Когда у детей включается инстинкт самосохранения?

Кошка прокрадывается к лотку, едва ли не по самые уши зарывается в наполнитель, делает свои дела и уходит, напоследок брезгливо встряхнув задней лапкой. Егорка тут же фиксирует происходящее. «И я, и я!» - говорит.
Подбегает к лотку. Дальше все развивается очень быстро. «О как!» - радостно восклицает ребенок, стремительно спуская штаны. В следующий миг его чистые розовые полупопия с размаху опускаются в не очень чистый наполнитель. Задумчивость. «Ниу. Кака.»
____________
Говорят, после года управляться с детьми уже намного легче. А после двух вообще замечательно. Они ведь становятся более самостоятельными, понятливыми, умными… Не знаю, можно ли вообще назвать возню с малышней сложной. По-моему, если кроме этого ничего не надо делать, то все элементарно и очень интересно. Ведь пока это в большей степени уход, нежели активное воспитание…
Да, пожалуй, с маленькими просто. Но одно сомнению не подлежит: как только детеныш начинает передвигаться и слабо соображать, ему сразу же требуется двойная, тройная «доза» внимания! Хотя бы для того, чтобы обеспечить безопасность. В первую очередь, его собственную.
С Кирой мы этого еще не познали: она только сидит, ползает и встает.
Цветочек мой.
Иногда, сидя на руках, она любит неожиданно откинуться назад, вроде как «Ах, я падаю, ловите меня!». Иногда, издав боевой клич, спонтанно пытается сброситься с дивана. Но это все ерунда. Ловим уже почти на автомате. Большую часть времени я за нее спокойна.
А вот Егор… С ним все иначе. Он мобилен, чертовски опасен, непредсказуем и хитер. И он очень, очень быстрый.
Например. В силу текущих жизненных обстоятельств готовить мне приходится на электрической плитке. Мебели на кухне нет, так что плитка стоит на полу. Егор давно усвоил, что трогать ее не надо: можно обжечься. Но процесс приготовления пищи увлекает его, и он все время стремится в нем поучаствовать. Я это допускаю, но только под своим непосредственным контролем. Увы, контролировать удается не всегда.
Варим суп. Слышу, в комнате начала хныкать Кира. Даю Егору тряпочного слоника и пластмассового мишку, говорю: «Егор, вот играй, я сейчас приду, в суп не лезь, к плитке не подходи. Ты понял?»
«Дя!» - отвечает он и вроде как погружается в игру.
«Точно понял? Это опасно!» - не отстаю я.
«Дя!»
Отхожу за угол, медленно считаю до пяти, возвращаюсь, на ходу снова спрашивая: «Точно?»
«Дя-дя!» - пыхтит малыш. Он уже успел телепортироваться к плитке и теперь сосредоточенно помешивает обратной стороной швабры непонятное хрючево, из которого торчат тряпочный хобот и пластмассовые лапы.
Когда успел? А если бы обжегся?
Еще он обожает пробовать все на зуб. Мыльные пузыри, пластилин, фломастеры… Обычно это завершается презрительным «Бееее», демонстративными плевками и потерей интереса к объекту. Но некоторые вещи неожиданно приходятся ему по вкусу.
Как-то мы были в гостях у крестной, и он все время подходил ко мне и просил пить. Оказалось, тому были причины: ребенок исподтишка облизывал соляную лампу. Очень она ему понравилось. Хотел потом вынести ее как контрабанду, но удалось сторговаться и выменять ее на банан.
Хорошо хоть, она безвредная… Но я все время холодею от мысли, что однажды он может попробовать что-то не то.
Отдельного слова заслуживает Егоркина любовь к технике. Долгое время все ограничивалось выковырянными из ноутбука кнопками и жеваным печеньем в динамике моего телефона. Но потом его начало интересовать, как все работает, и он стал просить показывать ему не просто гаджеты, а технику в действии. А это уже приобрело опасные черты. Выклянчил недавно у папы подержать работающую электробритву - и тут же проредил себе волосишки, уверенно запустив ее в шевелюру. Хотя за секунду до этого было: «Егор, просто держи, хорошо?» - «Дя!»
Где-то на краешке сознания у меня постоянно брезжит мысль: «А что, если однажды с ним что-то случится?» Возможно, я переоцениваю опасности. Вероятно, надо позволять ему самому ошибаться и делать выводы.
Но я уже не рез перехватывала его руку, тянущуюся к лопастям вентилятора, забирала металлические детальки игрушек, запихиваемые им в розетку, и оттаскивала его от осколков битого стекла, в которые он радостно бросался, разбив очередную посудину.
Он как будто вообще не боится того, чего надо бы опасаться! Как-то на улице, увидев огромного буйволообразного бродячего пса, он нежно заворковал (типа «Ой, какая прелесть!») и направился прямиком к нему. Мы его остановили: мол, ты что, укусит же! А он смотрит на нас, как на придурков, и что-то рассказывает, задирая ногу. Потом поняли: он хотел верхом прокатиться…
Помните эти строки: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага»? Все время их вспоминаю. Создается впечатление, что мой малыш в любую минуту буквально в полушаге если не от верной гибели, то от тяжелой травмы. Сам он это замечать пока отказывается.
Каким же чудесным образом большинство детей дорастают до сознательного возраста с полным набором пальцев и конечностей, без шрамов и контузий? Где бы в организме Егора ни располагалась кнопка, отвечающая за самосохранение, у него ее, кажется, с рождения заклинило на положении «off». Увещевания, строгость, даже страшные истории не помогают добиться осмотрительности в его действиях. Единственный способ уберечь мелкого от травм - это следить, следить и следить за ним почти постоянно.
А как вам удается оградить своих детей от них самих?