Книги про реальную жизнь лучше, чем фэнтези! Хм-хм

arisoll — 17.03.2021 Вспомнила тех своих знакомых, которые сторонятся фэнтези и фантастики, предпочитая «реальную жизнь» в художественных произведениях. Попалась на глаза восторженная рекомендация романа «Женщины Лазаря» Марины Степновой, в которой восхищались великолепным русским языком писательницы и интереснейшим сюжетом. Рекомендовала просто читательница из жж-сообщества chto_chitat, а не издательство, я и заинтересовалась, тем более, что произведение оказалось лауреатом «Большой книги» в 2012 году.

Это семейная сага, в центре которой оказался некий Лазарь Линдт, гениальнейший математик, и в которой причудливо переплетаются истории нескольких семей, к которым Лазарь так или иначе имел какое-то отношение.

Так вот по поводу правды и вымысла вначале, а потом про «великолепный русский язык». Я, естественно, ничего не имею против всяческих вымышленных историй, ну а как иначе! Но Степнова рассказывает историю любви непременно в таком стиле: Он видит Её практически мельком, но сразу чувствует Откровение — это Она! Немного общается с Ней, и вся жизнь прокручивается у него перед глазами, в его мыслях Она становится его женой, у них чудесные детишки, они в полной любви, усладах и рука об руку проживают вместе жизнь и умирают в один час. После этого Откровения Он теряет волю, цепенеет в присутствии Её, что-то блеет, в глазах туман, но ощущение Её розовости и рыжеватости. Действительно всю жизнь носит Её на руках, сдувает пылинки и влюблён в Неё 24 часа в сутки от того самого первого момента до своего смертного часа.



Это всё мило и вполне правдоподобно, но! Степнова повторяет эту историю пять раз с разными персонажами. Пять! Чалдонов и Маруся, Лазарь и Маруся, Лазарь и Галина, родители Лидочки, Лидочка и Лужбин. Отличаются они только отношением женщин к любви мужчины. Честно говоря, это похоже на навязчивый паттерн, преследующий писательницу, хотя... Возможно, таков был замысел? Небольшой гротеск, усиленный пятью повторениями вырастает в Гротеск, эту толпу безвольно поскуливающих мужчин, загипнотизированно смотрящих на тонкую шейку, розоватую кожу, рыжеватые пряди и нежную грудь не забыть уже никогда.

Фантазии в романе вообще много, позабавила одна из них. Как заставить юное создание 19-ти лет выйти замуж за 60-летнего старика (он ей видится стариком-стариком. поскольку разница в 40 лет). А давайте введём зловещего КГБ-шника, который так любит порученного ему академика (!), что по собственной инициативе запугивает девку, а родителей и жениха подкупает! Старик же искренне верит, что девочка влюбилась в него после единственного мимолётного разговора, и на второй же встрече делает ей предложение. Или что он там думает, может и ничего не думает, поскольку, по замыслу Степновой, предстаёт вдруг, как фавн, страдающий (или наслаждающийся) приапизмом, делающим эцсамое с запуганной девицей утром и вечером, а иногда и ночью. не забывая, впрочем, цепенеть и блеять от благоговения.

Физиологичность у Степновой неприятная, тут она соревнуется с Улицкой. А образностью языка — с Рубиной. Впрочем, непричесанная проза Рубиной с её ярким цветастым языком очень неплоха под настроение. Степнова же словно насобирала кучу прилагательных и суёт их к каждому существительному. Много тектонического смеха, а в розовый окрашено всё, что можно, кожа, плоть. пятки, сумочки, трусы, персики, жемчуг.

Цитаты:

Лилово-синий, округлый и гладкий, как молодая женская грудь, флакон. Прозрачная призма плотно притертой пробки. Галина Петровна провела прохладным, влажным горлышком флакона по собственному горячему пульсирующему горлу. Мед апельсинового дерева, малина, амбра, опопонакс и кориандр. Чтобы получить смолу опопонакса, растению Ferula Opoponax наносят смертельную рану. Слезы и кровь этой травы пахнут пряным, чистейшим ядом. Не думаю, чтобы в Совдепии еще у кого-нибудь были такие духи, — промурчала верная Норочка, тайная поставщица энской элиты, маленькая крыса больших фарцово-дипломатических путей. Триста полученных от Галины Петровны рублей она сунула в розовую полуоткрытую пасть своей щегольской сумочки — будто в лифчик, быстрым и сноровистым движением мелкой воровки, которое не вязалось ни с Норочкиным сложносочиненным, до вытачки и кокетки импортным нарядом, ни с ее протяжной небрежной повадкой ко всему привыкшей богатой дамы.

Это было похоже на взрыв — взрыв всеобщего облегчения. Несколько часов толпа была будто фурункул — синевато-багровая, омертвелая от страха, болезненно-напряженная. Появление смешного пацанчика, одетого, как Мальчиш-Плохиш, но вполне Кибальчишного по всему остальному, словно выпустило из людей мучительно копившееся напряжение: гной, страх, липкая сукровица — все вырвалось наружу вместе с истерическим весельем.

Он легко поймал ее маленькую горячую руку, прижал к губам — в который раз поражаясь аромату: полдень, полный солнечной соломы и спелых яблок, сонный, огненный, душноватый чердак, украдкой сорванные, спелые поцелуи. Все наладится. Все наладится именно в этой жизни, потому что никакой другой жизни не бывает.

Но Линдт все равно приезжал — как она ни надеялась, веселый, ужасный, живой, он был сразу всюду — раскладывал на столе вкусности, шуршал пакетами, кряхтя, сбрасывал в прихожей махонькие, страшные, как у гнома, ботиночки, так же кряхтя, лез сразу двумя руками под ее сорочку, трогал — сначала медленно, сосредоточенно, потом все больше и больше входя в раж. Галину Петровну от отвращения мгновенно всю прошибало испариной, и от гладкого аромата ее пота он шалел еще больше. Дотерпеть до спальни Линдту удавалось нечасто, так что квартира была словно в пятнах мерзкой слизи, и, даже оставшись ненадолго одна, Галина Петровна не могла найти себе места среди этих невидимых следов

В общем, я не оценила ни цветистость «реальной жизни» Степновой. ни её «великолепный русский язык», почитаю теперь что-то живительное с великолепным русским языком без всяких кавычек.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив