Карл II Зачарованный, король Испании: ещё одна жертва близкородственных браков
dpmmax — 15.03.2023
Продолжу знакомить вас с лицами, которые отметились на скрижалях истории не только знатным происхождением и высоким положением, но и печатью душевных недугов. Собственно, иначе как бы мы о них узнали? Во времена оны историй болезни как-то не водилось, да и психиатрия ещё даже не выделилась в отдельную медицинскую дисциплину.
Власть — она штука такая. Манящая, сладкая настолько, что делиться ею не хочется. Ну или пусть это будет не чужой человек, если уж придётся, а не какой-нибудь... не из нашего района. Хоть не так обидно.
Видимо, жадность до власти у Габсбургов была почище, чем страсть хомячков что-нибудь захомячить. И анекдота про хомячков... то есть, мышей, они не слыхивали. Вы тоже? Расскажу.
Живет семья: отец, мать и взрослый сын. У отца рост метр пятьдесят, у матери метр тридцать, а у сына — метр десять. Приходит сын к матери и говорит: — Мам, я жениться решил. Ты как, не против? — Cынок, я тебя не спрашиваю — кто она такая, кто родители... Ты мне скажи — рост у нее какой? — Ну, рост небольшой — метр примерно... — Я против! — А что такое? — А ничего! Так мы до мышей доженихаемся!
Нет бы им, тем Габсбургам, время от времени пускать в свой род свежую кровь — глядишь, здоровее стали бы. Но очень уж хотелось им видеть себя хозяевами всей Европы, и хотелка эта сильно била по здравому смыслу.
Так вышло и с очередным наследником испанской ветви дома Габсбургов. 9 октября 1646 года в Сарагосе вдруг взял да и умер наследник испанской короны, принц Астурийский Бальтазар Карлос.
Что только не подозревали — и оспу, и дурную болезнь, от девок непотребных приключающуюся, и (гораздо позже, уже в наши времена) перитонит. Но факт — вещь упрямая: единственный наследник почил в бозе.
Для отца, Филиппа IV, это был страшный удар. Судите сами: двумя годами ранее он схоронил жену, Изабеллу Бурбонскую, которую любил, да не сберёг: короне позарез надобны были наследники, а они рождались хиленькими и мёрли один за другим, всего-то двое кое-какие надежды подавали, и из этих двоих лишь один — мальчик, тот самый Бальтазар. Девять родов и несколько выкидышей подкосили женское здоровье, и один из выкидышей оказался для королевы последним.
Что делать? Восьмилетняя инфанта Мария Терезия, оставшаяся в живых — мало того, что не вариант, так ещё и катализатор беспорядков и заговоров из-за порядка наследования: Испания многим бы пригодилась!
«Вот вам всем, а не Испания!» — показал Филипп всем претендентам характерный жест, отловил невесту своего умершего сына и ну давай на ней жениться! Ну и что, что 15-летняя эрцгерцогиня Марианна Австрийская тоже была из Габсбургов и приходилась Филиппу племянницей — зато свой человек, зато всё в дом!
Пока неизвестные ещё никому генетика с евгеникой тихо рыдали в сторонке, Филипп в срочном порядке спасал страну — для Габсбургов, естественно. С фертильностью у него и юной Марианны оказалось всё в порядке, и 6 ноября 1661 года на свет появился пятый в этом браке младенец. «Господи Иисусе!» — воскликнула мать, глядя на новорождённое чадо. «Матерь Божья!» — читалось в глазах младенца.
«Ну вылитый Габсбург!» — умилялся отец. «Чудо!» — восклицали придворные: пятью днями ранее умер его старший брат (тоже от этого брака, маленький Фелипе Просперо), а тут, как по заказу, новый наследник.
Правда, счастье отцовства оказалось недолгим, и 17 сентября 1665 года в 4:15 утра Филипп IV умер от дизентерии, пожелав сыну на прощанье: «Пусть Бог сделает тебя счастливее меня». Так Карл в свои три года от роду стал Карлом II, королём всея Испании. Естественно, при регентстве королевы-матери и группы кабальерос.
Это наши с вами современники будут склонны считать, что у Карла — а именно так назвали мальчика — имел место синдром Клайнфельтера: не самое редкое генетическое отклонение среди мужчин, когда вместо двух хромосом, ХY, человек получает одну добавочную — ХХY. Ну и другие прелести близкородственных связей тоже аукнулись именно Карлу. В его случае коэффициент имбридинга (то есть, тех самых близкородственных связей) составил 25%. Говоря проще, обычный человек, посчитав свою родню до пятого колена, обнаружит 32 предка. А Карл II смог бы похвастать всего десятью. Десятью, Карл! Причём из этих 10 предков восемь оказывались потомками Хуаны Безумной (Тыц).
Как итог — отставание в развитии: говорить мальчик начал в 4 года, ходить — в 8 лет. А поскольку рос он крайне болезненным (не понос, так золотуха — причём в буквальном смысле), его старались лишний раз не обременять учёбой, и в итоге читать он научился лишь к 10 годам, и то так, постольку-поскольку. Возможно, в раннем детстве он и выглядел миловидно: белокурый, субтильный.
А потом стала формироваться типичная для Габсбургов выдающаяся нижняя челюсть, которая, вкупе с непропорционально большим языком, мешала королю нормально говорить и есть (последнее, к слову, приводило к частым несварениям и прочим проблемам, связанным с питанием). Голова тоже сформировалась непропорционально крупной, даже для его высокого (192 сантиметра) роста. Прибавьте сюда хрупкость костей, трудности с моторикой, эпилептические припадки и присоединившиеся позже галлюцинации — и вы поймёте, почему Карл царствовал, но не правил. Регентский совет и королева-мать всячески берегли его болезное величество: много лет провёл он в окружении карликов и прочих слуг с явными физическими недостатками и откровенными уродствами — только бы на свои поменьше внимания обращал и не переживал так сильно.
«Король был деликатного темперамента. Чаще всего он проводил целые дни в своём дворце, играя в бирюльки или какие-нибудь детские игры со своими карликами; у него не было никаких других забот, кроме соблюдения дворцового этикета и механического исполнения религиозных обрядов» — вот так деликатно современники описывали времяпрепровождение юноши.
Представитель Папы Римского при испанском дворе был чуть более конкретен, отзываясь о двадцатилетнем короле:
«Король скорее роста низкого, чем высокого, дурно сложен, некрасив; у него длинная шея, вытянутое лицо с выпяченным лбом; характерная австрийская губа; небольшие бирюзово-голубые глаза, нежная кожа. Волосы светлые и длинные зачёсаны назад так, что видны уши. Он не может выпрямиться и ходит, опираясь о стену, стол или что-то ещё. Его тело так же слабо, как и его разум. Время от времени он выдаёт признаки ума, памяти и некоторой живости, но не всегда; обычно он выглядит медлительным и равнодушным, неуклюжим и ленивым, ошеломлённым. С ним можно делать всё, что угодно, поскольку ему не достаёт собственной воли».
Впрочем, слаб ты здоровьем или головой, но раз ты король — будь добр, обзаведись наследниками. Вот Карлу и присоветовал его старший брат-бастард, по совместительству регент Хуан Хосе Австрийский: дескать, за морем царевна есть, что не можно глаз отвесть... короче, братишка, Мария Луиза Орлеанская, принцесса, племянница Короля-который-Солнце; наконец, она просто красавица!
Там, за морем (или по соседству, это как добираться), Людовик XIV уже потирал лапки: ну как же, аж цельная Испания, это же какие расклады можно через племяшку поиметь! Глядишь, и забудут мне всё то, что я в ихних Нидерландах наворотил. Маша, подь сюды!
Далее, если верить легенде, король изрёк: «Я не мог бы сделать большего для собственной дочери». Шестнадцатилетняя принцесса, уже успев отойти от лицезрения парсуны жениха, заметила в ответ: «Да, сир, но Вы могли бы сделать большее для своей племянницы».
Реакция Марии Луизы на живого Карла, которого она узрела воочию, была... словом, была. «Карл!» — воскликнула принцесса. «Принцесса!» — ошеломлённо выдохнул Карл. «Так, молодожёны, не отвлекаемся!» — строго сказала королева-мать. «Венчается раба божья Мария Луиза Орлеанская и страх... простите, помазанник божий, Карл второй по имени, король Испании!» — рек архиепископ. 19 ноября 1679 года свадьба (настоящая, а не по доверенности, которую устроили несколько месяцев до того в Фонтенбло) состоялась.
