Конец золотого века (3). Рога и копыта.

justavortex — 03.12.2021 "В начале египетской дельты, где река Нил разделяется, есть некий район, который называется районом Саис, и великий город этого района также называется Саис. Этот город от которого произошел царь Амасис. У граждан есть божество, которое есть их основательница: она называется на египетском языке Нейт, что утверждается им предстояло быть тем же, кого эллины называли Афиной. Так вот, граждане этот город очень любят афиняне, и говорят, что они в некотором роде родственные им"

Платон

Тут стоит вспомнить, что Шумер к рассматриваемому нами периоду времени (XXVII-XXVIII века до н.э) уже представлял по форме что-то вроде феодально раздробленного государства с фантастическими элементами высоких технологий. Каждый город или несколько принадлежал определенному члену кланов. В городе, окруженному наружной стеной, кроме П-образных домов горожан без окон наружу с внутренним патио, в свою очередь присутствовал внутренний район, так же окруженный стеной. За ней, утопая в зелени, водоемах, фонтанах и садах находились личные зиккураты и храмы, где и проживал тот или иной колонист с ближайшей обслугой. Зиккурат был необходим по причине безопасности полетов и в случае кризиса. Единственная длинная лестница без перил могла легко превратиться в место гибели задумавших дурное.



В старейшем Эриду проживал Энки, в Ниппуре Энлиль, в Сиппаре Уту, физик Даму имел офисы в Ларсе, Лагаше и Уре, Нанна патрониловал Ур, и так далее. Ану патронировал Урук, Дэр, но имел постоянные храмы и в других городах, например Лагаш. Несравненный Вавилон всецело принадлежал Мардуку (но его никто не любил).



Учитывая, что в средних городах жило по 40-50 тысяч человек, а в крупных - от ста тысяч, и учитывая, что каждый этот город имел пригороды с земледельцами, которые его и кормили, говоря о населении Шумера в целом, речь о может идти о нескольких миллионах человек.
Понимая, что Урук является центральным городом клана, где обитает Ану, Инанна ставила первостепенную задачу - контролировать этот город через его царя (sar по-шумерски, собственно царь, не поверите). Ей мало было связи через визиря Какку и Изимуда, мало было личных (по сегодняшним меркам шокирующе близких) отношений с прадедом. Нужен был полный и при этом неявный контроль.
В Уруке также была своя святая святых. Как и в любом другом городе был внутренний участок, обнесенный стенами - Э-анна "Храм небес". Согласно "Ниппурскому списку царей":

"В Эанне
Мескиаггашер, сын(бога солнца) Уту, правил (и) как эн и как царь 324 года - Мескиаггашер вошел в море (и) поднялся в горы;
Энмеркар, сын Мескиаггашера, царя Эреха, который построил Эрех, правил 420 лет в качестве царя;
Лугальбанда, пастух правил 1200 лет;
Думузи, рыбак, чьим городом был Куа, правил 100 лет;
Гильгамеш, чей отец был кочевником (?) правил 126 лет.."

"Песни и легенды о Гильгамеше записаны клинописью на глиняных плитках-"таблицах" на четырех древних языках Ближнего Востока — шумерском, аккадском, хурритском и хеттском; кроме того, упоминания о нем сохранились у греческого писателя Элиана и средневекового сирийского писателя Теодора бар-Коная. Самое раннее известное нам упоминание о Гильгамеше старше 2500 г. до н. э., самое позднее относится к IX в. н. э. "

Контроль над Эанной находился у Думузи, до этого у Лугальбанды, причем, судя по статусу и логике событий, это одно и то же лицо, возможно получившее дополнительный титул. Поскольку Озирис был человеком разъездным, управляли очевидно те, кому он доверял. После назначения Гильгамеша встреча с Инанной стала вопросом времени..


"Он умыл свое тело, все оружье блестело,
Со лба на спину власы он закинул,
С грязным он разлучился, чистым он облачился.
Как накинул он плащ и стан подпоясал,
Как венчал Гильгамеш себя тиарой, -
На красоту Гильгамеша подняла очи государыня Иштар:
«Давай, Гильгамеш, будь мне супругом,
Зрелость тела в дар подари мне!
Ты лишь будешь мне мужем, я буду женою! [33]
Приготовлю для тебя золотую колесницу,
С золотыми колесами, с янтарными рогами [34],
А впрягут в нее бури - могучих мулов.
Войди в наш дом в благоухании кедра!
Как входить ты в дом наш станешь,
И порог и престол да целуют твои ноги,
Да преклонят колени государи, цари и владыки,
Да несут тебе данью дар холмов и равнины,
Твои козы тройней, а овцы двойней да рожают,
Твой вьючный осел пусть догонит мула,
Твои кони в колеснице да будут горды в беге,
Под ярмом волы твои да не ведают равных!»
Гильгамеш уста открыл и молвит, вещает он государыне Иштар:
«Зачем ты хочешь, чтоб я взял тебя в жены?
Я дам тебе платьев, елея для тела,
Я дам тебе мяса в пропитанье и в пищу,
Накормлю тебя хлебом, достойным богини,
Вином напою, достойным царицы,
Твое жилище пышно украшу,
Твои амбары зерном засыплю,
Твои кумиры одену в одежды, -
Но в жены себе тебя не возьму я!
Ты - жаровня, что гаснет в холод,
Черная дверь, что не держит ветра и бури,
Дворец, обвалившийся на голову герою,
Слон, растоптавший свою попону [35],
Смола, которой обварен носильщик,
Мех, из которого облит носильщик,
Плита, не сдержавшая каменную стену,
Таран, предавший жителей во вражью землю,
Сандалия, жмущая ногу господина!
Какого супруга ты любила вечно,
Какую славу тебе возносят?
Давай перечислю, с кем ты блудила!
.............................................
Супругу юности твоей, Думузи,
Из года в год ты судила рыданья.
Птичку-пастушка еще ты любила -
Ты его ударила, крылья сломала;
Он живет среди лесов и кричит: «Мои крылья!»
И льва ты любила, совершенного силой, -
Семь и семь ему ты вырыла ловушек.
И коня ты любила, славного в битве, -
Кнут, узду и плеть ты ему судила,
Семь поприщ скакать ты ему судила,
Мутное пить ты ему судила,
Его матери, Силили, ты судила рыданья.
И еще ты любила пастуха-козопаса,
Что тебе постоянно носил зольные хлебцы,
Каждый день сосунков тебе резал;
Ты его ударила, превратила в волка, -
Гоняют его свои же подпаски,
И собаки его за ляжки кусают.
Ишуллану, садовника отца, ты любила.
Что тебе постоянно носил фиников гроздья,
Каждый день тебе стол украшая, -
Подняла ты очи, к нему подошла ты:
«О мой Ишуллану, твоей зрелости вкусим,
И, рукою обнажась, коснись нашего лона!»
Ишуллану тебе отвечает:
«Чего ты от меня пожелала?
Чего мать не пекла моя, того не едал я, -
Как же буду есть хлеб прегрешенья и скверны?
Будет ли рогожа мне от стужи укрытьем?»
Ты же, услышав эти речи,
Ты его ударила, в паука превратила,
Поселила его среди тяжкой работы, -
Из паутины не вылезть, не спуститься на пол.
И со мной, полюбив, ты так же поступишь!»

То есть Инанна получила прямой отказ и приступила к своим любимым диверсионным действиям.
Начинается все с того, что кто-то очень сильно досаждает городу, причем кто-решительно непонятно. Против набегов неустановленных кочевников он строит дополнительные стены и несет чувствительные потери:

"Даже будущий царь не построит такого,-
Поднимись и пройди по стенам Урука,
Обозри основанье, кирпичи ощупай:
Его кирпичи не обожжены ли
И заложены стены не семью ль мудрецами?
-----
Велик он более [всех человеков],
(Далее недостает около тридцати стихов.)
На две трети он бог, на одну - человек он2,
Образ его тела на вид несравненен,
(Далее недостает четырех стихов.)
Стену Урука он возносит.
Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята,
Чье оружье в бою не имеет равных,-
Все его товарищи встают по барабану!
По спальням страшатся мужи Урука:
«Отцу Гильгамеш не оставит сына!3
Днем и ночью буйствует плотью:
Гильгамеш ли то, пастырь огражденного Урука,
Он ли пастырь сынов Урука,
Мощный, славный, все постигший?
Матери Гильгамеш не оставит девы,
Зачатой героем, суженой мужу!»4
Часто их жалобу слыхивали боги,
Боги небес призвали владыку Урука:
«Создал ты буйного сына, чья глава, как у тура, подъята,
Чье оружье в бою не имеет равных, ?
Все его товарищи встают по барабану,
Отцам Гильгамеш сыновей не оставит!
Днем и ночью буйствует плотью:
Он ли - пастырь огражденного Урука,
Он ли пастырь сынов Урука,
Мощный, славный, всё постигший?
Матери Гильгамеш не оставит девы,
Зачатой героем, суженой мужу!»
Часто их жалобу слыхивал Ану."


Далее следует кляуза Самому:

"Иштар разъярилась, поднялась на небо(та самая Эанна в центре города),
Поднявшись, Иштар пред отцом своим, Ану, плачет,
Пред Анту, ее матерью, бегут ее слезы:
«Отец мой, Гильгамеш меня посрамляет,
Гильгамеш перечислил мои прегрешенья,
Все мои прегрешенья и все мои скверны».


Ану уста открыл и молвит, вещает ей, государыне Иштар:
«Разве не ты оскорбила царя Гильгамеша,
Что Гильгамеш перечислил твои прегрешенья,
Все твои прегрешенья и все твои скверны?»
Иштар уста открыла и молвит, вещает она отцу своему, Ану:
«Отец, создай Быка мне, чтоб убил Гильгамеша в его жилище,
За обиду Гильгамеш поплатиться должен!
Если же ты Быка не дашь мне -
Поражу я Гильгамеша в его жилище,
Проложу я путь в глубину преисподней,
Подниму я мертвых, чтоб живых пожирали, -
Станет меньше тогда живых, чем мертвых!»."

