КРОВЬ ИЗНОСА. Финал

топ 100 блогов sapojnik08.01.2016 Начало - см. этот пост.


Глава 15. Волна идет, Гордеев остается
Неприличная дверь распахнулась. На пороге стоял высокий худой человек, которого, впрочем, трудно было разглядеть – скорее, это был силуэт в зыбком и дрожащем красноватом свете свечей, горящих где-то в глубине квартиры.

- Инженер Гордеев? – спросил я, стараясь соблюдать официальный тон.

- Алексей Владимирович?! – спросил, протискиваясь мимо меня вперед, внезапно оживившийся лже-профессор. Меня он практически оттолкнул и с порога стал двумя руками жать руку Гордееву, все время повторяя «Какое счастье! Какое счастье! Вы здесь! Вы живы!!»

Инженер вяло ответил на пожатие и потом жестом пригласил нас войти. Мы толпой вошли в узкую прихожую «хрущевки», я было подумал – надо ли разуться, потом решил махнуть рукой. Так и вошел в комнату в ботинках. Впрочем, ни разуваться, ни раздеваться никто не стал, включая Катю.

В комнате я смог его получше разглядеть, и меня удивило, на фоне общего убожества обстановки, то обстоятельство, что инженер был фактически при полном параде: в пиджаке, белой рубашке и даже галстуке. Разве что на ногах у него были разношенные домашние тапочки, что хоть как-то размывало официальность.

Единственная комната в квартире была, как я уже сказал, убогая. Вся обстановка кричала о бедности: разложенный старый диванчик с неубранным постельным бельем не первой свежести, обшарпанный письменный стол у окна, пара разномастных облезлых кресел, тумбочка, книжные полки с какими-то пыльными томами. На столе горят свечи, навалены бумаги, чертежи, стоят погасший ноут и древний радиоприемник, кажется, «Спидола», у меня такой был в детстве. Странно смотрелась чашка с недопитым чаем, от которой еще шел легкий пар. Вообще в квартире стоял отчетливый дубак – хотя, конечно, потеплее, чем на улице. По крайней мере, ветра не было.

Проф «Левинштейн» продолжал свои неумеренные восторги.

- Господа, - перебил его излияния инженер. – Я не знаю, кто вы такие, но с вами, я вижу, молодая девушка. Я прошу вас немедленно уходить, здесь небезопасно.

- Мы уйдем только вместе!! – захлопотал наш белоэмигрант. – Я приехал сюда ради Вас! Я должен спасти Вас ради науки!

Честно говоря, от его пафоса начинало уже тошнить. Я попытался внести элементы конструктива в беседу.

- Постойте, постойте, - сказал я примирительно. – Безусловно, мы скоро все уйдем и не будем Вас беспокоить в Вашем одиноком жилище. Но, может быть, Вы предложите нам сесть, выпить чаю? Я вижу, он у Вас есть. Честно говоря, добраться до вас было куда труднее, чем можно было ожидать. Вы вообще в курсе, что творится в городе?

И не дожидаясь приглашения, я плюхнулся в кресло у окна. Ноги, честно говоря, гудели.

- Вы не понимаете! – нервно сказал Гордеев. – Вам нужно уходить немедленно! Понимаете, немедленно!

- Я согласен с Вами! – тут же отреагировал «профессор».

Мне, честно говоря, совершенно не улыбалась перспектива снова вылезать на мороз.

- Да какого черта!! – взревел я. – Сядьте все! Лично я никуда не уйду, пока не возьму свое гребаное интервью! В конце концов, я сюда только за ним и пришел!

Все посмотрели на меня с удивлением.

- Сядьте, - сказал я более спокойно. – Сядьте.

И все молча послушались. Расселись кто где: Гордеев за свой стол, проф во второе кресло, Катя, за неимением чего другого – на кое-как заправленную кровать.

Я задал мучивший меня с момента прихода вопрос:
- Слушайте, неужели вы и вправду главный инженер ТЭЦ?

- Я? – удивился Гордеев. – Что вы, конечно, нет. Я старший специалист по технике безопасности. С 2002 года. Но я иногда подменяю главного инженера, когда он в отпуске.

И он рассказал, что обычно подменяет главного инженера в «зимние каникулы» - тот обычно с 20 декабря по 10 января уезжает к родным в Европу, в Швейцарию (тут я покосился на «профессора» - он слушал безмятежно). Впрочем, в этот раз все пошло не так, и директор станции запретил ему проход на территорию со вчерашнего дня.
- Почему? – удивился я.

