
Космонавту твист не страшен...

Что из этого - Ваше, можете сказать только Вы сами. Ну, да ладно. Вернёмся к нашей уверенности в наших же идеалах. Потому что всё это верно не только для отдельного человека, но и для социума в целом. Если в обществе царит вера в некие ценности, то и пропаганде не нужно быть велеречиво-громкой. Мне тут вспомнилась фраза девушки-нацистки Ангелики из книги «Щит и меч»: «Hе выношу кpичащих диктоpов. Мы имеем пpаво говоpить со всем миpом даже шёпотом, но весь миp должен с благоговением слушать нас».


- В качестве иллюстраций - кадры из фильма П.Клушанцева
«Планета бурь» (1962).
И тут уже неважно, в чьи уста писатель Кожевников вложил эти слова, тут важно время написания - 1960-е. Почему большинство людей, даже не любящих СССР, позитивно относятся к Оттепели? На мой взгляд, потому что именно тогда пропаганда реально отражала движения души. Это потом всё потонуло в отчётах и докладах, а на волне Оттепели и космической эры Коммунизм, как цель и как идея был гораздо более осязаем, реален и достижим, чем последующая тоска по капиталистическим супермаркетам с пресловутой (но очень уж розовой) колбасой. Возьмём для примера ранних Стругацких. «А чем вы занимаетесь? - спросил я. 'Как и вся наука, - сказал горбоносый. - Счастьем человеческим. <...> Интереснее, чем у нас, вам нигде не будет'».
Заметим, что всё это и сейчас можно читать безо всякой кривой усмешки - мы безоговорочно верим героям «Понедельника...», как верим физику Гусеву из «Девяти дней одного года» - ему действительно не нужна квартира, ему нужна истина. Что интересно, именно тогда никто особо не боролся с вещизмом. Нет, конечно, мещанство и скопидомство осуждались, но они не были, что называется, актуальны. Они были не врагами, а пережитками. При всём при этом, положительный герой мог быть в джинсах, как, например, всё тот же программист из «Понедельника...»: «В заднем кармане моих любимых джинсов, исполосованных 'молниями', брякали старухины медяки».
В культовых книжках 60-х допускалось вот это западничество, модность - герой Аксёнова мог влюбиться в девушку, похожую на Брижитт Бардо (а не на Девушку-с-Веслом). Героиня Татьяны Дорониной из фильма «Ещё раз про любовь» имела право произнести фразу о том, а не пойти ли ей в манекенщицы (не могу воспроизвести по памяти эту фразу, но смысл таков). То есть советский мир 1960-х не боялся вот этой гуманитарной диверсии со стороны Запада - он понимал, что все эти «бабетты» и твисты - это наносное и проходящее, более того, ни «бабетта», ни твист не заслоняют сути.
Не боялся этот стругацко-аксёновский мир и заокеанской колбасы потому что для человека эпохи Космоса колбаса была всего лишь едой, а не статусным товаром. У тех же Стругацких (например, в «Стажёрах» или в «Хищных вещах века» капиталистический мир - отмирающий. Он ещё агонизирует, но уже готов. Потому что его ценности - абсолютно никакие, они лишены воли, энергии, будущего, а потому - не угрожающи. Ими даже можно попользоваться - не страшно, ибо не увлечёт, не уведёт от смысла жизни. Поэтому тогда было так много иноземных фильмов, западной музыки, тамошней моды в журналах.
Люди 1960-х ан масс ни за что не поверили бы в 2000 год - при капитализме. Они бы подняли на смех того пророка, который показал бы им всякий там гламур с найт-клабами и шопинги-шейпинги, которые будут реальностью их потомков. Они свято верили, что в 2000 году мы будем уже на Марсе, на Венере, а то и подальше. Поэтому в фильме «Планета бурь» капиталистический американец - на подхвате у советских космонавтов. Он - всего лишь член экипажа, созданного не у него на Родине. Он тут нечто, вроде специалиста из страны третьего мира. Он меньше других может и меньше других понимает. Его мир не страшен и не привлекателен. Наш - лучше, потому что мы правы.
В 1960-х СССР действительно говорил со всем миром с позиций личной правоты - Спутник, Гагарин давали на это некое моральное право. Люди это ощущали. А потом случилось то, что случилось - американцы выиграли лунную гонку, люди поняли, что колбаса намного вкуснее марсианского грунта, а личный гарнитур-стенка намного предпочтильнее койки в общаге супер-пупер-НИИ. И тогда пропаганда стала крикливой, запретительно-разоблачительной и жёстко антизападной. Стало попросту страшно за умы и души - джинсы стали идолом, поэтому их следовало высмеивать и протаскивать. Но - всё тщетно.
- Почему я поместила тут кадры из «Планеты бурь»? Потому что американцы закупили этот фильм, смонтировали под свою картину мира и - главное - сделали вид, что это их, голливудское детище, назвав наших артистов англоязычными именами! Ибо на тот момент наше было лучше, а их мир копошился в вонюченькой жиже сексуальной революции.
|
</> |