Ану был в первую очередь политиком. Поняв, что Гильгамешу грозит беда он отсылает его из города. Чтобы уберечь его от беды он вероятно просит Нинхурсаг придать ему надежного телохранителя.

Часто их жалобу слыхивал Ану.
Воззвали они к великой Аруру5:
«Аруру, ты создала Гильгамеша,
Теперь создай ему подобье!
Когда отвагой с Гильгамешем он сравнится,
Пусть соревнуются, Урук да отдыхает».
Аруру, услышав эти речи,
Подобье6 Ану создала в своем сердце
Умыла Аруру руки,
Отщипнула глины, бросила на землю,
Слепила Энкиду, создала героя.
Порожденье полуночи, воин Нинурты7,
Шерстью покрыто все его тело,
Подобно женщине, волосы носит,
Пряди волос как хлеба густые8;
Ни людей, ни мира не ведал,
Одеждой одет он, словно Сумукан9.
Вместе с газелями ест он травы,
Вместе со зверьми к водопою теснится,
Вместе с тварями сердце радует водою.


Отвлечемся ненадолго, чтобы обсудить кто откуда взялся. Гильгамеш, мало того что является центральным героем шумерского эпоса, он еще и имеет очень странную родословную. "На две трети бог я", это, простите, как? Как его мать неоднократно указывается Нинсун - это "святая телка" Нинхурсаг. Но Нинхурсаг на тот момент уже глубоко пожилая пенсионерка.



Значит речь идет о "безгрешном", модифицированном рождении.
В качестве отца Гильгамеш называет Лугальбанду - то есть Озириса. Тогда, если допустить, что Нинхурсаг использовала ДНК Озириса и модифицировала им что-то пристойное, лежавшее для такого случая, мы получаем ясный ответ по генетике..

Для Нинхурсаг важно, чтобы Гильгамеш доверял своему спутнику. Он видит сон (они там сны могли проецировать или что?), который ему был именно так и истолкован Нинхурсаг: вскоре он встретит верного друга:

«Тот, что явился, как небесные звезды,
Что упал на тебя, словно камень с неба,-
Ты поднял его - был тебя он сильнее,
Тряхнул его - и стряхнуть не можешь,
Полюбил его, как к жене прилепился,
И к ногам моим его принес ты,
Я же его сравняла с тобою -"

Далее к Энкиду присылают даму, и она в приятной обстановке рассказывает о том, что у него всегда было предназначение - быть неразлучным с Гильгамешем.
Далее Энкиду следует в Эанну, Гильгамеш возмущен появлением чужака и случается сцена, достойная индийской мелодрамы:

"Но Гильгамешу, как бог, явился соперник:
В брачный покой Энкиду дверь заградил ногою,
Гильгамешу войти он не дал.
Схватились в двери брачного покоя,
Стали биться на улице, на широкой дороге,-
Обрушились сени, стена содрогнулась.

* Преклонил Гильгамеш на землю колено,
* Он смирил свой гнев, унял свое сердце
* Когда унялось его сердце, Энкиду вещает Гильгамешу:
* «Одного тебя мать родила такого,
* Буйволица Ограды [18], Нинсун!
* Над мужами главою ты высоко вознесся,
* Энлиль над людьми судил тебе царство!»
(Из дальнейшего текста II таблицы в «Нипевийской» версии опять сохранились лишь ничтожные отрывки; ясно лишь, что Гильгамеш приводит своего друга к своей матери Нинсун:)
[...................................... ......................................]
Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес, крепки его руки!
Благослови его быть мне братом!»
Мать Гильгамеша уста открыла, вещает своему господину,
Буйволица Нинсун вещает Гильгамешу:
«Сын мой, [...................]
Горько [......................]»

Гильгамеш уста открыл и матери своей вещает:
«...............................................
Подошел он к дверям, вразумил меня мощью,
Горько упрекал он меня за буйство.
Не имеет Энкиду ни матери, ни друга,
Распущенные волосы никогда не стриг он,
В степи он рожден, с ним никто не сравнится»,
Стоит Энкиду, его слушает речи,
Огорчился, сел и заплакал,
Очи его наполнились слезами:
Без дела сидит, пропадает сила.
Обнялись оба друга, сели рядом,
За руки взялись, как братья родные."

Почему как, ребята, вы и есть братья.
Таким образом Энкиду (сделанный Энки) как и Гильгамеш, является генетической модификацией Нинхурсаг. Мало того, он еще и очень любопытная модификация: "весь покрыт волосами". Шумерские печати изображают его ростом метра в три, непременно с рогами и копытами..



И друзья немедленно выдвигаются в поход. В следующий раз обсудим, что они сделали.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив