Минутка истории. Кровавое воскресенье

alena_73 — 22.01.2025

«У нас больше нет царя! Неповинная кровь легла между ним и народом»: 120 лет Кровавому воскресенью

События «Кровавого воскресенья», произошедшие (9) 22 января 1905 года, стали началом Первой русской революции. Демонстрация рабочих была организована «Собранием русских фабричных-заводских рабочих города Санкт-Петербурга» и главой организации попом Георгием Гапоном. «Собрание» существовало под покровительством полиции в рамках политики «полицейского социализма».

В начале января 1905 года на Путиловском заводе вспыхнула забастовка. Рабочие завода воспротивились безнаказанным действиям мастера Тетявкина, несправедливо увольнявшего людей. К стачке начали присоединяться рабочие с других предприятий. «Собрание» приняло решение обратиться к царю с петицией и просить у него «правды и защиты». 

В 6:30 из Колпино по направлению к Петербургу двинулась толпа работников Ижорского завода. К ним постепенно присоединялись рабочие с других предприятий. Общая численность достигала 26 тысяч человек (Романов Б. А. Январская забастовка 1905 г. в Петербурге // Красная летопись. — Л., 1929.). Протестующие несли в руках иконы, хоругви и портреты царя. Военные перегородили путь манифестантам у Нарвских ворот. Там началась первая стычка, военные открыли огонь на поражение, стрельба началась по всему городу.

Очевидец событий Евгений Никольский в своей книге «Записки о прошлом» вспоминает, как всё происходило: «На Невском проспекте и по обеим сторонам реки Мойки стали появляться группы людей — мужчин и женщин. Подождав, чтобы их собралось больше, полковник Риман, стоя в центре роты, не сделав никакого предупреждения, как это было установлено уставом, скомандовал: «Прямо по толпам стрельба залпами!» Раздались залпы, которые были повторены несколько раз. Начался беспорядочный беглый огонь, и многие, успевшие отбежать шагов на триста-четыреста, падали под выстрелами. Я подошел поближе к Риману и стал на него смотреть долго, внимательно — его лицо и взгляд его глаз показались мне как у сумасшедшего. Лицо все передергивалось в нервной судороге, мгновение, казалось, — он смеется, мгновение — плачет. Глаза смотрели перед собою, и было видно, что они ничего не видят».

В этот день стреляли на Шлиссельбургском тракте, у Нарвских ворот, близ Троицкого моста, на 4-й линии и Малом проспекте Васильевского острова, у Александровского сада, на углу Невского проспекта и улицы Гоголя, у Полицейского моста и на Казанской площади.

События «Кровавого воскресенья» стали мощным толчком к перемене политической ситуации в стране.

«Вечером царь записывает: «Тяжёлый день. В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных частях города; было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело»!

Почему «вследствие желания дойти до Зимнего дворца» должно было быть «много убитых и раненых?» Почему непременно «войска должны были стрелять»? Кто разрешил, кто приказал стрелять? Запись в дневнике наталкивает на эти вопросы и оставляет их без ответа. Горестен вздох «как больно и тяжело», но тут можно вспомнить, что, когда при Толстом однажды кто-то рассказал, что царь подавлен событиями 9 января, писатель усмехнулся: «Я этому не верю, потому что он лгун».

И в самом деле. После слов «много убитых и раненых» он записывает через несколько строк: «Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракал со всеми. Гулял с Мишой(?)». Значит, не такое уж тяжелое настроение, не совсем потерян аппетит. И на следующий день: «Завтракал дядя Алексей. Принял депутацию уральских казаков, приехавших с икрой. Гуляли. Пили чай у мамы».

Савва Морозов, один из умных людей своего круга в тогдашней России, хорошо знал и рабочих, и конторщиков. В те январские дни, когда на заснеженных петербургских мостовых ещё алели пятна рабочей крови, случилось встретиться с ним А.М. Горькому.

- Царь болван, - грубо и брезгливо говорил Морозов. - Он позабыл, что люди, которых с его согласия расстреливают сегодня, полтора года тому назад стояли на коленях перед его дворцом и пели «Боже, царя храни».

Он сел рядом с писателем и, похлопывая себя по колену ладонью, сказал:

- Да, теперь революция обеспечена... Годы пропаганды не дали бы того, что достигнуто самим его величеством в один этот день».

Из книги М.К. Касвинова «Двадцать три ступени вниз».

взято отсюда: https://t.me/egoryakovleff

Оставить комментарий

Популярные посты:

thurinus

Как написать претензию застройщику

mysea

Лучшее селфи с котиками

von_hoffmann

15 мая — дата основания в России общества Красного Креста

yakov_a_jerkov

Не было нужды

gloxinija

Совет да любовь

matsam

Утреннее

thor_2006

Иван vs Степан - 5

anna_bpguide

Вороны

nefer

Поезда метро: один - как дымковская игрушка, второй весь в кружевах

• Ранее
• Архив