Карл был очарован. Карл влюбился. Но мироздание решило: хватит. Сколько можно! И так непонятно что выросло, а если оно ещё и размножится... Как ни старались молодые, а забеременеть Марии Луизе так и не удалось. Ей вообще было нелегко: отношение при дворе и в народе к французам было сильно так себе. А тут ещё и дети никак не заводятся. А между тем Карла Мария тоже полюбила таким, каков он есть. Но что судьбе до чьих-то чувств!
11 февраля 1689 года, вернувшись с верховой прогулки (одно из немногих развлечений француженки при недружелюбном испанском дворе — породистые лошадки с родины), Мария Луиза пожаловалась на боли в животе, слегла в постель, а утром следующего дня скончалась. Перед смертью она сказала Карлу: «Ваше Величество может снова жениться, но никто не будет любить Вас, как люблю я». Версии о причине смерти выдвигались самые разные. Поговаривали, будто королева-свекровь отравила бесплодную невестку. Вряд ли! — не соглашались другие: вон как бедняжка убивается!
Карл страшно переживал. Он был просто раздавлен смертью жены. Но кто бы дал ему вдоволь погоревать? Вскоре, едва соблюдя приличествующие сроки, принесли ему на выбор два портрета: Анны Марии Луизы Медичи, дочери великого герцога Тосканы,
и Марии Анны Пфальц-Нойбургской (хоть и двенадцатый ребёнок какого-то там курфюрста Филиппа Вильгельма, прости господи, Пфальцского, зато её старшая сестричка Элеонора замужем аж за целым императором Священной Римской империи Леопольдом I).
Карлу было всё равно: «Дама из Тосканы хороша, и дама из Нюрнберга недурна собой», молвил он. Потом отвернулся и, с любовью глядя на портрет покойной Марии Луизы, произнёс: «Но эта дама была прекрасней всех».
Ну а раз всё равно, то выбрали ту, что кровью и духом ближе к Австрии, к Габсбургам. То есть, Марию Анну. А 4 мая 1690 года и свадьбу сыграли. Сыграть-то сыграли, да брак так и не консумировали, сколь ни сторожили со свечками. Ну неинтересно было Карлу. А может, и невмочь, да признаваться неохота. Опять же, девочка красивая, так что — сразу сексом отношения портить? Да, на свадьбе неплохо тортов поели, прочих вкусняшек, чего ещё надо-то? А тащить её в постель — так это надо же сначала вытащить из постели мощи святого Франциска Ассизского. А король ими лечится от золотухи и припадков. И вообще, все эти нелепые телодвижения... лучше пойти на предков полюбоваться. Что значит — в склепе покоятся? Достать, проветрить и явить монаршему взору!
В общем, чем дальше, тем страньше и страньше становилось поведение короля. И тем крепче зрело убеждение Великого инквизитора и прочих духовных лиц в том, что Карл либо одержим кем-то из демонов, либо его сильно заколдовали (отчего и возникло прозвище — El Hechizado, "Зачарованный" или «Околдованный»). А раз так — надо выручать человека. С июля 1699 года Карла стали подвергать процедуре экзорцизма. Да то ли демон попался трудноизвлекаемый, то ли колдунство особо сильное, то ли силы у экзорцистов слабые. Не помогло. А в сентябре 1700 года ему совсем поплохело и, промучившись сильными болями два месяца, 1 ноября 1700 года Карл II покинул этот бренный мир. Придворный медик, который проводил вскрытие, писал, что на трупе «не было ни капли крови, сердце оказалось размером с перец, лёгкие разъедены, кишечник гнилой и гангренозный, одно яичко было чёрным, как уголь, а голова полна воды».
В итоге на Карле II закончилось сидение Габсбургов на испанском троне, зато после его смерти началась тринадцатилетняя война за испанское наследство.
***
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.
P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется новая книга. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.
|
|
</> |
Dongfeng в Санкт-Петербурге: откройте мир премиальных китайских автомобилей с официальным дилером "Максимум" 
Ежедневный дайджест марафона #летниедни — 1 июля 
Конкурс знатоков кинов 
Про то, что жены бьют мужей чаще, чем принято считать 
ОТЛИЧНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ ИМПЕРАТОРА 
Очередной жест доброй воли? 
Аномальный Пионер 
Афоня Edition 
Экспедиция "Дороги приключений" по Золотому кольцу 
