Малоросский диалект нельзя назвать языком

uctopuockon_pyc — 09.04.2025 Едва не пропустил дату. 100 лет назад 7 апреля 1925 пленум ЦК КП(б)У постановил перейти к форсированной "украинизации" УССР. Начали с вывесок как при Петлюре, когда, заняв Киев, будущий лидер ОУН (запрещенная в России экстремистская организация) Коновалец распорядился сразу убрать все вывески на русском языке. Вскоре после пленума националистический академик Ефремов записал в дневнике: «Сколько издевательств было о Коновальце, а теперь и сами тем же закончили».

Но, конечно, вывесками дело не ограничилось 30 апреля 1925 вышло постановление «О мерах срочного проведения полной украинизации советского аппарата». Госучреждениям и предприятиям предписывалось за 8 месяцев перейти на делопроизводство на искусственном наречии, для этого все сотрудники по 4 часа в неделю после работы должны были изучать это наречие, которое назвали языком. А те из них, кто учить не хотели могли быть "уволены без выходного пособия".

Однако процесс шел туго, проверка проведенная в апреле 1926 показала, что в наркоматах (то есть в министерствах) и торгово-промышленных предприятиях хорошо владело этим неудобоваримым суржиком около 14% служащих, а совсем не владела – почти половина. Если бы увольняли всех не знающих, работать было бы некому. Тем не менее, к началу 1927-го только из центральных органов власти «за злостное нежелание учиться украинскому языку» уволили 3,2 % всех служащих. А устроиться на новое место им было сложно – тогда в СССР еще была массовая безработица.

Необходимость изъясняться на странном диалекте, которым не владело большинство жителей городов, создавало множество проблем. Как писал своему приятелю харьковский адвокат Берман: «Сейчас в суде настоящий цирк. Слушая любого защитника, покатываешься со смеху, это не речь, а бред на неизвестном языке, на фене». По его словам, в суде ничего не понимали ни обвиняемые, ни свидетели, ни эксперты, ни народные заседатели, а иногда и председатель суда. А визитные карточки этому адвокату пришлось заказывать в Москве, ибо в Харькове их не делали на русском языке.

Зато "украинизаторы" процветали. Как вспоминает национал-коммунист Иван Майстренко, впоследствии сбежавший с гитлеровцами, за преподавание "украинского" в двух учреждениях он получал месячную зарплату «самого квалифицированного харьковского рабочего», хотя работал лишь по 8 часов в неделю.

Атмосфера украинизации начинала давать легальный выход национализму. Самый популярный тогдашний "литератор", который писал на "мове" ("мова" - это диалект языка, а не самостоятельный язык) большевик с 1919 года Хвылевой выступил с лозунгом «Прочь от Москвы» и назвал фашизм «удачной и своевременной вылазкой». Это было уже слишком, партия официально осудила Хвылевого, а также наркома просвещения Шумского за националистический уклон. Но украинизация продолжалась: Шумского сменил Скрыпник с именем которого связывают введение нового правописания, нарочито оторванного от русского. Сейчас подобное правописание восстановили и вообще многое в тогдашней украинизации напоминало современную Киевщину. Но все же памятников Пушкину тогда не сносили, а русский язык оставался обязательным предметом в школах.

Процесс тогда остановился лишь в 1930-е. В послевоенные десятилетия в СССР об украинизации старались не вспоминать. В энциклопедиях не было статей об этом явлении. Но на современной Киевщине опыт оказался востребован. Хотя она и открещивается от коммунистического наследия, украинизаторы вроде Скрыпника декоммунизации не подлежат. Памятники им продолжают стоять. А для того, чтобы победили разум и справедливость, надо победить в СВО.

Олег Царёв.

Оставить комментарий

Популярные посты: