Мемура про Лихие Девяностые

rada_maslova — 26.05.2022 Задумчиво наблюдая за эволюцией евро и доллара, вылавливая в инфосеточке рассказы про грустных, мытых только местами и потенциально голодных европейцев, хочу объявить флешмоб про то, как нам шикарно и весело было в девяностые. Свои воспоминания можете складывать в коменты, можете писать своим постом, можете не писать вовсе. Просто предлагаю вспомнить "как оно было"

Про девяностые можно тома писать. Очень жаль, что люди все быстро забывают, а для детей современных странно слышать про "талоны на продукты" и "мешок муки мешок сахара". Поэтому я расскажу только про небольшой эпизод на фоне страшных событий развала государства и Задорнова вместо президента на Новый год.

В спешном порядке, побросав вещи в контейнер, из тех, что поместились, (вещи дополнительно скрали на растаможке, поэтому многих семейных артефактов ныне нет), мы из воинской части в Средней Азии рванули на "материк", роняя тапочки в прямом смысле. Высадились на Родине предков, в Солнечном Татарстане. Мне 16 лет, надо доучиваться в 11 классе, чтоб получить аттестат зрелости. Жилья нет, снимаем однокомнатную квартиру в безликом многоквартирном доме с огромным количеством шуршащих ночами наглых тараканов, все сбережения, нажитые непосильным трудом, сгорели в пожаре развала Союза. У родителей работы нет. Россия на последнем издыхании активно входит в долларовую зону, рубль деревенеет. В Чечне еще не стартовала, но вызревает война. Я в ситуации особо ничего не понимаю, мне хочется любви, тепла и нарядно одеваться.

Чтоб почувствовать разницу - из вечного лета в регулярную зиму. Из запасав зимней одежды - демисезонное пальто и курточка с вышивкой, из обуви - ботинки на летней подошве. Большая трехкомнатная квартира, пропитанная солнцем, палисадник с благоухающими розами под окном, огромная солнечная веранда, где стоял стол с верстачком, стеллаж с соленьями, пыльные гири, самогонный аппарат, собранный золотыми руками советского инженера в период горбачевской трезвости, квартира, со свободно гуляющим по всем поверхностям котом, с рисунками, с постерами терминатора - осталась в прошлом и скукожилась в убогие 15 квадратных метров. А из окна ебошит холодный ветер раздувая шторы парусами. Чтоб было потеплее - заколотили окна полиэтиленом. Стало сумрачно, сквозь бычий пузырь окон и так дефицитное солнце проникало с трудом, зато в квартире стало заметно теплее. Конденсат с окна декорировал подоконники льдом.

Зимнюю одежду нам подарил наш грузинский дядя, который на тот момент мутил бизнес-шмизнес с китайскими пуховиками. Пуховик на три размера больше, зато есть карманы. Шапка-формовка б/у. Куда поступать - не знаю, делать ничего не умею, дура. Меня решили пристроить в училище искусств, где у родственников были "свои люди", до экзаменов нужно было пройти годовые платные подготовительные курсы. Родители уезжают в Кременчуг, оставляют меня на старшую сестру, отчисляют ей денег на жизнь и на оплату первых двух месяцев подготовительных курсов. Я хожу в школу возле дома, где пытаюсь встроить свое аульное образования с четырьмя-пятью уроками в день в формат элитной гимназии с математическим уклоном.

Сестра у меня человек ответственный, распределили бюджет, на него покупаем пшенки-гречки, макароны, кило сахара, манки, маргарин "Рама". Чтоб как-то украсить наше существование, на подоконнике стоит неубиваемая трехлитровая банка смородинового варенья. В пятницу(не в каждую) у нас день зажора, мы покупаем кило куриных шеек, достаем большую чугунную утятницу, и тушим в ней эти шейки с рисом и овощами. На выходе является благословенное блюдо, из которого можно вытащить куриную шею и долго высасывать из нее мясо. Самые активные пользователи делили шейку на запчасти, выедая все подчистую. Наслаждаясь пиром, смотрим телек.
Телек у нас побывал в передрягах, поэтому он показывал полосами и без красного цвета. Люди с сине-желтыми лицами рекламируют сникерс. По дороге в школу я иду мимо бабушек, которые с картонных коробок торгуют сникерсами и бананами, но не могу их себе купить, все деньги под строгим контролем - проезд, еда, расходники. С тех пор я обожаю сникерсы. Приезжая в училище, рисую на обратной стороне рулона обоев, подворовывая огрызки потерянных кем-то карандашей.

Фоново, непонятно, в недрах экономики зреет инфляция и будущий дефолт. Мы про это пока не знаем, но цену за подготовительные курсы неожиданно поднимают ровно в два раза. Сестра смотрит на деньги, отдает мне все что было. Ситуация становится активно критической, но ощущения краха нет. Я знаю, что в училище всегда есть чай, к чаю прилетают то сухарики то печенья, я тащу к чаю половину неубиваемой банки смородинового варенья. К огрызкам карандашей я добавляю ватманы госзнак, случайно купленные у студента старшего курса. Акварельная краска, сползая с госзнака, ведет себя крайне непослушно и никак не хочет усиливать тень. С тех пор я ненавижу акварель. Мы пишем очередной натюрморт, ржем над своими же примитивными шутками, в мастерских активно холодно, из окон открывается широкий вид на заснеженную реку. Мольберты наши сварены из швеллеров, криво и грубо, если мольберты падают, то случайно могут пришибить неосторожного студента.

Подготовительные заканчиваются поздно, я еду домой с другого конца города на автобусе-гармошке, автобус изнутри весь покрыт толстым слоем льда. Мне весело, я в валенках и в старом мамином черном полушубке. Я размышляю о любви, о том, что скоро весна, а дома меня ждет бутерброд с маргарином Рама, сверху можно намазать смородиновое варенье, которое снова появилось на подоконнике в неубиваемой трехлитровой банке. Завтра я поеду к своей бабушке, просить денег на хлеб, а потом вернутся родители и будет, наконец, весна.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив