Кемпинг: единственное свидетельство
goromed — 31.01.2023
Напомню версию: главным делом майора Гаврилова в крепости было удержание т.н кемпинга (позиции позволявшей не только контролировать местность, но и оставлявшей шанс на прорыв из крепости). Однако история Обороны (как ни странно) писалась на основании немецких документов и поэтому «легенда Гаврилова» была построена на обороне Восточного форта (изначально скорее тыловой позиции). Сам Гаврилов, вероятно не желая опровергать «умных людей» не настаивал на правильной расстановке акцентов.
Именно Кемпинг был основной позицией Крепости! Его потеря фактически приговорила к разгрому оставшиеся в крепости боевые группы.
Основные загадки: свидетельство о боях за Кемпинг практически нет, и упоминаний Майора — тоже нет. Но «практически» — это не значит «абсолютно». Есть кое -что. Одно. Вот что вспоминает красноармеец В.Ф. Пальчик - курсант минометного взвода полковой школы 455 СП: «22 июня «.... Это был комсоставский дом [на Северном острове — Р.А.], у подъезда собралось несколько полураздетых солдат, майор, одетый по форме и с пистолетом в руках и испуганная женщина (видимо - жена майора), на руках у женщины - ребёнок примерно 2-3 лет, мальчик. Сюда подбежало ещё несколько человек, среди них был лейтенант пограничных войск. В это время заработала наша артиллерия, которая вела огонь в сторону противника. Загудели моторы тягачей, которые подвозили боеприпасы в ящиках прямо волоком. Все это происходило под непрерывным огнем противника. .... Первым нашим долгом было занимать боевые позиции с тем, чтобы встретить противника как подобает. Но не успели выйти со склада, увидели немецкую пехоту. В это время для нас уже не было неожиданностей, и мы встретили их так, как подобает..., и часам к 14 дня бой немного утих. Немцы больше не лезли в крепость. .... Командование, сформировав группы 5-7 человек, отдало приказ пробиться на внешний вал крепости и там занять оборону. Воины выходили на последний вал крепости, чтобы на подступах к ней громить фашистов. .... Пробившись на исходный рубеж, пришлось занимать оборонительный вал в левой стороне крепости, если смотреть на неё с города. Мы заняли оборону слева направо. Все дальше уходило правое крыло, по-моему, в восточную часть. Первым окопался я, за мной сапер, дальше люди из разных подразделений. Мы спешили окопаться.... К счастью в этом районе было много больших деревьев, которые нас и укрывали. Позже в этом районе я видел майора и лейтенанта погранвойск, еще несколько командиров. С этого вала был виден хорошо город. Между городом и крепостью шла дорога (видимо - просёлочная), а по дороге двигались немецкие велосипедисты. Мишень была редкая, да и не окопались мы ещё в то время, но после всех подготовительных работ мы получили приказ майора, который с нами был, обстрелять колонну немцев и не дать им возможность продвигаться вглубь нашей Родины. Бой был жестоким до самой темноты и притом - неожиданный для врага. С наступлением темноты была лишь перестрелка. Немцы освещали ракетами поле боя всю ночь. Выход из крепости, на который мы еще надеялись, был невозможным. ..». 23 июня «...С наступлением рассвета было очень тихо, как будто бы война не существовала. Вал, на котором мы окопались, как будто бы уходил от крепости вправо. Перед нами - канал, потом - поляна, на ней были большие, но редкие деревья, там - дорога, за дорогой, метров 150-200 - деревянный сарай и ещё некоторые строения. С тыла была низина и ровная поляна с большой травой, где также были большие, но редкие деревья. Главное внимание было сосредоточено на дорогу. В это время я наблюдал за левой стороной, потому что мой окоп был самый левофланговый, почти у самой крепости. И вдруг я увидел слева от меня, в раннем рассвете пробирается несколько человек в касках. Мне были видны только их головы, а сообщить об увиденном, у меня не было возможности. Я напряг зрение так, что глаза заплыли слезами, и мне не оставалось ничего, как только стрелять в сторону ползущих, взяв немного выше, чтобы свистом пули заставить выдать их самих себя и точно узнать, кто они. Мой выстрел был первым в сторону движущихся фигур. В ответ мы услышали: «Стой, не стреляй! Мы свои!». С нашей стороны им тоже ответили. Они быстро соединились с нами. Это были трое воинов, которые к нам присоединились рано утром со Знаменем. Среди троих был комиссар, один из них - кажется, старшина, и солдат. Они пошли тылом к центру обороны, где находилось наше командование. Я не успел извиниться за то, что стрелял по ним. Эти люди слышали, что в этой части крепости, на внешнем валу, шли ожесточенные бои, и наверняка знали, что там свои. Они спешили сюда, чтобы к утру влиться в состав какой-либо большой группы. Этот винтовочный выстрел нарушил тишину, обозначая второй день войны. Наша группа состояла из роты солдат и нескольких офицеров (примерно). Никого из них я не знал, но чувствовал среди них своих товарищей. Немцы знали, что мы там, и к утру они подготовились, но, видимо, не на такой ранний час. После выстрелов и криков немцы начали атаковать наш вал. Между нами и ними был обводной канал. Они достигли водной преграды. Это - буквально метров 50-60, на нашей ровной поляне, так что их, без никакого труда, мы расстреляли в первые же минуты боя. В нашей группе был станковый пулемет, который был установлен на вершине дерева. Оттуда наши пулеметчики вели шквальный огонь по противнику. Оставив много убитых, оставшейся силе немцев всё же удалось укрыться в ранней мгле. Ну, удалось, и это - удача фашистов. Затем, немцы начали обстрел нашего вала из минометов и артиллерии, снова идя в атаку, но это не помогало, хотя ряды наши очень поредели.. Немцам так и не удалось сломить нашу оборону за истекший день...». 24 июня «...24 июня снова возобновилась артподготовка. Борьба набирала более острый характер. Гитлеровцы старались овладеть этим валом. Но мы должны были удержать этот вал, так как с этого вала видно было весь город и дорога, по которой не было возможности продвигаться вражеским войскам. Гитлеровцы использовали забор, который стоял по ту сторону водной преграды, и залегли у образовавшихся его щелей, снайперы. Сначала никто из нас не замечал их. Но когда к ним еще шло подкрепление, то между выпавших досок забора, начали проскакивать немецкие автоматчики. По этому забору открыли огонь, в тот район, где проходили автоматчики. Когда им не удалось залечь у забора, они предприняли атаку с правого фланга. Из-за больших деревьев видимость в ту сторону была плохая. Флангового удара наша группа не выдержала и начала отступление, но это было не бегство, а постепенный отход. Группа начала отходить с правого фланга, а остальные вели по наступающим огонь, чтобы сдержать натиск. Фашисты заметили отступление, которое хоть и велось с боем, они напористей на нас наступали. Когда почти весь отряд развернулся, левофланговым - мне и ещё четырём рядом стоящим направо, было приказано остаться в обороне, прикрыть отступление нашей группы за следующий вал крепости. Немцы были очень близко, но стреляли, не целясь, поливая наших бойцов свинцовым огнем. Многим товарищам не удалось продолжать бой, они пали смертью храбрых. .. пока весь отряд не отойдёт в крепость, мы должны сдерживать натиск фашистов. .. И когда отступала последняя группа, где был я, основной отряд ушел в крепость. ... Отступила и наша группа, но далеко не все. .., мы скатились с обрывистого вала к воде, где кроме трупов немцев никого не было. Пришлось бежать между каналом и валом и, тем самым, ещё продолжить защищать родную землю. За каналом немцы были гораздо дальше, это примерно метров 200-250, за дорогой, и такой опасности для нас троих не представляли. Берегом водного канала нам удалось вскочить в крепость. Немцы в крепости нас не преследовали. Я и двое товарищей не видели отступающих, и мы взяли курс правее и вышли в район, где из крепости был пешеходный мостик в город через канал, который до войны был только для пешеходов. От него рукой подать в город (очень близко). Этот мостик я видел впервые. Это - недалеко от того места, где мы держали оборону. На той стороне моста стояла будка для часового. К моему удивлению, в ней сидел немец. Посмотрев тщательно впереди себя, мы больше никого не увидели, кроме немца в будке. Мы решили его уничтожить. Думаю, рано ты занял пост, и одним выстрелом убил его. Мой счёт увеличился ещё на одного фашиста. Кроме него я никого не видел. Но это только казалось. На том поле, за будкой, было много миномётных точек, в глубоких окопах сидели немцы. Они открыли по нам огонь из пулеметов и минометов. Один из нас был убит, другой смертельно ранен. Здесь я получил ещё одно ранение в голову. Мне пришлось укрываться в крепости. Я увидел каземат в валу, в котором и укрылся. Там то и встретил товарищей, в этом каземате их было примерно 12, и несколько женщин. В разгаре боя я не почувствовал, что ранен, но увидел что с левой руки струится кровь. Рука работала отлично. В каземате, когда я вытер пот с лица, подошел один солдат и сделал мне перевязку, напоил водой. В этом каземате был составлен первый список живых, в который занесли мою фамилию. При этом переписной список, как мне кажется, был спрятан там же под кирпич, в том тоннеле. Вместе со всеми, небольшими группами, уходили с боем вглубь крепости, и попали в тот склад, где держали оборону в первый день войны. Там и расположился наш основной отряд, который отходил из-за крепости. С этого склада один из солдат вывел нас в район двух валов, где по его убеждению было много продовольствия и боеприпасов. ...».
....По тексту много вопросов, но вот он — Кемпинг (Пальчик был на его крайней точке).
|
|
</> |
Марфино 
Цветочные корни женских имен 
Царь антиМидас и его газовая компания 
Трагедия из-за инфицированной крови: когда незнание и страх усугубляют боль 
Ёжики 
Кофе в интерьере 
С Днём космонавтики!! 
Декларация независимости 