- На этот вопрос совсем просто ответить, - вмешался проф (черт, все-таки для меня он остается «профессором», ничего не могу пока с собой поделать!).
- Вы ведь пытались остановить станцию? – ласково спросил он у Гордеева.

Тот слабо, безразлично улыбнулся и сказал: - Да. Как вы это поняли? Ах, да… Вы, наверно, читали мою тетрадь?

Тут уже влез я.

- Да-да, Александр, вот именно о тетради мы и пришли с вами поговорить! Я, знаете ли, журналист, представляю элитное московское издание «Час пик»… э-э… то есть простите, «Час Икс» – и, надеюсь, вы не откажете в небольшом, буквально на час, интервью для наших читателей…

- Оставьте, Сергей! – сердито перебил меня проф. – Не до интервью сейчас! Мы все понимаем, что мистер Гордеев прав, разрушения могут продолжиться.
И продолжил, обращаясь уже к нему:
-Мой долг – обеспечить Вашу эвакуацию, спасти ваш замечательный мозг для человечества! Я очень прошу вас максимально быстро собраться и проследовать с нами…

Самоуправство «профессора» меня разозлило, и я уже открыл рот, чтобы поставить его на место – но меня опередила Катя.

- Вы все не о том говорите! – возмущенно сказала она. – Вы здесь чужаки, одному подавай интервью, другому мозги… Послушайте, господин Гордеев, я плохо понимаю, кто вы такой, но если вы один знаете, что здесь происходит – скажите, что делать, чтобы это прекратилось! Это наш город, он гибнет. Вы же тоже наш, местный, вам не может быть безразлично, что с ним станет!

- Но, Катя… - сказали мы чуть ли не хором с профессором.

- Молчите! – гневно бросила нам она. В ее голосе уже зазвучала с трудом подавляемая истерика. – Эти люди нашли вас только благодаря мне. Скажите же, черт вас возьми, что надо сделать, чтобы остановить весь этот кошмар??

Гордеев посмотрел на нее с жалостью.

- Поздно, милая девушка, к сожалению, все поздно! –сказал Гордеев. – В последние полгода я только и делал, что бился везде, писал, доказывал… Писал президенту, депутатам, в газеты.
- Вот, и в Москву написали, в солидное издание «Час Икс», - поддакнул я.

- Все бесполезно! Все изношено на 80, 90, 100%, кругом рухлядь, барахло – но они никогда ни о чем не хотели слушать… И даже сейчас не хотят, я думаю. Надо мной смеялись. Остановить ТЭЦ мне не дали. Я предупреждал, кричал. Под Новый год я уже не знал, что делать – пошел и расклеил по подъездам собственные листовки, что наш район попадает в зону затопления, что надо эвакуироваться…

- Вы в своем районе клеили? – с любопытством спросил я. Во мне уже проснулся репортерский азарт, диктофон я давно уже вынул из кармана и держал в руке. «Славный получается сюжет! – думал я. – Безумный инженер по ночам клеит рукописные призывы к эвакуации на двери подъездов!»

- А как реагировали жители? – спросила Катя.

- Никак, - слабо улыбнулся Гордеев. – Один раз чуть не побили – ну, наверно, просто пьяные были.

- А, и дверь вам тоже благодарные соседи разукрасили? – догадался я.

- Да постойте же! – спросил с беспокойством проф. – О каком затоплении вы сказали? Неужели…
И он безумным взглядом обвел комнату. Потом вскочил, подбежал к окну и стал непонятно зачем вглядываться в темноту.

- Вы лучше скажите, где у вас чай, - спросил я. – Газа ведь наверняка нет, а чай, я вижу, теплый! Вы как это делаете – по-инженерному, трением?

- Пойдите на кухню, - отмахнулся Гордеев. – Там должно быть еще на чашку...

- Катюша, - попросил я, - а не плеснешь нам чайку, а? Там на кухне…

- Да стойте же! – громыхнул проф. Он наконец оторвался от вглядывания сквозь оконное стекло, видимо, поняв, что все равно ничего там не увидит. – Какое затопление?? Неужели это то, о чем я подумал?

- Да. Вы правы, - спокойно отвечал ему Гордеев.

- Средневолжская ГЭС… - прошептал проф. – Но нет, не может быть! Плотина должна устоять! Это немыслимо, Александр Степанович!

- На плотине уже авария, разве вы не поняли?

- Да откуда вы знаете?!

- Да вы что, не видите? – взорвался инженер. – Эта часть города запитывается от ГЭС! Все вырубилось два часа назад!!

Проф перестал метаться по комнате и, словно обессилев, рухнул на диван рядом с Катей. Спросил:
- Когда исчезло все освещение?

- Да часа два, - ответил я. – Сколько мы сюда добирались?

- Два часа. Два часа! – снова оживился «профессор». – Если плотина рухнула, здесь бы все уже затопило! Значит, авария не настолько серьезна!

- Волна идет модуляциями, - повторил Гордеев странную фразу профессора. – Разрушения еще не закончились…

- Подождите, - вдруг влезла в разговор Катя (на кухню за чаем паршивка и не подумала сходить). Она вообще как будто очнулась от ступора. – О чем вы все сейчас говорите? Какое затопление?

Вздохнув, я сам встал и пошел на кухню, по дороге объясняя:

- Насколько я понял, у этих двух фриков очередная завиральная идея, Катерина: они думают, что тут есть рядом какая-то плотина какой-то ГЭС, и вот она якобы вот-вот рухнет, и все, хе-хе, водохранилище, которое за ней, притечет сюда. Это ж будет что-то вроде цунами, да, проф? – прокричал я из кухни.
На кухне я увидал забавное сооружение: на специальной, явно самодельной подставке стояла крохотная кастрюлька с водой (даже не кастрюлька, а ковшик) – а под ней горели две свечки – грея таким образом воду.
Благодаря тем же свечках найти заварку, ложку и сахар тоже не составило труда.

Катя в комнате ахнула.
- Но там выше по реке действительно есть плотина, это все знают… правда… как она может рухнуть? Что за чушь?

- Вот именно! – сказал я, возвращаясь из кухни и помешивая чай в стакане. – Все-таки надо, я считаю, знать меру. Хотя звучит грандиозно.

- Аркадий! – укоризненно сказал проф, обращаясь ко мне. – Ведь мы с вами весь этот жуткий вечер! Вы видите, что теория господина Гордеева подтверждается самым зловещим образом! Вы же ради нее и приехали!! Как вы можете…

- Вижу, что в городе происходит черт знает что, - сказал я, прихлебывая горячий сладкий напиток. Это было блаженство! – Но это провинция, господин… э-ээ… швейцарский шпион. Вам, иностранцам, не понять. В российской провинции всегда все наперекосяк, - сказал я, обращаясь уже к Кате. – Поэтому я и предлагаю: Катя, поехали со мной в Москву! Это единственный нормальный город во всем этом дурдоме!

- Позвольте, да кто вы такой??
Взбешенный инженер упер в меня свой дрожащий палец.

- Разве я не представился? – удивился я. – Извольте – я… Олег Папашин, московский корреспондент (черт знает, почему вдруг я решил представиться чужим именем!) У меня и визитка имеется, сейчас…

- Послушайте, Папашин! – заревел инженер. – Вы же видите всё. Вы же сами из города. ТЭЦ взорвалась! Мост рухнул! С утра два авиакрушения, один древний боинг пытался сесть на лед там ниже по течению, спасти удалось только 8 человек! В аэропорту, слава богу, четыре лайнера просто не смогли подняться в воздух. Три – три!! – схода с рельс на жд, два товарных и один пассажирский! На 8 вечера говорили про 38 погибших и двести раненых! А еще – утечки газа, два саморазрушения многоэтажных домов… Это что всё, случайность, по-Вашему??

- И еще кран упал на стройке, - добавил я. – Мы сами видели.

- В город введены войска! Комендантский час! Света нет практически нигде, не работает сотовая связь и интернет!! – продолжал Гордеев.

- Да вы хорошо осведомлены, - удивился я. – Но откуда?? Опять Ваши фантазии?

- Вы уже смешны со своим недоверием, - бросил проф.

- Я современный человек! – возмутился я. – И в бабушкины сказки про всякие «волны», извините, не верю! И не поверю никогда! Телевизор не работает, интернет не работает – а этот человек вам рассказывает все с такими подробностями. Откуда? Неужели вы не понимаете, что он фантазирует??

Инженер повернул ко мне древний радиоприемник. И нажал кнопку. Приемник ожил.

- Эх вы, Папашин…

Черт, про приемник я как-то не подумал.

- Хватит болтать, - сказал Гордеев. – Сейчас полночь – я включу на 5 минут, послушаем новости. И сразу уходите! Я надеюсь, что еще не поздно…

- «Радонеж-Поволжье»? – кивнул я на приемник.

- Что?

- Слушаете, говорю, «Радонеж-Поволжье»?

- А? Нет, - рассеянно сказал Гордеев. – Какой еще «Радонеж»… «Свободу», конечно. Только все время подстраивать надо – волну, зараза, не держит…

Пока он крутил ручки настройки, я смотрел на Катю и профессора. Они трогательно сидели на краешке дивана, как воробьи на жердочке, и лица их, в дрожащем свете свечей, были хмурыми и озабоченными.

-… положение остается напряженным… - сквозь привычный вой глушилок послышался гнусавый голос диктора. – В городе продолжаются беспорядки, периодически слышны взрывы. По данным нашего корреспондента, все это больше всего похоже на взрывы бытового газа. Удивляет отсутствие официальных сообщений о ЧП пофедеральным каналам – есть предположения, что население не хотят беспокоить в канун Рождества… гуманитарная катастрофа… режим секретности…

Звуки стали уплывать, и инженер снова принялся ожесточенно крутить ручки настройки.

- Какой-то бред! – не выдержав, сказал я. Меня никто не поддержал.

Вдруг сквозь шипение эфира вплыло совсем отчетливое, словно на усилении:
«А! Внимание! Сообщение-молния!! Как только что сообщили по данным спутниковой разведки… постойте, я не верю своим глазам… именно в данную минуту происходит разрушение плотины Верхневолжской ГЭС… Это невероятно! Если это террористы – как они заложили такой объем взрывчатки? Это невероятно! Со спутника видно плохо – в Поволжье облачность. Но… Но… Плотина полностью разрушена! О! Это грандиозно! Гигантская волна идет на город!!»

- Вы поняли? – спросил, ни к кому не обращаясь, инженер по технике безопасности.


Глава 16. Катаклизм
Честно говоря, тут даже я немного опешил и не успел еще сообразить, что сказать, как тут раздался… стук в дверь. Стучали требовательно и настойчиво.

- Что за черт? – в недоумении спросил проф. – Вы кого-то еще ждете?

Гордеев открыл, и в квартиру важно, без какой-либо спешки вошла строгая женщина в изящной белой шубке.

- Здравствуйте, - сказала она официальным голосом. – Могу я видеть инженера Гордеева?

- Это я, - сказал тот. Он явно был удивлен не меньше нашего.

- Я – секретарь приемной директора Балановской АЭС Фролова Валерия Кузьмича. Сегодня он просил меня найти вас и передать сообщение.

- Что за сообщение?

- Что он свою часть сделал и его совесть чиста, а вы можете не волноваться.

- Это все? – нервно спросил Гордеев. – А сам Валера… Валерий Кузьмич? Почему он… не сам?

- Он сказал, что вы все поймете…
И тут вдруг весь официоз с этой строгой женщины как-то мигом слетел, и она дальше продолжила жалобно, как будто вдруг сжавшись и утратив стержень: - В городе творится непонятно что… Станция остановлена. А Валерия Кузьмича… он арестован! Его взяли ФСБ! Я пришла к вам – объясните мне, что происходит? Я с трудом отыскала ваш адрес!

Инженер не успел ей ответить, как к ней подскочил проф.
- Как хорошо, что вы пришли! Сейчас некогда выяснять, у нас очень мало времени! Скажите, на чем вы приехали? На автомобиле?

- Конечно, - удивилась пришедшая.

- Прекрасно! – восхитился профессор. – Вы наше спасение! Пойдемте немедленно вниз и уедем отсюда. Если угодно, я заплачу сколько будет нужно. Надо поторопиться – по моим подсчетам, волна – на этот раз натуральная волна – будет здесь максимум через 10 минут!

- Через 12, - тихо сказал Гордеев. – Я все эти расчеты давно произвел.

- Но объясните мне, - уперлась женщина. – Потом, из-за завалов я не смогла к вам близко подъехать. Моя машина в двух кварталах отсюда, вверху! К ней идти 10 минут! И куда вы торопитесь?

- По улице Розы Люксембург? – вставая, подозрительно звонким голосом уточнила Катя. Ее глаза блестели, казалось, она на грани истерики. И – Гордееву:
- Идемте. Мы приехали за вами.

