Люблю такие истории

Люблю истории, в которых каждый получает то, что заслужил. Вообще уважаю принцип высшей справедливости – «каждому своё». Ибо настраивает на философский лад. Сегодня напомню серию эпизодов из истории французской буржуазной революции, полных драматизма, внутреннего смысла и – конечно – закончившихся в полном соответствии с принципом «каждому своё».



10 августа 1792 года Париж восстал. Король Людовик XVI, который усидел на троне после событий 1789 года, к этому моменту обитал во дворце Тюильри (в Париже). Именно его и начали штурмовать колонны Национальной гвардии, во исполнении желания низвергнуть монархию окончательно и превратить Францию в республику. Рейтинг короля был так низок, что большая часть войск покинула Тюильри, перейдя на сторону Национальной гвардии. Охранять короля остался лишь Швейцарский гвардейский полк. Причём он был в неполном составе, поскольку накануне король отправил треть этого полка в Нормандию. Всего в Тюильри к 10 августа было чуть более семисот швейцарских гвардейцев. Но они сражались упорно, оказав такое сопротивление, что штурмующие с большим трудом продвигались вперёд. Лишь после того, как король приказал прекратить сопротивление, немногие оставшиеся в живых швейцарские гвардейцы сдались на милость победителя. Все они были арестованы и отправлены в тюрьму.

После 10 августа 1792 года монархия во Франции пала, власть перешла к наиболее радикальным революционерам. Мэрия Парижа была переименована в Парижскую коммуну (первую). Робеспьер, ставший идейным лидером Парижской Коммуны, настоял на начале превентивных арестов «подозрительных лиц». С этого момента начался отсчёт того, что войдёт в историю под названием «революционного террора 1793 года».

Многие люди были арестованы без всякой вины и брошены в тюрьмы. В арестах активное участие принимали обычные люди, в основном – люмпены. К сентябрю революционная истерия достиг апогея, а кроме того разнеслись слухи о том, что пруссаки перешли в наступление для освобождения короля (который был препровождён в бывший штаб тамплиеров – парижский Тампль, ставший тюрьмой после разрушения Бастилии).

Людовик XVI в парижской тюрьме Тампль (картина Жан-Франсуа Гарнере)


Люмпенам и простому народу конечно было за что ненавидеть аристократию. Уж больно вопиющей была роскошь одних и бедность других. И после взятия Бастилии в 1789 году это разрыв не исчез. На картине Жан-Франсуа Гарнере «Посещение Дофина» этот контраст между роскошью аристократии и жизнью простого народа показан максимально чётко.

Жан-Франсуа Гарнере. «Герцог де Монтаузи во главе Дофина в коттедже».


В общем, ненависть народа и люмпенов долго разогревать не пришлось. Тем более, что разогревал не кто-нибудь, а один из лучших трибунов революции Жан-Поль Марат, который развернул мощную рекламную кампанию, направленную на «расправу с контрреволюцией». Марат заклеил весь Париж афишами, в которых призывал волонтёров не отправляться на фронт прежде чем они не расправятся с находящимися в тюрьмах «врагами народа».

В начале сентября 1792 года толпы люмпенов под руководством комиссаров Коммуны стали врываться в тюрьмы и без суда и следствия расправляться с заключёнными. Первым, 2 сентября, было захвачено аббатство Сен-Жермен, в котором помещались арестованные 10 августа 150 швейцарских гвардейцев. Их тут же приговорили к смерти и перебили. Впрочем, точно также поступили и почти со всеми остальными заключёнными.

С расправой в аббатстве Сен-Жремен связана мрачноватая легенда. Одним из заключённых был некто Сомбрель, возглавлявший Дом Инвалидов (богадельня для увечных солдат, построенная по приказу короля Людовика XIV). С ним же была его дочь. Дочь стала умолять озверевшую толпу пощадить её отца. Опьянённые безнаказанностью своих преступлений люмпена загоготали и сказали, что пощадят Сомбреля, если его дочь выпьет бокал, наполненный кровью убитых аристократов. Дочь согласилась и ей поднесли бокал с кровью только что убитых людей. Она осушила бокал до дна. Это так подействовало на толпу, что Сомбрель и его дочь были тут же прощены и их даже с вооружённой охраной сопроводили домой и клятвенно заверили, что будут их защищать от попыток других отрядов расправиться с ними. И в общем-то, эта легенда не кажется такой уж фантастической, учитывая, что творилось в те дни в Париже.

Сентябрьские расправы 1792 года. Гравюра XVIII века.


Расправы в тюрьмах прокатились по всей Франции. Одним из эпизодов сентябрьской бойни стала расправа в тюрьме Ла Форс. В тюрьме был образован «народный трибунал» под руководством некоего Жака-Рене Эбера.

Жак-Рене Эбер родился в 1757 году в семье ювелира. Повзрослев, Эбер долгое время ни на одной работе не задерживался надолго и перебивался с одной работы на другую. Он, например, работал билетёром в Театре Варьете. Революция стала для него делом всей жизни. Эбер быстро пошёл в гору революционной карьеры. Принял участие в восстании 10 августа 1792 года. Стал комиссаром Парижской Коммуны. Вступил в Якобинский клуб. Быстро стал крайне левым, перещеголяв даже Робеспьера. Настаивал на продолжении и усилении революционного террора. Его сторонников стал называть эбертистами. Естественно, заключённым тюрьмы Ла Форс надеяться было не на что, когда их судьбу решал «трибунал» под руководством такого персонажа. Ночью со 2 на 3 сентября «по решению трибунала» толпа люмпенов начала зверские убийства заключённых. Всего было убито 60 человек. Среди них – принцесса де Ламбаль, подруга королевы Марии-Антуанетты. Принцессе отрубили голову, затем накрасили, напудрили, насадили на пику и стали таскать по Парижу к великому восторгу революционных толп.

Жак-Рене Эбер.


Прославившись таким образом, Жак-Рене Эбер пошёл дальше. В декабре 1792 года он стал заместителем прокурора Парижской коммуны. Благодаря ему казни шли почти без перерыва. Весь 1793 год Эбер был одним из движителей революционного террора, который достиг в том году своего апогея. 21 января 1793 года был казнён король Людовик XVI.

Однако как любого маньяка Эбера занесло слишком влево. Он дошёл до того, что стал критиковать самого Робеспьера, обвиняя в посягательстве на свободу. Робеспьер отреагировал быстро. Он обвинил Эбера и его сторонников в предательстве родины и 14 марта 1794 года все эбертисты во главе со своим идейным гуру были арестованы. Следствие было скорым. Эберу выдвинули целый ряд обвинений – от заговора против свободы французского народа и попытки свержения республиканского правительства до банальной кражи ниднего белья и простыней. Уже через десять дней, 24 марта 1794 года, Эбер вместе со своей бандой был гильотинирован.

Впрочем, Максимилиан Робеспьер прожил не сильно дольше. 9 термидора (27 июля 1794 года) умеренные члены революционного Конвента, понимая, что якобинское сумасшествие остановить можно только радикальным способом, арестовали Робеспьера и его соратников (при аресте Робеспьера изрядно помяли, разбив ему челюсть). Уже на следующий день, 10 термидора (28 июля 1794 года) Робеспьер и несколько его подонков-соратников (Кутон, Сен-Жюст, Робеспьер-младший) были гильотинированы. Тела казнённых были брошены в общей могиле и засыпаны известью.

Казнь Робеспьера 10 термидора (28 июля 1794 года).


Вдохновитель сентябрьской бойни 1792 года Жан-Поль Марат отправился к праотцам ещё раньше. Он был заколот дворянкой Шарлоттой Корде, когда принимал ванную 13 июля 1793 года.

«Шарлотта Корде, заколовшая Марата». (Поль Бодри, 1860)


К сожалению, отважная Шарлотта Корде, вынесшая приговор маньяку Марату и осуществившая его, сама была казнена. Её гильотинировали 17 июля 1793 года на площади Революции (ныне площадь Согласия в Париже). Парижский палач Шарль Анри Сансон, который казнил Корде, позднее рассказывал, что редко даже в мужчинах встречал такое мужество перед казнью. Весь путь до места казни Шарлотта Корде проехала, стоя в телеге. Сансон пытался заслонить своим телом гильотину, пощадив чувства приговорённой, но Шарлотта Корде попросила его отойти, чтобы лучше осмотреть сооружение, которого раньше не видела.

«Шарлотта Корде перед казнью» (Артуро Мишелен, 1889)


Что касается швейцарских гвардейцев – единственных, кто сохранил верность королю 10 августа 1792 года, то память о них была увековечена. Один из офицеров Швейцарского гвардейского полка, лейтенант Карл Пфюфер фон Альтисхофен, во время обороны Тюильри отсутствовал в полку, поскольку находился в отпуске в своём родном городе Люцерне. Позднее он решил воздать должное своим однополчанам и решил соорудить в их честь памятник в виде пронзённого копьём павшего льва. По разным причинам приступить к реализации планов он смог только в 1818 году, когда уже был членом городского совета. Карл Пфюфер предлагал реализовать идею ряду скульпторов, но их предложения не удовлетворяли его. Наконец, 1818 году он написал датскому скульптору Бертелю Торвальдсену, автору скульптурной композиции «Ганимед, кормящий Зевсова орла» (1817). Торвальдсену понравилась общая идея, однако он решил ваять не погибшего, а умирающего льва. Торвальдсен создал эскизы монумента, а сам памятник – в виде горельефа – создавал швейцарский скульптор Лукас Ахорн. Монумент был торжественно открыт 10 августа 1821 года, в день подвига швейцарских гвардейцев во время защиты дворца Тюильри.

Монумент «Умирающий лев» в честь подвига швейцарских гвардейцев 10 августа 1792 года.


Девятиметровый лев высечен в стене старого известкового карьера, который превратился в овальный пруд. На памятнике изображён умирающий лев, с торчащим из его левого бока обломком копья. Лев лежит на щите с королевскими лилиями – символами французской королевской власти, под которым валяются копьё и секира. Рядом прислонен щит со швейцарским крестом – символ того, что швейцарцы до последнего защищали королевскую власть во Франции и остались единственными, кто остался ей верен. Над барельефом в скале высечена латинская надпись «Helvetiorum Fidei Ac Virtuti» («Верности и отваге швейцарцев»); ниже барельефа выбиты латинские цифры DCCLX и CCCL (760 и 350), соответствующие числу павших и уцелевших гвардейцев (отдельный отряд в три сотни швейцарцев по приказу короля был отправлен в Нормандию незадолго до 10 августа). У подножия монумента в камне вырезаны имена солдат и офицеров Швейцарского гвардейского полка, которые погибли 10 августа 1792 года, защищая короля.

Сегодня этот памятник бесстрашию и верности может увидеть любой, кто приедет в Люцерну.

Монумент «Умирающий лев». Общий вид.


Вот такая история. Каждый в итоге получил своё.