Коза – друг человека

Коза была для меня экзотическим животным, потому что раньше я её видела только на картинках. Но, по несчастью попав в деревню, я там познакомилась с множеством таких вещей, о которых раньше даже не подозревала.

В нашей деревне доживали свою тяжёлую жизнь несколько старух. И ещё была местная достопримечательность - алкаш Гошонок. Пока он был тверёзым, это была очень хозяйственная личность: обычно у него рос замечательный огород и ещё он держал три-четыре козы, потому что пенсию не получал (возрастом не вышел), а работать было негде - совхоз давно развалили под корешок, разворовав там всё, что только можно.

Гошонок полностью жил со своего натурального хозяйства. И ещё, видимо, менял на самогон всякое барахло, потому что запои у него случались очень часто. Впрочем, доза этой отравы, которой торговал чеченец из соседнего села, стоила сущие гроши и была вполне доступна всему окрестному населению, жившему как при коммунизме - денежные знаки тут редко у кого водились, только пенсия у бабулек и ещё у нескольких человек "при должностях".

Запои у Гошонка продолжались долго - иногда больше недели. А козу, как известно, надо доить хотя бы раз в день (а лучше два). И когда она шла мимо моих окон, волоча своё воспалённое разбухшее, огромное, прямо как у коровы, вымя, мне её было неимоверно жалко. Но что я могла сделать? Я была сугубо городской человек и просто даже не представляла, с какого бока к этой козе надо приближаться...

Я стала просить старух, чтобы они облегчили несчастную козу. Но деревенские старухи - это очень чёрствые создания, они на мои слёзные просьбы отвечали так: "Что, нам делать больше неча?" А когда я в отчаяньи заявила, что сама подою козу и стала выспрашивать, как это делается, они замахали на меня руками: "И даже думать не моги! Она никого, кроме хозяина, не признаёт. Пропорет тебя рогом, только шум стоит".

Но я не могла равнодушно смотреть на муки бедного животного. И когда я поняла, что это кончится для козы совсем плохо, я решилась. Я загнала её в загончик. Закрыла дверь и приготовилась к мученической смерти (своей). Но, поскольку я верю, что можно попытаться найти общий язык с любым мало-мальски разумным существом, тем более, что я ведь собиралась ей помочь (а животные всегда понимают такие вещи, я много раз сталкивалась с этим в своей жизни, потому что очень их люблю и часто помогаю бездомным собакам и кошкам), я преодолела свой страх и стала увещевать козу. Я обратилась к ней с пространной речью, нажимая в основном на то, что у неё нет другого выхода, кроме как отдаться в мои неумелые руки... 

И - о чудо!!! Коза, глядя на меня бесстрастными глазами и - самое главное! - не предпринимая никаких агрессивных попыток, минуту меня послушала, и вдруг встала в позу, совершенно недвусмысленно говорящую, что она хочет, чтобы я её подоила!!!

Я пыхтела, наверное, часа два, мучая животное по полной программе. Я понимала, что ей очень больно - всё было запущенно до предела, вымя было красным и воспалённым, по-моему, уже начинался мастит, а это дикая боль (когда я родила дочку, я столкнулась с этими неприятными явлениями - мне помогло только натуральное облепиховое масло, которое в те годы можно было легко достать у нас в Сибири). Но коза оказалась просто молодчиной! Она всё вытерпела, проявив просто невероятную стойкость и мужество.

В дальнейшем всё было уже не так драматично. Во-первых, ко мне легко пришёл навык доярки - не боги горшки обжигают, подумаешь - делов-то: тяни себе и тяни за сиськи! Вообще, надо сказать, руки у меня, что называется, талантливые - я могла бы быть хирургом (были в жизни моменты, когда я помогала людям избавиться от боли). Во-вторых, если доить регулярно, то это уже не представляет никакой проблемы - я справлялась с процессом за несколько минут.

И вообще, мы с Катькой подружились. Она оказалась редкостной умницей, а я очень уважаю это качество, в ком бы оно ни обнаруживалось, поскольку это вещь редкая, природа отпускает его скупо. А тут - коза!.. 

Когда Гошонок запивал, Катька подходила к моим окнам и призывно блеяла, вызывая меня на дойку. И вообще, она была для меня чем-то вроде собаки - я сушила для неё сухарики - её любимое лакомство - и стоило мне выйти на улицу и покричать: "Катя! Катя! Иди - сухариком угощу", как она уже бежала ко мне со всех ног вприпрыжку.

Мою собаку - мраморного дога Дэндика - она совсем не боялась. А Дэндик, наверное, был ей очень благодарен за большое количество вкусного молочка (сама я пить его почему-то брезговала, дурочка...). 

Катя так меня полюбила, что иногда, когда я её доила, поворачивала голову и ласково жевала мне волосы.

Но вот дурачок Гошонок отдал единовременное пособие в сумме каких-то несчастных семи тысяч "на сохранение" жадной и корыстной старухе Коморихе. И она, дождавшись, пока он напьётся в дым, выволокла его на мороз - чтобы завладеть этими грошами. Правда, для деревенских это была большая сумма. Все про это знали (в деревне ничего скрыть невозможно), но всем было всё равно - одним алкашом больше, одним меньше, люди тут мёрли, как мухи, и никого это не волновало - подумаешь, событие!..

Комориха забрала себе всё жалкое имущество Гошонка. А Катю она собственноручно зарезала и сожрала.