Кое-что...

stran_nik — 10.11.2010 Подборка из написанного в 2010 году.
(Ещё было много всяких лимериков и парнасин, но сюда я их не выкладываю).

Стишков поубавилось, даются они тяжелее, и желания их писать - всё меньше...

* * *

Ну что теперь про ангелов рассказывать?
Они на базу не вернулись с холода.
Узлы созвездий незачем развязывать,
Поскольку небо надвое расколото.

Как здания панельные и блочные,
Ветшают бастионы отдалённые,
И льются реки звёздные молочные
Сквозь частые прорехи бастионные.

И высыхает Млечный путь до лужицы -
Уже чернеют мели по фарватеру,
И манна с воем на голодных рушится,
В кору земную врезывая кратеры.

На небе затянулось ожидание,
Почти не прекращается затмение...
А ангелы умчались на задание,
Но слишком долгим стало выполнение.

ОГНИКОВО. НОЧЬ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ

Немая тьма рождественского неба
Сгущается к окраине села,
Светила мерзнут, освещая слепо
Земные полуночные дела.

Шальная альфа и блажная бета
Растерянно моргают с высоты,
Тонки и ненадежны нити света,
И улицы безлюдные чисты.

Пустой посул, обманчивая жалость,
Отмеренная скупо благодать...
Но погляди - звезда не удержалась!
Успеем ли желанье загадать?

ДОРОГА

Нет проку ни в глаголе, ни в пароле,
Но дверь сама откроется, стуча,
И я туда отправлюсь поневоле,
Где плахой распластавшееся поле
И лезвие закатного луча.

Желаний и мечтаний было много -
Перед глазами до сих пор рябит...
Но вымощена пыльная дорога
До дальнего глубокого разлога
Шуршащим слоем бедствий и обид.

Откос... канава... насыпь земляная...
А дверь пропала - вроде миража.
Бреду, листву ногами приминая,
Забытые "сим-симы" вспоминая
И сторонясь слепящего ножа.

ПРОГУЛКА

Немая тьма, привычная прогулка,
Витринных дам высокомерный ряд,
Оскаленные пасти переулков
И фонарей недружелюбный взгляд.

Свет городской - как мотовство банкрота...
А за молчаньем спящего ларька -
Пустое обещанье поворота
И злая неизбежность тупика.

В БОГОЯВЛЕНСКОМ ХОРОНИЛИ БОГА

В Богоявленском хоронили Бога.
Он умер вдруг, незнамо от чего...
Народу собралось довольно много;
А как же - хоронили своего!

Как умер - так и вспомнили о Боге...
Печально зашумели ковыли.
Стояли люди молча вдоль дороги
И плакали, что не уберегли.

Священник шёл за гробом, коченея,
Молитвы повторяя, как в бреду,
И думал: "Что скажу архиерею?
Где Бога я ему теперь найду?

Потеря эта - так невосполнима!
А наш владыка непомерно строг
И на меня напустится, вестимо,
Как будто это я не уберёг".

Но вот и храм. Расписанные стены.
Иконостаса благолепный строй...
Толпа смотрела грустно и смятенно -
И о поминках думала порой.

Солидный губернаторский помощник
На кладбище пришёл - и произнёс
Немало слов хвалебных, непреложных
И лил потоки неутешных слёз.

Другие также говорили, каясь,
Что не ценили, что теперь скорбят...
Народ кивал, с речами соглашаясь,
И думал о невыплате зарплат.

А Бог смотрел на похороны свыше
(А может быть, из недалёких мест)
И думал: "Что-то музыки не слышу.
Не наняли. Да, небогат уезд..."

А много после - очень трудно было
Понять что-либо в общем галдеже.
Все толковали громко и уныло:
Мол, с Богом не увидимся уже;

Он в памяти навек пребудет с нами;
Что делать остаётся нам? одно -
Лишь поминать; пусть только временами,
Но - добрым словом, как заведено.

БЕСЕДЫ С ВОЛКОМ

Зря, приятель, ты с волком беседы ведёшь,
Зря ты кормишь его по утрам;
Он умильно глядит на тебя - ну и что ж?
В нём добра не найти ни на грамм.

Он задворной тропой прибегает к теплу,
По-собачьи скулит у ворот,
Пробирается в сени, ложится в углу
И подачку привычно грызёт.

Он приходит туда, где сытней и теплей,
Но тебе он, как прежде, чужой -
И вовеки не станет собакой твоей.
С ним не стоит делиться душой.

Изменить не удастся его естество:
Безнадёжна сердечность твоя...
У тебя кроме волка и нет никого,
Но тебя он не примет в друзья.

ГОРЕМЫКА

И снова на тебя идёт проруха,
Трясёт своей привычной стариной...
Ах, родина, какая невезуха
Витает над тобой - и надо мной.

Ты иглами утыкана снаружи,
Но незлобива глубоко внутри,
Душой чиста, но очень неуклюжа,
И - в голове не водятся цари.

Порой скромна, порой не вяжешь лыка,
И пожалеть привычна, и убить...
Поплачься мне, святая горемыка.
Тебя я пожалею, так и быть.

ТВОЙ РАЙ

Ты провёл свою жизнь на двадцатых ролях,
В невесёлых заботах земных,
И не думай мечтать о нездешних полях -
Елисейских, Пурпурных, иных.

Ты оставишь здесь всё, чем когда-то владел,
То есть несколько пар пустяков,
И немедля поймёшь: твой загробный удел -
Прозябанье в раю бедняков.

Тот же мерзкий квартал, та же липкая грязь...
На экране фальшивит джаз-банд...
Крылья скрыв под плащом, поминутно бранясь,
Бродит пьяненький ангел-сержант.

Ты ему не дерзи, ты его уважай,
Низко кланяйся райским властям,
А иначе отправят тебя за Можай -
В ад бедняцкий, где тошно чертям.

НЕУСТРОЙСТВО

Ночная мгла спускает бахрому и проникает в каждое окно,
И воздух невдыхаем потому, что неустройство в нём растворено.
Какую мглу наколдовал шаман! Не видно даже собственной руки,
И долгая дорога сквозь туман, как прежде, обещает синяки.
В кромешной тьме сменяются вожди и спорят богачи о барыше,
И нету, нету света впереди!.. Есть лишь крупица света на душе.

БОГ И БЛОГ

Сидел на ветке невесёлый бог,
Писал заметки в невесёлый блог
И эти тексты сокрывал от всех.
А люди жили чередом своим,
Рубахи шили, напивались в дым
И не меняли ни порток, ни вех.

Один разок - а может, пару раз -
Его отвлёк подручный-лоботряс;
Бог не сберёг заветные листки -
И весь журнал обрушился с высот...
Его собрал растерянный народ -
И поменял и вехи, и портки.

ГДЕ НЕ КОНЧАЕТСЯ ВЧЕРА

Ночь. Улица. Обрывки света
Скользят по краю темноты.
В промозглой глубине кювета -
Газет пожухлые листы.

Мигают окна чуть заметно:
Там, за шуршащим слоем штор,
Повсюду скалится приветно
Неутомимый монитор.

Он заполняет душу дрожью,
Он уши пичкает молвой -
И вновь тебя заносит ложью,
Как перепрелою листвой.

Здесь может всякое случиться,
Но не случится перемен...
И смотрят сплющенные лица
Из амбразур бетонных стен,

И, душу выставив на холод,
Не засыпает до утра
Блестящий и пропащий город,
Где не кончается вчера.

ОБВЕТШАЛЫЙ ДОМ

Вдоль строений с кистью идёт творец:
Там фасад подправит, а там - торец,
И кривится, видя былой огрех.
Велика печаль на душе творца:
Краска смыта дождями со стен дворца,
И холодный ветер из всех прорех.

Снова - ветхий портик, кривой фронтон…
Он плотнее кутается в хитон,
И струятся слёзы его рекой.
Сколько сил вложил он в пропащий свет!
Мойры тянут пряжу свою из бед,
И она расползается под рукой.

Осыпаются камни с краёв террас…
Неудача снова - в который раз.
Всё идёт заведенным чередом,
И случится в точности как всегда:
Созидатель новый придёт сюда
И спокойно снесёт обветшалый дом.

ИЗ ТРИНАДЦАТОЙ ГЛАВЫ

Зверь из моря бормочет какую-то ересь,
И со дна поднимаются к нам пузыри...
Он бурчит из глубин, разъярённо ощерясь,
И гребут от бурчания прочь рыбари.

Зверь из моря таится в подводной пещере,
Возлежа на охапке гниющей травы,
И болит, и болит у рогатого зверя
Застарелая рана седьмой головы.

Зверь из моря влачит многотонную тушу
И извечную ересь хрипит дотемна,
И не хочет до времени выйти на сушу -
Хоть давно наступили его времена...

КРАСНАЯ ЦЕНА

Никто не знает завтрашней цены
Рубля и фунта, боли и вины,
И даже дока не предскажет цен
Копеек, центов, веры и измен.
То нефть решит, что время дешеветь,
То курс надежды падает на треть;
Болит душа, транжирится казна...
Но есть у счастья красная цена.

* * *

По завету пращуров или предтеч -
Не сочтёшь уже, сколько лет -
Люди любят друг друга вешать и жечь
За Того, Которого Нет,

И при том - рассуждать о Добре и Зле,
Истолковывать письмена,
И подсчитывать ангелов на игле,
И давать чертям имена,

Громоздить гималаи гремящих словес,
За которыми пустота,
И смердящие мощи мерить на вес,
И мешками - гвозди с креста...

И сияют одежды в блажной белизне,
И пылают глаза святош
В неизбывной надежде увидеть в огне
Тех, кто верит в чужую ложь.

В ЛАДАХ С СУДЬБОЙ

"Вот вам песня о том, кто не спел, не спел…"
В.Высоцкий

Совершенствуя навыки сбора плодов,
Похваляясь добычею в сорок пудов,
Он струну обменял на престиж.
И давно позабыты с судьбой нелады -
Он с утра дотемна сортирует плоды
И считает грядущий барыш.

Он навеки пресытился всяким вином
И не ищет наперсников в небе ночном -
Вообще не глядит в небеса;
Он встаёт от расчётов, сутулясь слегка,
И, кряхтя, подливает коту молока,
И выводит на улицу пса.

Все былые "ля-ля" прогорели дотла;
Он сумел довести до конца все дела
И добился успеха в игре.
Ну а та, что уехала в ночь от него?..
Что же, были, как видно, одно баловство -
Те стихи на снегу в январе.

Не случилось любви, не затеялся бунт,
И ему постоянно хватало секунд,
И шагов, и речей, и казны.
Нет резона его упрекать в чём-нибудь:
Как по рельсам прямым, он прошёл этот путь,
А полёты ему - не нужны.

ВСПОМНИТЬ ЗАВТРА

Готовность к неприятностям гораздо
Надёжней ожидания добра;
Нам не дано предугадать Вчера,
Но вспомнить Завтра - удаётся часто.

Обыденно сбываются приметы,
Пробит ещё не купленный билет,
Воспоминанья предстоящих лет
Обрыдли - вроде ломаной монеты.

По хлипким мачтам тонущих посудин,
Шальные волны лупят наповал,
А речь с экрана катится в подвал
И застывает, словно ведьмин студень.

От завтрашних знакомых испарений
Всё тяжелей дышать уже сейчас,
И люди люто давятся у касс,
Предвидя сокращение шагрени...