- Вы не поняли, - мягко сказал Гордеев. – Я остаюсь здесь и не собираюсь никуда уезжать. Вы – уезжайте, пожалуйста. Извините, - это уже обращаясь ко мне. – На интервью у нас, боюсь, уже нет времени. Уходите скорей.

- Какого черта? – изумился я.

- Вы не вправе… - начал проф. Но осекся, встретив взгляд Гордеева. И переменил свое решение. - Что ж, тогда я тоже остаюсь. Аркадий (это уже опять мне), позвольте попросить вас позаботиться о женщинах. Выведите их и проводите до их автомобиля, хорошо?

Мне уже давно стало крайне неуютно в этой квартирке – честно говоря, прямо с того момента, как заговорили про воду. Холодную воду я не люблю почти так же горячо, как кровь и как полеты в самолетах. Если подумать, я вообще весь состою из всяких фобий…

- Черт с вами, придурки, - сказал я. – Делайте что хотите! Девочки, за мной!

Обе девицы, поколебавшись, вышли за мной. Однако на темной лестничной клетке так и оставшаяся безымянной секретарша Фролова, видимо, о чем-то догадалась – так очень резво кинулась вниз и дальше на выход. Катя не поспешила за ней; она вдруг принялась носиться по лестничной площадке и колотить во все двери, крича «Откройте! Спасайтесь! Немедленно! Милиция! Пожар!!» и еще какой-то странный набор страшилок.

На нашем этаже двери никто не открыл. То ли боялись, то ли спали, то ли действительно никого не было.
На первом повторилась та же история – и только из квартиры №2 внезапно выглянула любопытная старушенция с керосиновой лампой в руках. Такая типичная бабушка: лицо круглое и сморщенное, как печеное яблоко, добрая улыбка, морщинки вокруг глаз. Она походила на капусту из детской загадки, будучи одетой в три как минимум халата и штук пять платков.
- Тебе чего, дочка? – спросила она Катю приветливо. – Не знаешь, когда свет дадут?

Я оглядел бабулю критически. В одних шерстяных носках, без обуви, едва способная передвигаться в своем клоунском наряде, старая и одышливая. Куда ей идти? Как? Видимо, те же мысли одновременно пришли в голову и Кате. Она стояла перед бабкой, ничего не говоря, в каком-то ступоре.

- Эй! Вы скоро там? – голос секретарши с улицы.

- А у меня Колька с Зинкой гуляют второй день, - доверчиво сообщила старушка. – Ты говори, дочка!

Я потянул Катю за руку. Потянул сильнее и вытянул за собой на улицу. Секретарша, весь лоск с которой куда-то сполз без следа, едва ли не подпрыгивала на месте от страха и нетерпения. – Скорее!! – заорала она на нас неожиданно грубо.

- Бабушка! – вдруг опомнилась у меня в руках Катя и дернулась назад.

- Стоять!! – заорал уже я. – Вода рядом! Кто ее потащит по этой вашей Виа Долороза, старую дуру? Я?! Я не Валуев! Не глупи!

В это время в отдалении, метрах в трехстах, раздались характерные мелкие взрывы петард – и в небе стали расцветать огни китайского фейерверка под пьяные возгласы одобрения. Народ, судя по всему, продолжал веселиться несмотря ни на что.

Глядя на красные сполохи в небе, я принял решение, удивившее меня самого – и подтолкнул Катю по дорожке, уводящей, по моим расчетам, от реки.

- Бегите, живо!! Ну! Доберетесь!

Секретаршу не пришлось упрашивать – она рванула с места, как хорошая борзая. Катя, чуть поколебалась, но побежала за ней.

Я с облегчением проводил ее взглядом и пошел обратно в подъезд. Не люблю оставлять дела недоделанными.

Два фрика – Гордеев с Левенштайном – встретили меня без особого удивления, только, похоже, оба обрадовались моему сообщению, что девушки вне опасности. Я пошутил насчет стремления Гордеева встретить «волну» в белой рубашке с галстуком – так, словно он какой-нибудь американский инженер, а не наш, русский.
- А в чем же вы предлагаете – в плавках? – неожиданно спросил Гордеев, и мы все трое рассмеялись.

Проф сидел особенно бледный – похоже, у него открылись раны. Тем не менее он тоже пошутил, что русский инженер, по его мнению, должен встретить Волну с бутылкой водки и гармошкой – вот это, дескать, его друзья из цюрихского Фонда сочтут вполне «аутентичным». Гордеев виновато признался, что гармошки у него нет, а единственную бутылку коньяка еще перед Новым годом они выпили с Фроловым, директором АЭС и его однокурсником по МЭИ – когда он «всю ночь убеждал этого олуха, что Волна неизбежна и АЭС может принести вреда на 10 Чернобылей» - но ни в чем так и не убедил, и под утро Фролов ушел, пообещав «сдать дурака в психушку».

Мы еще немного посмеялись. Потом мы сидели с минуту в молчании – я в кресле, Гордеев за столом. Бледный проф стоял у окна, тяжело опираясь на подоконник и вглядываясь в серую хмарь.

- Две минуты, - сказал Гордеев, ни к кому не обращаясь.

Тут в который раз открылась дверь… и вошла Катя. Причем она была не одна. За собой она вела ту самую бабушку с первого этажа.

- Скучаете, мальчики? – спросила она, тяжело дыша. Улыбка ей не удалась.

- Какого дьявола?! – сказал я.
- Катя! – всплеснул руками проф.
- Дочка, а что вы тут? – отдуваясь при каждом шаге, но так же приветливо спросила бабушка. Она была так же смешно закутана в свои меховые платки и халаты.

В комнате мгновенно стало тесно.

Я представил огромную стену очень мокрой и очень холодной, ледяной воды. Хотя все внутри меня кричало, что это невозможно – оставаться в квартире инженера, похожей на склеп, я больше не мог.

_____________________

Да, мы поднялись на крышу. На своей мы оказались одни, однако, как ни странно, на соседних я смутно различил еще какие-то небольшие группки людей. Информация как-то просачивалась. Где-то в отдалении послышалось стрекотание вертолета. Старушенцию затащить было труднее всего, она и сейчас ничего не понимает и все норовит спуститься. Катя ее успокаивает.

________________________________________________________

Я, собственно, заканчиваю свою диктовку. Самый странный репортаж в моей жизни – особенно если учесть, что я не журналист и никогда им не был. Мы все смотрим вниз, через скат крыши. Здесь очень холодно и скользко, противно до невероятия. Никакого ревущего цунами, однако, не случилось – я разочарован. Просто внизу – вода, везде вода. Она прибывает удивительно быстро!
Спросил Гордеева, когда он хотя бы родился. Он сначала отмахивался, потом признался, что в 1975 году. Моложе меня!



У профа новая теория: он сказал, что, по его «ощущениям», его спутниковый телефон разбит вовсе не окончательно. У него якобы только не работает дисплей. Но если поработать на клавиатуре вслепую, можно загрузить файл и попробовать его кому-нибудь отправить. Спрашивает, кому.
Кому, в самом деле? Под рукой – в кармане рубашки – у меня только визитка Олега Папашина, так, впрочем, и не пригодившаяся. Отправлю ему! Вода поднялась уже к третьему этажу – то есть квартира инженера уже там… Чайку не попить.

Решено - отправляю Папашину. Папашин, лови! Дурацкая затея. Мы оба даже не знаю, загрузилось ли что-нибудь.

Что еще сказать? Жалко Катю. Почему-то очень жалко Катю».

КОНЕЦ.

ОТ ПУБЛИКАТОРА. Здесь, к сожалению, переданный мне файл обрывается. Пока что больше никаких вестей о поименованных лицах – Левенштейне, Гордееве, Панине, сотруднице гостиницы Екатерине – мне в списках спасенных или же пропавших без вести на месте грандиознейшей гуманитарной катастрофы в Поволжье обнаружить пока не удалось.
Я собираюсь ближайшим же рейсом вылететь туда и собрать максимум информации, даже несмотря на то, что вся территория «Волжского Пятна», как его уже назвали в мировой прессе, плотно оцеплена войсками РНПГ (Российского Национально-Православного Государства). Площадь его составляет более трех тысяч квадратных километров, затоплена часть города С. Известно, что в некоторых случаях затопление пошло во благо – так как позволило потушить начавшиеся пожары.
Количество погибших, по российским данным, составляет несколько сот человек убитыми и пропавшими без вести. Официальная версия российской стороны – атака объединенного Террористического Интернационала.
По данным независимых экспертов, реальное количество жертв может составить десятки и даже сотни тысяч. Наиболее вероятная версия – выход из строя чрезвычайно изношенных энергосетей и энергогенерации после внезапной остановки Балановской АЭС, вызвавшей скачок нагрузки. Причины остановки АЭС выясняются, но здесь, на Западе, большинство склоняется к тому, что ее экстренная остановка, возможно, предотвратила еще более печальные последствия для региона.
Я до сих пор не там лишь потому, что счел своим долгом прежде всего расшифровать и опубликовать бесценный, хотя и спорный материал, чудесным образом попавший мне в руки. Запись А.Панина я старался передать как можно ближе к оригиналу, сохраняя неповторимый стиль этого доселе неизвестного мне автора.
Вылетаю туда немедленно! Ждите новых, еще более подробных и сенсационных репортажей о происходящем на страницах газеты «Час Икс» и на моем сайте, который, увы, пока заблокирован на территории РНПГ!

Ваш Олег Папашин (с). Майорка, отель «Амбассадор», номер 811 (люкс).
08 января 201… г.

И как обычно - кто считает нужным, сколько считает нужным:

Для жертв катаклизма в Поволжье:
Можно перевести с любого терминала или банкомата, а также в отделениях "Евросети", "Связного", "МТС", "Альт-Телеком", просто набрав или продиктовав кассиру Яндекс.кошелек номер:
410 011 372 145
Для пользователей WebMoney кошелек номер:
R361089635
Кому удобней QIWI - номер:
+7 916 503 13
В Сбербанке карта номер:
4276 3801 0488 9
Для пользователей MasterCard, VISA и Maestro карта номер:
4276 3801 0488 9
Либо просто кинуть на телефон
+7 212 237 41 78 (МТС)
В PayPal пользователь [email protected]

Для Вашей любимой газеты «Час Икс»
Яндекс.кошелек номер:
410 011 372 146
Для пользователей WebMoney кошелек номер:
R361089636
Кому удобней QIWI - номер:
+7 916 503 14
В Сбербанке карта номер:
4276 3801 0488 8
Для пользователей MasterCard, VISA и Maestro карта номер:
4276 3801 0488 0
Либо просто кинуть на телефон
+7 212 237 41 79 (МТС)
В PayPal пользователь [email protected]

Для Папашина Олега – кто сколько считает нужным:
Яндекс.кошелек номер:
410 011 372 147
Для пользователей WebMoney кошелек номер:
R361089637
Кому удобней QIWI - номер:
+7 916 503 15
В Сбербанке карта номер:
4276 3801 0488 9
Для пользователей MasterCard, VISA и Maestro карта номер:
4276 3801 0488 1
Либо просто кинуть на телефон
+7 212 237 41 80 (МТС)
В PayPal пользователь [email protected]
----------------------------------------------------------------------------------------

Газета «Час Икс», 1 (28), «Кровь износа» (с), 12 января 201.. г.
При перепечатке ссылка на газету «Час Икс» обязательна!!


Алексей Рощин (с)

Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
не для себя прошу, сразу говорю :)значит так - есть папа, которому я на ДР подарила ebook, и теперь папа требует новых названий с ужасающей скоростью, потому как с ebook ему читается быстрее, чем с ноутбука.читает в основном фэнтези (почему и тп - не ...
Только вчера atlanta_s написала про баг в мобильном приложении , когда пишешь пост, а приложение зависает. Я его тоже заметил, но решил подождать когда его исправят. Но в комментариях в её посте написал, что скорее всего они что-то на стороне сервера сломали, а сегодня ...
Легойда: РПЦ продолжит называть гомосексуализм грехом 11:17 31.01.2014 Русская православная церковь продолжит отстаивать традиционное понятие брака, заявил в интервью РИА Новости глава синодального информационного отдела Московского патриархата Владимир Легойда. По его словам, ...
Генри Кавилл, Бенедикт Камбербэтч, Аня Чалотра, Том Холланд, Катриона Балф, Николас Холт, Томасин Маккензи, Гарри Стайлс и Хелен Миррен Генри Кавилл by Michael Schwartz for GQ Spain Аня Чалотра for Vogue Singapore ...
Я, товарищи просто пребываю в шоке. Почитайте ЭТО сами, я для затравки дам парочку абзацев цитат. Под катом текст укропа, ну не включается у меня курсив. На самом деле, при всех недостатках, мы воюем гораздо лучше, чем россияне даже после второй чеченской.Они сами это удивленно признают, ...