Казацкая байка еще одна

Фроська Нога вела в станице жизнь веселую, непутевую и порой завидную для колхозного люда. Подволакивала правую ногу с молодости, а чего, да, кто ж его знает чего? Всегда такая была. Не молодая, не старая, пропахшая табаком и перегаром, в обносках, но всегда с улыбкой и под хмельком.
- Голодная, Фроська? Иди картохи возьми, сваришь, – окликали торгаши с рынка.
- Торгуй не расторгуйся, а то барыша не соберешь.
Иногда брала по мелочи, не побиралась. Чекушку с утра закинет, полирнет пивком и пошелестела с сумками. Окромя сбора бутылочной тары в местах ежедневного урожая, в маршрут включала дворы, где вчера гремели здравицы или пили горькую за упокой. Бывало, что наливали, а чаще прогонят. Как повезет.
«К Полушихе не пойду, - бомотала под нос Фроська, быстро перебирая ногами, - сволочь, нахитнет, а то и шавку спустит, ведьма старая. К Степану зайду, угу, поминали вчера тестя, а сегодня второй день же. Пока дойду уже и полдень. Не, сразу на кладбище двигать сподручнее. Они туда к полудню подтянутся, не прогонят, худого за душой нет, а помянуть – святое».
Фроська напивалась редко. Когда случалась халява, домой не спешила. Чего рисоваться по станице? Ложилась по месту случая, чтобы не на дороге и шла домой уже затемно, а то и с петухами случалось.
- Здрасьте, царствие небесное, - запыхалась Фроська, - земля пухом.
- Иди помяни, Фрося, - позвал Степан, не обращая внимания на зашипевшую жену, - Палыч тебя любил, бери стопку.
Когда выпили по третьей, жена засобиралась:
- Степа, нам же в церкву еще.
- Пожалуй, - вздохнул Степан и повернулся к Фроське.
- А ты сиди, помяни, как следует, куда тебе поспешать? Закуска осталась и половинку бери. Авось еще кто забредет.
Палыча Фроська помнила с детства. Порол ее, как-то за клубнику. Поймал в огороде, зажал голову меж колен, снял ремень и… она больше к нему в огород не ходила. «Вот оно как, Палыч», - вздохнула Фроська, наливая оковитую.
****
Юрке сегодня повезло. Отец, наконец, выдал давно обещанный пятерик на спиннинг, блесну, крючки и все, чего сам Юрка пожелает. Кто рыбак – тот поймет! Уже в 10-й перешел, а страсть к рыбалке не охладела. «Или лучше пару удочек бамбуковых взять, - мучительно размышлял Юрка по дороге в галантерею».
- Юрок, привет!
- Привет, когда приехал? Юрка застыл. Это же Серега на лето к бабушке прикатил. Друг самый-самый с детства. Какая рыбалка уже.
- А давай на речку, раков пощурим, сварим, у меня пива есть три бутылки, - выпалил Серега.
Раков сварили и съели, выпили пиво втроем. Ирка подтянулась, а чего, если купаться пришла, а на пиво с раками попала. И Серегу считай, год не видела, а с ним не соскучишься.
- Эх, требует душа, да денег нет, - вздохнул Серега.
- Чо, есть петушок, - отозвался Юрок, - и удивился, зачем это я?
Ирка не возражала. Пузырь так пузырь, на том и порешили. В магазине порезали колбаски, затарились помидорами с огородов, а гулять решили на кладбище. «Там столики есть и не увидит никто. Тем более темнеет», - рассудил Серега. Ирка сначала заупрямилась: «Вы, чо, страшно же». Но потом пошла.
****
Фроська спала на могиле Палыча, натянув на себя венки. Сквозь сон доносился чей-то гомон, но какое ей дело. И вдруг:
- Чо не хочешь, пей! На троих же брали, - уговаривали кого-то. Фроська проснулась, затаилась и прислушалась.
- Не хочу, не идет чо та.
- Ирка, чо он, сам предлагал…выливать, что ли?
- Я тоже не хочу, хоть выливай.
- Я хочу, не выливай! – раздалось с могилы и венки зашевелились, а из-под них со стопкой в руке…
****
Серегу больше не видели, Ирка окончила школу и уехала в город. Юрок и сейчас ходит урюмым седым мужиком по станице. О кладбище с ним нельзя. Фроська сгинула куда-то в 90-е.
|
</> |