Кураев и Охлобыстин (о гей-лобби и гей-браках)

Суммировал записи последних дней насчет Кураева с гейлобби и
Охлобыстина с мужеложцами....
Священник-гомосексуалист всегда совершает литургию будучи в
нераскаянном смертном грехе. Он оскверненный подходит к алтарю. Он
либо лжет духовнику, либо духовник, узнав о его грехе обязан
запретить ему служить. А если не запрещает — это грех их обоих. Уже
два преступника. То есть если Благодать и снисходит на дары
приносимые таким священником, то только по величайшей милости
Божией к его несчастной пастве. При этом голубой поп еще и людей
обманывает, ибо грешит сохранив внешнюю мину целомудрия. Он же не
женат, часто монах (то есть, прикрываясь монашеским званием,
грязнит его), точно не «двоеженц». То есть с внешней стороны иногда
выглядит «духовней» иных безгрешных пастырей. Голубой поп —
лицемерный фарисей худшего разбора. Лжец Богу, Церкви и людям.
Всегда...
...Естественный брак государство признает. Естественные брак и
семья выше государства, социально первичней. Государство,
покушающееся на естественные основы брака, является тиранией.
«Гей-брак» государство может только учредить. Оно может его ввести
в право как форму производную от своего суверенитета. Причем формат
этого учреждения абсолютно произволен. Точно так же, как «брак»
между мужчиной и мужчиной может быть учреждена особая форма брака
между жабой и гадюкой или группой «Виагра» и телеграфным столбом. И
вот здесь возникает правовой парадокс к которому я, собственно
говоря, и веду. Если ЛГБТ признают право государства как регулятора
их отношений, рассматриваемых уже не как индивидуальная практика, а
как общественное отношение, то они признают его юрисдикцию над этой
сферой своей жизни в целом. А это значит, что государство с равным
правом может как учредить неестественный «гей-брак», так и
рассматривать мужеложество как общественно опасное деяние —
преступление.