносовершитель.
Так, св. Иоанн Златоуст напоминает, что для ветхозаветного праотца Иосифа величайшей наградой было право подать царю (фараону) чашу. В Таинстве же Нового Завета все наоборот: Царь Сам подает тебе чашу (Слова огласительные, 1).
“Священник стоит только, исполняя образ, и приносит молитву, а все совершает благодать и сила Божия. Это изречение (“Примите, ядите, сие есть Тело Мое…”) постоянно возращает силою благодати тех, кто достойно принимает трапезу” (О предательстве Иуды, 2).
Итак, священник напоминает Слово, которое совершает Таинство. “Не человек претворяет предложенное в тело и кровь Христову, но Сам распятый за нас Христос. Представляя Его образ, стоит священник, произносящий те слова, а действует сила и благодать Божия. “Сие есть тело Мое”, — сказал Он. Эти слова претворяют предложенное, и как то изречение “раститеся и наполните землю” хотя произнесено однажды, но в действительности во все время дает нашей природе силу к деторождению, так и это изречение, произнесенное однажды, с того времени доныне и до Его пришествия делает жертву совершенною на каждой трапезе в церквах” (О предательстве Иуды, 1).
Слова, которыми совершается таинство, согласно приведенному тексту, — это слова “приимите и ядите”, а не эпиклесис. На это стоит обратить внимание, потому что здесь проходит линия православно-католической полемики. Католическое богословие полагает, что с произнесением священником слов “Приимите, ядите, сие есть тело Мое…” происходит таинство и совершается пресуществление хлеба и вина в плоть и кровь Христовы. Православная традиция склонна отодвигать кульминационный момент несколько дальше — до молитвы эпиклесиса, призывающего Духа на предложенные Дары. Эти слова Златоуста вроде бы свидетельствуют в пользу западной традиции. Однако, в отличие от нее, Златоуст обращает внимание на то, что таинство происходит потому, что установительные слова однажды произнесены Христом, а не потому, что их повторяет священник.
Таинство совершается Христом и Его Духом. Священник же служит Таинству и потому называется священнослужителем. По глубокому замечанию Йозефа Рацингера (позднее ставшего папой Бенедиктом 16), выражающего в данном случае позицию уже обновленного католичества, “атмосфера в Церкви становится удушающей, если ее служители забывают, что совершение таинства — это не прерогатива власти, а отдача себя на службу Тому, от Чьего Лица должно говорить и действовать” (Рацингер Й. Вечно реформируемое сообщество. // Новая Европа. 1993, № 3, с. 8).
Понятно, что без-рукавная одежда, как бы связывающая, опоясывающая руки священника, подчеркивает то, что он – рецепиент Таинства, а не его творец. В Православии нет такой пропасти между священниками и мирянами, как в католичестве (что очень остро чувствуют, кстати, и сами католики…).
Иллюстрацией к этому тезису православного понимания священно-служения может быть рекламный ролик, катившийся по российкому ТВ в середине 90-х. Корейская фирма Daewoo начала в Узбекистане сборку своих машин. Российский потребитель, хорошо знающий, во что превратился итальянский Fiat, став нашими «Жигулями», с понятной опаской отнесся к машинам узбекской сборки. Понимая это, производитель рекламы показал длинный сборочный цех. Он был пуст: ни одного человека. Все делали роботы. И тут в кадре появляется малость запуганный озирающийся узбек в тюбетейке и шепчет в камеру (то есть зрителям): «Я тут ни при чем.. Это все они!», - показывая на трудящиеся автоматы.
Вот так и православный человек убежден, что люди – не единственная сила, разумно трудящаяся в нашем мире, и порой ей просто нужно не мешать… И этот аспект своей веры православный священник выражает в этой особенности своего богослужебного облачения.
Эта помогающая сила Божия порой бывает непонятна даже для самих православных. Например, в нашем духовенстве ведется спор о том, можно ли на великопостных будничных Литургиях причащать младенцев. Дело в том, что беззубому малышу можно только влить в уста капельку Причастия, но нельзя вложить частицу Святыни. На обычно Литургии сложности не возникает: малышу преподается капелька вина, освященного как Кровь Спасителя. Но Постом наше Богослужение несколько меняется. На праздничной воскресной Литургии освящается просфора, хлеб для будущей службы в середине недели. Вино же в будний день просто вливается в чашу без всяких слова освящения. Отсюда вопрос – освящается ли само вино, если Церковь о его освящении в этот день не молилась? Если не освящется, тогда нельзя и бессмысленно малышу давать просто вино…
Но в греческой Церкви убеждены, что «преждеосвященная» чаша не менее благодатна, чем воскресная. Собственно, только в Русской Церкви есть сомнение. Более того, это сомнение укрепилось во вполне определенное время и под вполне определенным католическим влиянием (через митрополита Киевского Петра Могилу - «тамо простое есть вино, а не Владычняя Кровь, точию церимониялнаго ради обиходу употребляема бывает, вместо полоскания уст» (Требник свт. Петра Могилы)).
Логика вполне институционально-иерархическая: если чего-то не сделал священник (не освятил вино), значит, этого не мог сделать и Бог. Я же рад в этой ситуации видеть пример того, как Бог действует ради Церкви (ради людей, ради детей), но не через Церковь. Напрямую, а не рукою или словом священника (Подробнее см. статью профессора и новомученика И. А. Карабинова: Св. Чаша на Литургии Преждеосвященных Даров // Христианское чтение. 1915, за июнь - июль. Петроград, 1915. http://vstrecha-mpda.ru/archive/22/svjataja_chasha_na_liturgii_prezhdeosvjashhennykh_darov/).
Позиция Петра Могилы – это позиция его, 17-го, века: истина есть то, что твердо установлено. А твердо установлено и понятно лишь то, что сделано человеком т.е. есть истина есть артефакт. Начинается эпоха механицизма…
Более древняя позиция склонна считать подинным то, чего еще не коснулась испорченность человека. Вплоть до поклонения метеоритному камню в мусульманской Каабе или заповеди Моисея «устрой там жертвенник Господу Богу твоему, жертвенник из камней, не поднимая на них железа; из камней цельных устрой жертвенник Господа Бога твоего» (Втор 27, 5-6) … Бог Сам усмотрит жертву и даст ее. Доверься Ему, а не своим технологиям.
|
</> |