Мы сейчас находимся в уникальном положении, не побоюсь
vespro — 18.03.2013 Мы сейчас находимся в уникальном положении, не побоюсь этого слова.Весь мир смотрит на нас так, как будто мы – певица Мадонна, забеременевшая от Барака Обамы.
Благодаря нашему новоизбранному Франциску нами заинтересовались даже те, кто не твердо знает, где находится Ватикан, и полагает, что конфирмация и индульгенция – это заболевания, которыми хворают детишки в Африканских странах. Мы таки нашли, чем поразить человечество: пожилым мужчиной в стоптанных башмаках, ездящим на метро. Впрочем, в том, что наш мир безумен, сомнений не было и до того…
Я пока не знаю, что думать про своего нового Папу. Мне очень нравится выбранное имя, но это всего лишь имя.
То, что я сейчас записываю – это очень частные размышления, и представляю я исключительно самое себя, а никак не мнение прихода, Епархии или еще кого-нибудь большого и важного. Если вы захотите читать дальше, прошу вас именно так это и оценить. Как ОЧЕНЬ ЧАСТНОЕ МНЕНИЕ.
Папа просил за него молиться, вот я и записываю то, о чем буду молиться.
Я буду просить Бога, чтобы моя Церковь зависела от воли одного-единственного Царя и Правителя, и чтобы только Его «политику» она поддерживала всеми силами и всей своей волей. Чем чаще эта «политика» будет идти вразрез с политикой нынешних государств и правительств, тем лучше будет для нас и для них.
Я буду молиться за то, чтобы моя Церковь чаще сомневалась, чаще сокрушалась о своих грехах, и чаще просила за них прощения. И лучше пусть она будет грешной, чем самодовольной.
Я буду молиться за то, чтобы моя Церковь была богатой – настолько богатой, чтобы найти кусок хлеба для всякого, у кого нечего есть. Удивительно, но таких людей все еще очень много. Если можно, пусть она при этом останется настолько бедной, чтобы об этих людях не позабыть.
Если Церкви и ее новому Понтифику предстоит ошибаться – а это неизбежно – пусть он будет ЧЕРЕСЧУР милосердным и прощает людям то, чего я бы, например, не простила. Пусть он ошибается в эту, а не в другую сторону. Пусть его доверие обманут – не страшно. Страшно, если он…
Пусть он примет тех, кого я высокомерно отвергаю. Я с удовольствием сгорю от стыда. Но мне так не хочется гореть от стыда, если он отвергнет тех, кого принимаю даже я.
Я совсем не реформатор. Например, я не хочу ни ординации женщин, ни отмены целибата.
Во втором случае – я слишком хорошо знаю, каким универсальным орудием убеждения является матушка с пятью детишками.
А в первом… Помогите им лучше вырастить здоровых, умных и добрых детей – если они попросят в том вашей помощи. Утешьте их, если это не получится, и им нужно будет ваше утешение. Защитите их от насилия, если сможете. В мире нет равноправия. Ну, или я его пока не заметила. В любом случае, дело Церкви, как мне кажется, не бороться за равенство, а защищать слабого. Тем более, что перед лицом Божьим мы и так равны.
Я бы очень хотела, чтобы моя Церковь пореже запрещала аборты и почаще строила кризисные приюты для матерей и детей.
Если строительство приютов – не ее дело, то и запрет абортов – не ее дело. Простите, это очень частное мнение. Это МНЕ так кажется.
И вообще, мне так хотелось бы, чтобы мы, наконец, вышли из области половых отношений на Божий свет, и увидели, что в мире есть много добра и зла, лежащего ВНЕ этой сферы. И попробовали бы оценить, скажем, моих друзей не за то, с кем они ложатся в постель, а за то, кому они помогают, кого обогревают, кормят и утешают. Это намного, намного важнее. Как мне кажется.
Христианство вообще такая парадоксальная штука. Мне вот сдается, что вся наша сила – это очень часто сила одного человека. А наши слабости – это слабости человечества. И один человек может изменить мир.
Ну, пусть не один. Пусть ДВЕНАДЦАТЬ.
Сегодня мы были на детской мессе. Деток учат читать «Отче наш», держась за руки.
В общем, научи и нас тому же, Господи.
Мои сестры из монастыря кармелиток прислали мне письмо. Пишут: «Многое изменится!»
Пусть изменится к лучшему.