РОССИЯ ВО МГЛЕ

Деревни корчатся в огне,
А города хрипят в угаре,
Дни рассыпаются в золу,
Недели плавятся в чаду...
Проходит лето как во сне,
Стихия дымная - в ударе:
Россия канула во мглу
В десятом огненном году.

Но виновата ли жара?
Её ругать ли, в самом деле?
Жизнь - это бросовый товар,
Что годен только на дрова.
Мы погорели не вчера,
Мы не сегодня погорели;
Не нынче начался пожар
Бездумья, злобы, воровства.

И через дым ясней видна
Всё охватившая невзгода;
Мы ждём прохлады сентября,
Заделав тряпками окно.
А погоревшая страна
Живёт себе без кислорода...
И что искать его зазря?
Он продан, видимо, давно.

НЕВЕЗУЧЕЕ СЕЛО

Смурное невезучее село
Привыкло к череде неурожаев,
И долгое терпение хозяев
В обычай и в пословицу вошло.

Давно уже привыкли мужики
К тому, что нету года без напасти
И что всегда сидят на шее власти:
Помещики... партейные... "братки"...

За скудным летом - осень штормовая,
За злой зимой - голодная весна...
Село сожгла гражданская война,
Потом сожгла вторая мировая.

Катилась прочь военная чума,
И уходили в прошлое пожары;
Крестьяне миром строили хибары,
А после, поднатужившись, - дома.

И вновь - то мор, то голод, то законы...
Село опять терпело упырей -
И пережило тьму секретарей
И глав администрации района.

Но всё должно закончиться, понятно, -
И запылало ветхое село.
И помощи дождаться не смогло.
И выгорело.
Всё.
И - безвозвратно.

ЯСОН

Мне не снятся давно золотое руно
И кровавый зыбучий песок.
Мне, по счастью, вернуться уже не дано
В край болот и дремучих осок.

Я теперь постарел - чья же это вина?
То Медеи, видать, колдовство...
Мы когда-то стране своей дали руна
И не взяли себе ничего.

Мы - забытые дети Элладской земли,
Ветераны Колхидской войны.
Мы когда-то дракона осилить смогли,
А теперь никому не нужны.

О, немолкнущий рокот далёких морей,
Время славы и время потерь!
Стала ведьма недоброй добычей моей -
Пусть Эгей с нею ладит теперь.

Кто затеял поход - мне уже всё равно:
Может, боги, а может, цари.
Мне не снится давно золотое руно:
Боль заснуть не даёт до зари.

По лазурному морю идут корабли
К Геллеспонту, как мы в старину.
Мой "Арго" возле пляжа гниёт на мели -
Лягу рядом, в тени отдохну...

ГАНС

В городке на Рейне или Мозеле
Бродит по аллеям над рекой -
Под дождём, в жару ли, на морозе ли -
Ганс, умалишённый городской.

По ночам горланит песнопения,
Беспокоя бюргеров слегка,
И его юродивое мнение
Всякий день в газете городка.

Чтоб увидеть Ганса, едут тучею
Интуристы из далёких стран -
И, конечно, по такому случаю
Высоки доходы горожан.

Власти к Гансу чувствуют признательность,
С ним вести беседу каждый рад...
Сумасшедший - достопримечательность!
И его избрали в магистрат.

Хоть не ходит он на заседания
(Чаще пьяный дремлет в холодке) -
Не грозит бедняге похудание,
Да и нос у Ганса - в табаке.

Чтобы слушали и дальше сказку вы,
Скажем слово доброе о нём:
Он не буйный! тихий он и ласковый!
Ночью не выходит с кистенём!

Он себя во всём считает докою:
Швец, и жнец, и на дуде игрец.
А душа-то - добрая, широкая!
(Многие не верят, что глупец).

Сам Эразм, философ из Голландии,
Ганса многократно восхвалял...
Вечерами Ганс выходит в мантии,
Величавый, словно кардинал;

Бродит, опирается на тросточку,
Тех облает, а того ругнёт -
Каждому отсыплет брани горсточку.
Только бургомистра не клянёт.

