Леонид Ильич Немцов

Разумеется, Немцова на самом деле зовут Борис Ефимович. Ласковое прозвище «Леонид Ильич» как-то закрепилось за ним в последнее время в ходе нашего неформального общения с коллегами – учитывая сопоставимый срок его пребывания в верхушке демократического движения.

Четыре года назад я принял принципиальное решение поддержать Немцова, который тогда находился не в лучшем состоянии – второй подряд провал СПС на выборах, скандально-гламурный шлейф, история переговоров с Сурковым, и так далее. Едва ли можно оспаривать, что мне принадлежит ключевая роль в некоторой реабилитации имиджа Немцова в последние 4 года.

Это было непросто: у нас с ним изначально были разные линии поведения. У меня – более стратегическая, долгосрочная, последовательная (думаю, за годы вы в этом убедились). У Немцова – более, скажем так, импульсивная («а давайте после отказа Парнасу в регистрации все четыре сопредседателя объявят бессрочную голодовку»). Все это было очень трудно мирить. Когда я был в большей степени в положении «младшего партнера», чаще приходилось отступать. По мере того, как мой политический вес рос, на мою сторону переходили все новые люди, разногласия становились все заметнее.

Сейчас вот Немцов начал меня «мочить».

Знаете, я вот что хочу всем сказать, кто будет сейчас говорить «Мы же тебя предупреждали». Связывая свою политическую судьбу с Немцовым, я четко осознавал, что момент разрыва когда-нибудь неизбежно наступит, и что он, скорее всего, будет тяжелым. Немцов не любит конкурентов, а я за 4 года превратился из «младшего партнера» в полноценного, и весьма сильного, конкурента. Борис к этому оказался не готов, не готов разговаривать на равных – «Леониду Ильичу» российской оппозиции гораздо удобнее какой-нибудь подносчик «снарядов», Константин Устинович Яшин.

Но я пошел на это партнерство абсолютно сознательно, и мы сделали много важных и полезных вещей вместе. «Путин. Итоги» стал крупнейшим просветительским проектом оппозиции. Четыре года назад с кем было еще работать? С Каспаровым-Лимоновым, что ли?

Так что, в общем, как не бывает вообще в сегодняшней российской политике идеальных решений, не было и то решение идеальным. Но я о нем не жалею, главное – двигаться вперед.

В последнее время ситуация очень обострилась. С одной стороны, Немцов все в большей степени выбрал для себя радикально-уличную повестку дня – несанкционированные акции, драки с ОМОНом, винтилово, братание с Лимоновым, Путина долой. Я последовательно был сторонником другой повестки, институциональной – идти на выборы, дебаты, выигрывать хорошей организованностью и сильными аргументами, а не «долой-долой», организовывать только санкционированные (но подлинно массовые) акции.

С другой стороны, для меня стало шоком, когда в декабре-апреле мы агитировали людей вступать в партию, до какой степени наша целевая аудитория – которая не любит Путина и была бы готова вступить в оппозиционную партию – негативно относится к Немцову. Раньше я этот фактор недооценивал. А так мы получили критическое количество отказов, полагаю, что мы могли бы набрать в партию много больше людей, чем итоговые 46 тысяч.

Когда я все это Немцову в начале марта честно высказал, предложив подумать о «стратегическом отходе в сторону», он пригласил меня обсудить это за чашкой чая, куда захватил… ксерокопии опросов Левады, где сказано, что у него, Немцова, есть федеральный рейтинг 1,7%, а у нас ни у кого нет. Ноль у вас рейтинга, сказал мне тогда Немцов. А у меня целых 1,7%.

И предъявил мне распечатки Левады – так, как будто я их никогда не видел. Доказывающих, что у него федеральный рейтинг в 1,7%. Представляете? Я в этот момент, честно говоря, не удивился бы, если бы оказалось, что он в порядке подготовки к разговору успел съездить в Леваду и печать проставить на документ о том, что у него федеральный рейтинг аж в 1,7%.

Собственно, с того момента все в общем стало ясно. Еще яснее – после того, как 5-6 апреля Немцов предпринял действия, фактически направленные на срыв митинга 16 апреля на Болотной площади, оргкомитетом которого руководил я и который очевидно ожидал успех. Грустная история, не хочу вдаваться в излишние подробности, отголосок ее проявился в послемитинговых разборках с «Солидарностью», которые на самом деле были всего лишь верхушкой айсберга. Извините, что меня прорвало тогда, но я столкнулся с таким ударом ножом в спину, от людей, от которых я этого не ждал, что не уверен, что вы смогли бы легко перенести, случись вам попасть в такое.

Сейчас Немцова вообще куда-то понесло. Я был шокирован, когда, находясь в отпуске, прочитал про «движение нах-нах». Но это ладно, а вот безответственные заявления последних дней – заявления с трибуны съезда про то, что недействительные бюллетени 4 декабря наберут «от 7% до 40%» (хотя 4 года назад они даже 5% набрали ни на одном избирательном участке, не то что в целом), про какие-то «тысячи наблюдателей на тысячах участков» (??? откуда люди, если у вас даже в воскресенье на митинг К-5 вышло не больше 300 человек?), про «переговоры с Навальным о его выдвижении в президенты» (только вчера говорил с Навальным, он говорит – не было никаких переговоров) – все это уже нечто совсем из ряда вон выходящее.

Немцову надо бы подумать, почему за последние 4 года он полностью растерял поддержку некогда наиболее близких к нему людей, не только меня, но и всех бывших СПСовцев, оставшихся во внесистемной оппозиции и сейчас составивших костяк движения «Демократический выбор». Подумать о политической ответственности за те шаги и заявления, которые он делает – и про «от 7% до 40%», и про Навального… И подумать о том, что пора действительно уходить с руководящих постов в демократическом движении – а то получится так, как с настоящим Леонидом Ильичом, который сидел до последнего, и в конце все это выглядело уже совсем некрасиво.

Вот и повод есть хороший - 5 декабря движение "нах-нах" соберет свой 1 процент голосов, будет за что в отставку подать.

А сторонникам Немцова следует подумать о том, стоит ли дальше поддерживать человека, который теперь вот так легко поливает грязью тех, кто все эти годы на своей спине его вытаскивал из политической ямы, в которой он был 4 года назад.