Квартирный вопрос

matsea — 03.12.2025

Вот я читаю я тут с огромным интересом про предприимчивую российскую певицу — протеже президента - а также про тысячи ее последователей. Которые продают хаты — а потом говорят, что это они находились под дурным влиянием — и суды отдают им хаты взад. Причем не требуя возврата бабла. Шоб я так жил.

И я тут не буду разукрашивать свой моральный облик — я так не живу в основном потому что мне американская судебно-правовая система не позволяет. Как бы я жила, если бы она что-то такое мне позволила — это большой еще вопрос. Поэтому, мне конечно же интересно, почему российская правовая система запустила этот дурдом с безвозмездным возвратом квартир и откровенным грабежом покупателей. Нет, я понимаю, что права в американском понятии в РФ не существует — однако же там есть нечто. Некоторая государственная система разрешения гражданских споров по своебразным понятиям. Можно, конечно, предположить что эта система вообще поломалась — но вряд ли. Обычно она имеет некоторую свою цель и логику. Вот если бы это государство грабило покупателей — у меня б не было никаких вопросов. Но в данном случае, государство просто позволяет одной группе граждан грабить другую группу граждан. И это уже менее тривиально.

А я-то ведь помню еще те счастливые советские времена, когда квартиры не продавались. Вообще. Купить квартиру у частного лица — это была уголовщина. Квартиру можно было обменять — причем под строгим надзором государства. Также, при определенных обстоятельствах, квартиру можно было купить у государства — это называлось кооператив. Ну, а еще — с очередями и стонами — государство выдавало помаленьку жилье нуждающимся гражданам. В основном это были не квартиры, а комнаты.

Вот допустим, мой дедушка. Вскоре после великих октябрьских событий, он понаехал в Питер из Витебска, пошел работать на завод и учиться на инженера, ютился где-то по койкам у родственников и знакомых — потом отучился — и стал инженером. И вуаля — ему дали комнату в бывшей квартире генеральши на улице Бассейной (где жил Рассеянный, про которого мне читали в детстве), по новому Некрасова. Туда же он привел мою бабушку, которая была институтка и дочь камергера — или что-то вроде того — тщательно свое происхождение скрывала — и сидела прижав уши с мамой, отчимом и сестрами в коммуналке на Фонтанке = словно мышь под веником. 

И вот эту квартиру на Некрасова я прекрасно помню — поскольку я там прожила аж первые четыре года своей юной жизни. Восемь дверей выходили в общий корридор, плюс кухня, сортир и работающая ванная. За нашей дверью имелась здоровенная комната с окошком во всю стену — типа зала, ответвлялся широкий темный корридор — и за ним еще маленькая комната с окошком — дедушкина. В большой комнате жили мама, папа и я. Моя детская кровать была отгорожена здоровенным шкафом, а родители спали на раскладном диване. Папино семейство жило в похожей коммуналке по соседству на Кирочной — которая звалась уже Салтыкова-Щедрина — но это название никто не хотел выговаривать.      

Маму такая жизнь немного достала — и она выбила через папин академический институт квартиру в строящемся кооперативе на Удельной. За кооператив этот, причем надо было заплатить несколько тонн — и денег таких у родителей не было. Необходимая сумма имелась у папиных родителей  — бабушка была завлабом, так что за жизнь при Хрущеве чего-то скопили — но они не шибко рвались с этими деньгами расставаться. В результате была разработана на семейном совете непростая схема, в которой новенький кооператив достался папиным родителем, а обе коммуналки разменяли на хрущевку в районе Черной Речки — и там еще была цепочка гражан в этом обмене. Который окончился благополучно и ко всеобщей радости. И мы уехали из коммуналки на Некрасова в трехкомнатную хрущевку.

Весь этот общесоветский квартирный дурдом продолжался на минуточку семьдесят лет — это три поколения. И когда родилось четвертое поколение — мой первенец и дедушкин правнук — в той самой хрущевке на Черной речке— и когда Горби объявил приватизацию — народ не очень-то даже и поверил. Я тоже не поверила — но все же рванула вместе с первенцем приватизировать родную хрущевку. И опять же, все кончилось хорошо.

Но если задуматься, все это было не так и давно. Еще вполне живо поколение, которое помнит — квартиры продавать нельзя. И если после всех этих нынешних историй с судебным ограблением покупателей государство вдруг вмешается — и скажет — ай-я-яй. Граждане страдают, скажет государство. Мы должны защитить граждан. Очевидно, что без нашей защиты и контроля квартиры продавать нельзя. Вот если государство так скажет. То что скажут в ответ граждане?  

Оставить комментарий

Популярные посты:

uksibsan

ТТГ норма у женщин: как подготовиться к анализу крови и избежать ошибок

lazyvad

Молодежная сборная Англии по футболу

shi_ra

Япония, день 2 - Нара

plyazhnikov

Какой свисток без открывалки? Лажа, не берите. Открывашки там нет!

pantsu_squad

Миниатюрно-новостное.

tsibirinka

свадебный торт

mysea

Делят Европу

picturehistory

Тракторное самоходное шасси Т-16. СССР, 1960 годы

euro_royals

Новый коллаб бренда As Ever и новый продукт от него же

• Ранее
• Архив