Впрочем, не судите опрометчиво -
Нужен и юродивый порой...
Как же обойтись без сумасшедшего?
Город без него - дыра дырой.

ЗАКОНЫ И АВОСЬ

Уютных стран немало есть на свете,
Но не любому путь лежит туда.
Со дня рожденья мы попали в сети,
Что только с кровью рвутся - вот беда.

Растерянно глядим на Рубиконы,
А жизнь - всё больше вкривь и больше вкось.
И нет давно надежды на законы.
Одна у нас надежда - на авось.

ЗАБЫТЫЙ ЯЗЫК

Припомни, припомни забытый язык -
Завет, растворённый в крови;
На древнее царство надёжный ярлык
Странице пустой предъяви.

И выйдут, и выйдут глаголы из тьмы,
Где тлели под слоем золы, -
Не куплены в лавке, не взяты взаймы,
Гортанны, смуглы, веселы.

По пыльному полю пройдёт борозда,
Разрежут волну корабли,
И светом нездешним блеснут города,
Ушедшие в толщу земли.

Заполнится вязью старинной строка,
Загадочной сутью дразня,
И речь возвращённая дрогнет слегка
От холода нашего дня.

ДРЕВНЕРИМСКАЯ ДРАМА

Случилось так в начале нашей эры -
Проконсула уволили взашей:
Отправить пригрозили на галеры,
Снабдить клеймом, оставить без ушей.

Сказали: брал с народа не по чину,
Большой убыток причинил казне,
В тавернах пировал на дармовщину,
А все налоги отдавал жене;

Талантов тьму зарыл в саду под сливой,
Ломал постройки - хуже, чем вандал,
А кесаря - морочил речью лживой:
И совесть, и доверье потерял.

Проконсул новый дал народу льготы;
Талантов скрытых дождалась казна...
Но тут внезапно в Рим явились готы.
Дальнейшая история темна.

ШЕСТОЙ ПРОКУРАТОР

Тиберий жил, лишь о стране радея,
Его благодеяний и не счесть.
Вот милостей образчик: в Иудею
Был послан прокуратор Номер Шесть.

А с Пятым что? Истлели некрологи,
Но нам твердит учёных большинство:
Казнён бедняга (не собрал налоги,
Да и распял кого-то не того).

А вот Шестой - налоги грёб лопатой,
Недоплативших - продавал с торгов,
И всё, что до него построил Пятый,
Сносил (пред этим восхвалив богов);

К законам относился щепетильно,
На благонравье свой направил пыл,
И распинал уже не так обильно,
А чаще просто головы рубил -

И тем боролся за культуру быта...
Но нынче и труды его, и прыть,
И даже имя напрочь позабыты;
Зря редко распинал он, может быть.

ИСЧИСЛЕНИЕ РИМОВ

Орлы упали с помертвевших башен.
Снята печать. И зверь из моря вышел.
Но случай сей державе был не страшен;
Нет правды на земле - но нет и выше.

Считайте Римы по порядку: Третий,
Четвёртый, Пятый... на крыльце сидели....
А далее - подборка междометий.
Не вспоминать же цифры, в самом деле.

Любите Римы как источник власти,
И чтите их, и беззаветно верьте!
Они как кони самой разной масти,
Их всадники - однофамильцы Смерти.

И бродят миллионы анонимов,
И заполняют пустоту молельных,
И продолжают счёт бессчётных Римов
В стране, чей день рожденья - понедельник.

ОСЕННЕЕ

Всё реже рифмуются фразы,
А день пролетает как сон.
Стихи - бесполезные стразы,
Работа - спасительный фон.

Неважно, что сделана малость, -
Важнее, что найдена суть.
И сколько той жизни осталось?
Чуть-чуть.

Сохранено